Миссис Рейчел покачала головой, как бы желая сказать, если бы она была во главе образовательной системы острова, ситуация была бы гораздо лучше.
Марилла приняла совет миссис Рейчел, и ни слова не сказала Энн о возвращении в школу. Энн учила уроки на дому, исполняла свои обязанности по дому, и играла с Дианой в холодных осенних сумерках; но когда она встречала Гилберта Блайт на дороге или в воскресной школе, она проходила мимо него с ледяным презрением, которое было не под силу разморозить даже его очевидному желанию помириться. Даже усилия Дианы, как миротворца, были безрезультатны. Энн, очевидно, решила ненавидеть Гилберт Блайта до конца своей жизни.
Так же, как она ненавидела Гилберта, она любила Диану, со всей силой, на которое было способно ее страстное маленькое сердце, в равной степени выражавшее симпатию и антипатию. Однажды вечером Марилла, вернувшись из сада с корзиной яблок, обнаружила Энн горько плачущей в её комнате на крыше.
– Что случилось на этот раз, Энн? – спросила она.
– Речь идет о Диане, – рыдала Энн безутешно. – Я так люблю Диану, Марилла. Я никогда не смогу жить без нее. Но я знаю очень хорошо, что когда мы вырастем, Диана выйдет замуж и оставит меня. И что мне делать? Я ненавижу ее мужа. Я просто ненавижу его от всего сердца. Я воображаю все это – свадьбу и Диану, одетую в белоснежное платье, с вуалью, такую красивую и царственную, как королева, и я – подружка невесты, в прекрасном платье с пышными рукавами, но с разбитым сердцем, спрятанным под маской моего улыбающегося лица. А потом я прощаюсь с Дианой навсегда-а…
Тут Энн запнулась и заплакала ещё сильнее.
Марилла быстро отвернулась, чтобы скрыть улыбку; но это было бесполезно; она рухнула на ближайший стул и разразилась таким громким и необычным смехом, что Мэтью, проходя по двору, остановился в изумлении. Никогда он не слышал, чтобы Марилла так смеялась.
– Ну, Энн Ширли, – сказала Марилла, как только она могла говорить, – если тебе нужно искать причины для беспокойства, ищи их, пожалуйста, поближе к дому. Воображение у тебя, конечно, отменное!
Октябрь – самый прекрасный месяц в Зеленых крышах. Березы в долине кажутся золотыми, как солнце, а клены позади сада оделись в королевский малиновый и дикие вишни вдоль дороги нарядились в красивые оттенки темно-красного и бронзово – зеленого, в то время как поля и луга ещё зеленели и были готовы ко второму покосу.
Энн наслаждалась волшебным миром цвета вокруг.
– О, Марилла, – воскликнула она однажды в субботу утром, вбегая в кухню с охапкой великолепных разноцветных веток. – Я так рада, что живу в мире, где есть октябрь. Было бы ужасно, если бы мы просто попадали из сентября в ноябрь! Посмотрите на эти ветки клена – разве они не дарят вам восхитительные ощущения? Я собираюсь украсить ими свою комнату.
– Опять мусор, – сказала Марилла, у которой эстетическое чувство было не сильно развито. – Ты загромождаешь свою комнату всем, что приносишь с улицы, Энн. Спальня предназначена для того, чтобы спать.
– Ох, и видеть сны тоже, Марилла. И вы знаете, сны снятся лучше в комнате, где есть красивые вещи. Я собираюсь поставить эти ветки в старом синем кувшине и поставить его на моем столе.
– Смотри, только не сори листьями по всей лестнице. Я собираюсь на заседание Благотворительного Общества в Кармоди, Энн, и буду, вероятно, поздно. Тебе нужно накрыть ужин для Мэтью и Джерри, так что не забудь поставить чайник заранее, пока вы не сели за стол, а то будет, как в прошлый раз.
– Это ужасно, что я тогда забыла про чайник, – сказала Энн виновато, – но это было в тот день, когда я пыталась придумать название для Долины Фиалок и не помнила обо всё остальном. Мэтью такой добрый. Он совсем меня не ругал. Он сам насыпал чай в заварной чайник и сказал, что можно и подождать. И я рассказала ему прекрасную сказку, пока мы ждали, так что время пролетело быстро. Это была красивая история о феях, Марилла. Я забыла ее конец, так что придумала его сама, и Мэтью сказал, что даже не понял, где кончается сказка и начинается моя история.
– Мэтью бы не возражал, даже если бы ты встала и решила поужинать в середине ночи, Энн, но на этот раз постарайся быть благоразумной. И я не знаю, поступаю ли я правильно – может это тебя отвлечёт – но ты можешь попросить Диану приехать и провести день с вами, и угостить её чаем.
– О, Марилла! – Энн всплеснула руками. – Как это здорово! У вас, конечно, тоже есть воображение, иначе вы бы никогда не поняли, как я хотела именно этого. Это будет так красиво и совсем по-взрослому. И конечно, я не забуду поставить чайник, если жду гостей. О, Марилла, я могу использовать сервиз с бутонами розы?
– Нет, конечно! Чайный сервиз с бутонами розы! Вот придумала! Ты ведь знаешь, я никогда его не использую, за исключением тех случаев, когда приходит священник или дамы из Общества помощи. Возьмёшь старый коричневый сервиз. Но ты можешь открыть маленький желтый горшочек с вишнёвым вареньем. Надо его съесть, пока не испортилось. Можешь отрезать кусок фруктового пирога и взять печенье.
– Я уже представляю себе, как сажусь во главе стола и наливаю чай, – сказала Энн, восторженно закрыв глаза. – И спрашиваю Диану, положить ли ей сахар! Я знаю, что она не пьёт чай с сахаром, но я, конечно, спрошу ее, как будто не знаю. А потом буду уговаривать, чтобы она взяла ещё один кусок фруктового торта и еще порцию варенья. О, Марилла, как приятно даже просто думать об этом! Могу ли я принять ее в комнате для гостей, чтобы она оставила там свою шляпу? А потом провести её в парадную гостиную, чтобы посидеть там?
– Нет, маленькая гостиная больше подойдет для тебя и твоей гостьи. Но там осталось полбутылки малинового сиропа после собрания нашего общества. Она стоит на второй полке в шкафу в гостиной, и вы с Дианой можете взять её, если вам нравится, и выпить с печеньем на полдник, потому что я полагаю, что Мэтью опоздает на чай, потому что он будет возить картошку на корабль.
Энн побежала через долину, мимо Источника Дриад и потом вверх по дорожке между елей к Садовому Склону, чтобы пригласить Диану на чай. В результате, сразу после того, как Марилла уехала в Кармоди, пришла Диана, одетая в своё лучшее платье и выглядевшая именно так, как нужно для чаепития. В другое время она привыкла заходить на кухню без стука; но теперь она чопорно постучала в парадную дверь. И когда Энн, тоже одетая в своё лучшее платье, чопорно открыла ее, девочки пожали друг другу руки так серьёзно, как будто они никогда не встречались раньше. Это неестественная торжественность продолжалась и когда Диана была приглашена в комнату на крыше, чтобы оставить свою шляпу, и когда сидела в течение десяти минут в гостиной, словно позируя.
– Как дела у твоей матери? – спросила Энн вежливо, как будто она не видела миссис Барри, собирающую яблоки утром в отличном здоровье и настроении.
– Очень хорошо, спасибо. Я полагаю, мистер Касберт отвозит картофель на пароход «Песочная лилия» сегодня днём? – сказала Диана, которую Мэтью подвозил к дому Хармона Эндрюса утром.