— Слишком поздно, — прорычал Тристан. — Уже слишком поздно!
Он ощутил происходящие в нем перемены. Он испытывал эти перемены так много раз по ночам при полной луне.
Он почувствовал, как меняется его кожа, как она обтягивает его кости.
Его руки и ноги стали зудеть, потому что из его кожи выросла жесткая, темная шерсть.
Низкий рык зародился глубоко в его груди и вырвался из его горла — и из его морды.
Менялось… Снова менялось тело Тристана. Уши сделались остроконечными. Отовсюду лезла колючая шерсть. Из десен показались острые зубы. На пол перед ним упали капли горячей слюны. Его тело вытянулось… согнулось… Кожа тоже растянулась… кости заскрежетали, меняя свою форму…
Все цвета перед глазами поблекли… Теперь он смотрел на черно-белый мир… Смотрел как животное…
Еще он ощутил голод.
Страшный, гложущий голод, от которого урчало в животе.
Голод, заставлявший его бесноваться и рычать. И поднимать кверху руки, превратившиеся теперь в волчьи лапы с длинными и острыми когтями.
— ОУООООУОООООО!
Он повернулся и увидел Розу. Да, и Розу тоже. Розу-оборотня. Царапающую воздух своими когтями.
С ее клыков падали густые капли белой слюны. Она ревела от голода, такого же, который испытывал и Тристан.
Тристан повернулся и посмотрел на мистера Муна. Учитель обнимал свою жену. Он выпучил глаза и трясся от ужаса и шока.
«Если бы он послушал нас, — подумал Тристан. — Ведь мы с Розой признались ему. Мы сказали ему, что мы оборотни. Однако он нам не поверил. Бедный глупец». БОМ… БОМ…
Прозвучали два последних удара старинных часов.
Тристан повернулся к окну. Полная луна висела высоко в небе. Так высоко, что уже больше не заглядывала в окно старого дома. Из-за деревьев лился лишь ее бледный свет.
Они с Розой поточили когти о ковер. Потом двинулись к мистеру Муну, Анжеле, Белле и Рэю.
— Нет…. Пожалуйста, не надо! — вскрикнула Анжела. — Не на-а-адо!..
— Вы… нарушили наш уговор! — прорычала Роза.
— Наши родители… они ждали нас дома в одиннадцать, — прошептал Тристан. — Они велели нам вернуться домой, чтобы никто не видел вот этого нашего превращения!
Четыре дрожащих жертвы пятились к стене гостиной.
Тристан и Роза надвигались, щелкая зубами. Их длинные красные языки облизывали острые клыки.
— Но теперь вы знаете правду про нас! — прорычала Роза.
— И поэтому, — проревел Тристан, — мы не можем оставить вас в живых!
Мя-я-ясо-о-о! — ревела Роза. — Я ужа-а-асн-но-о голо-о-одная! Тристан двинулся вперед. Он занес свои острые когти, готовясь к прыжку.
Его сердце яростно билось, он слышал шум крови, мчащейся по венам. В такие ночи им владел невероятный восторг.
А еще голод… звериные инстинкты… неодолимая тяга нападать, пожирать, рвать на кусочки!
— Пожалуйста! — завизжала Анжела, закрыв лицо руками. — Пожалуйста, не надо!
Тристан напружинил ноги, готовясь к прыжку. Его остановил громкий звон дверного колокольчика.
Тристан и Роза застыли с бьющимся сердцем, все еще продолжая щелкать зубами. Раздался новый звонок в дверь.
— Эй, немедленно откройте! — закричал строгий голос. — Полиция!
Тристан завыл и сел рядом с Розой.
— Ох, слава богу! — воскликнул мистер Мун. Он с опаской пробежал мимо двух оборотней и бросился к входной двери. — Слава богу. Слава богу, что вы пришли! — закричал он через дверь.
— Откройте, — приказал полицейский.
— Я… я не могу, — ответил мистер Мун. — Засов заклинило.
— Тогда мы выломаем дверь, — ответил полицейский.
Послышался сильный удар. Дверь затряслась. Еще один удар. Засов треснул. Дверь распахнулась.
В дом ворвались двое полицейских в синей форме, а за ними Майкл Мун. Полицейские были высокие и мощные. У одного из-под форменной фуражки свисали на плечи рыжие кудрявые волосы.
— Что тут происходит? — спросил он, обводя глазами помещение.
Майкл подбежал к родителям.
— Я выбрался через подвал, — сообщил он им. — Я должен был привести полицию. Ведь я уговаривал вас не устраивать этот нелепый праздник и не мучить бедных ребят своими ужасными играми.
— Ты… ты ничего не понимаешь! — воскликнул мистер Мун. Он повернулся и ткнул дрожащим пальцем в Тристана и Розу. — Они… они настоящие! — пробормотал он, запинаясь.
— Да! — проговорила Анжела. — Те двое. Они настоящие оборотни!
Тристан испугался. Он крепко стиснул зубы. Они с Розой потихоньку стали пятиться в тень.
— Хватайте их! — пронзительно закричал мистер Мун. — Скорей! Хватайте их! Они настоящие оборотни! Держите их!
Полицейские повернулись и посмотрели на Тристана и Розу.
Тристан почувствовал, как у него встала дыбом шерсть на загривке. Он напружинил ноги, готовясь к прыжку.
Забавные костюмы, молодцы, ребята, — сказал Розе и Тристану рыжеволосый. И оба полицейских снова направили свое внимание на чету Мунов.
— Но ведь это не костюмы! — закричала Анжела. — Это два настоящих оборотня!
— Мама, перестань, — резко заявил Майкл. — Я уже рассказал этим полицейским про ваши заморочки. И про то, как вы с папой любите пугать бедных ребят до полусмерти.
— Нет! Послушайте! — завопил мистер Мун. — На этот раз все по-настоящему! Вы должны мне поверить!
Полицейские достали наручники.
— Вы успокоитесь или нет? — спросил один из них.
— Нет! Послушайте! — закричал мистер Мун.
— Вы совершаете сейчас серьезную ошибку! — подхватила Анжела. — Сейчас мы ничего не выдумываем! Эти двое — настоящие оборотни!
— Ну да, конечно. А мой папа Франкенштейн! — захохотал рыжеволосый. И полицейские надели на чету Мунов наручники.
Майкл печально покачал головой.
— Простите меня, — пробормотал он своим родителям. — Но только у меня не было выбора. Я не мог позволить, чтобы вы проделали свои штучки еще раз.
Полицейские повернулись к Тристану и его друзьям.
— Как, ребята, у вас все в порядке? Все четверо кивнули.
У Тристана бешено стучало сердце. Голод грыз его внутренности. Ему хотелось поднять морду к луне и завыть. Хотелось вонзить свои клыки во что-нибудь мягкое и сочное.