Джози Пай никогда не стеснялась задавать вопросы. Но в этом случае весь класс был благодарен ей, поскольку никто из них не посмел бы спросить об этом мисс Стейси. Но все явно хотели. По школе недавно прошёл тревожный слух, что мисс Стейси не вернётся в следующем году потому, что получила предложение от начальной школы в своём районе и думает его принять. Весь подготовительный класс слушал ответ, затаив дыхание.
– Да, я полагаю, что останусь. – Ответила мисс Стейси. – Я хотела работать в другой школе, но решила вернуться в Эйвонли. Если честно, я настолько привязалась к своим ученикам, что уже не могу покинуть их. Поэтому я останусь и буду с вами до конца.
– Ура! – воскликнул Муди Сперджен. До этого Муди Сперджен никогда не задумывался о своих чувствах и целую неделю после этого он краснел при одном воспоминании.
– Ах, я так рада. – Глаза Энн сияли. – Дорогая мисс Стейси, было бы невыносимо ужасно, если бы Вы не вернулись. Я не думаю, что смогла бы учиться с таким восторгом, если бы к нам пришёл другой учитель.
Вечером, когда Энн вернулась домой, она сложила все свои учебники в старый сундук на чердаке и закрыла его на ключ, который бросила в коробку с разной мелочью.
– Я не собираюсь даже заглядывать в учебник на каникулах – поделилась она с Мариллой. – Всё это время я училась так усердно, как только могла, и я зубрила эту геометрию, пока не выучила все теоремы из первого учебника, даже если буквы поменять – я всё помню. Я устала от всего логического и летом дам своему воображению волю. Только Вы не волнуйтесь, Марилла. Я дам ему волю в разумных пределах. Но этим летом я хочу по-настоящему повеселиться. Ведь это может стать последним летом маленькой девочки. Миссис Линд говорит, что если я продолжу расти в следующем году так же как в этом, то мне следует носить юбки длиннее. Она говорит, у меня всё уходит в ноги и глаза. А когда я буду носить юбки длиннее, то должна буду вести себя соответственно и достойно. Боюсь, что тогда мне уже нельзя будет верить в фей. Поэтому этим летом я верю в них всем сердцем. Думаю, эти летние каникулы будут очень яркими. У Руби Гиллис скоро день рождения, потом пикник в воскресной школе и благотворительный концерт в следующем месяце. А ещё миссис Барри говорит, что возьмёт как-то вечером нас с Дианой в отель Уайт Сэндс, и мы там поужинаем. Они часто там ужинают. Джейн Эндрюс была там прошлым летом и говорит, что это восхитительное зрелище: с электрическими лампочками и цветами, и все леди там одеты в красивые платья. Джейн говорит, что впервые тогда увидела, как живёт высшее общество, и она не забудет это до конца своих дней.
На следующий день после обеда пришла миссис Линд и спросила Мариллу, почему та не была в четверг на благотворительном собрании. Люди знали, если Марилла не пришла на благотворительное собрание, значит что-то не в порядке в Зелёных Крышах.
– У Метью был сердечный приступ в четверг – ответила Марилла. – И я не хотела оставлять его одного. Сейчас с ним всё в порядке, но эти приступы повторяются всё чаще, и я волнуюсь за него. Доктор говорит, что ему надо избегать волнений, но Метью и так старается не волноваться, также ему надо отказаться от тяжёлой работы. Вы должны поговорить с Метью, он без работы дышать не может. Рейчел, проходите и оставьте здесь свои вещи. Останетесь на чай?
– Ну, если вы настаиваете, я, пожалуй, останусь. – Сказала миссис Рейчел, у которой не было ни малейшего желания поступить иначе.
Миссис Рейчел и Марилла удобно расположились в гостиной, пока Энн готовила чай и горячие бисквиты, которые были настолько лёгкими и белыми, что могли выдержать критику даже миссис Рейчел.
– Нужно признать, что Энн превратилась в очень умную девочку – заметила миссис Рейчел, когда Марилла провожала её по тропинке. – Должно быть, она стала хорошей помощницей.
– Так и есть, – ответила Марилла. – Она стала серьёзней и ответственней сейчас. Я боялась, что она никогда не выбросит из головы свои глупости. Но она это сделала и теперь я не боюсь ей доверять.
– Увидев её впервые три года назад, я бы никогда не подумала, что всё обернётся так хорошо – сказала миссис Рейчел. – Забуду ли я когда-нибудь тот приступ гнева у неё? Когда я вернулась домой, я сказала Томасу: «Помяни мои слова, Томас, Марилла Касберт сделала большую ошибку». Но ошиблась я, чему очень рада, Марилла. Я не из тех людей, которые никогда не признают своих ошибок. Слава Господу, я никогда такой не была. Я ошибалась, осуждая Энн, но это и не удивительно, более странной и необычной девочки, я ещё не видела на свете. К ней нельзя применять такие методы воспитания как к другим детям. Удивительно, как она изменилась за эти три года, особенно внешне. Она станет настоящей красавицей, хотя я и не сторонник такой бледности и огромных глаз. Мне по душе румяные и пухлые щёчки, как у Дианы Барри или Руби Гиллис. Последняя, кстати, выглядит эффектно. Хотя я и не знаю почему, но когда девочки собираются вместе, они выглядят посредственно и банально на фоне Энн. Хотя она и наполовину не так красива, как они. Мне кажется, она как белая июньская лилия, которую она называет нарциссом, рядом с большими красными пионами.
У Энн было её «прекрасное лето» и она с удовольствием ним наслаждалась. Они с Дианой сказочно проводили время в лесу, получая радость, которые им приносили тропинка Влюблённых, Источник Дриад, Вербный пруд и остров Виктории. Марилла не возражала против такого кочевого образа жизни. Доктор из Спенсервиля, который приходил к малышке Мей в ту ночь, когда она заболела крупом, однажды встретил Энн в начале каникул в доме одной из пациенток. Он пристально окинул её взглядом, скривив свой рот, потряс головой и прислал через знакомого сообщение Марилле Касберт. Там говорилось следующее:
«Держите вашу рыжеволосую девочку на свежем воздухе всё лето, и не позволяйте ей читать книги до тех пор, пока её походка не станет более энергичной». Это сообщение здорово напугало Мариллу. Она решила, что Энн может умереть от чахотки, если тщательно не следовать совету врача. Как следствие, у Энн было «золотое лето» её жизни, она была свободна и могла резвиться сколько угодно. Прогулки, катанье на лодках, сбор ягод и мечтательность, которая присуща её натуре. Когда наступил сентябрь, её глаза светились и выглядели живыми, походка удовлетворила доктора из Спенсервиля, а сердце снова наполнилось стремлениями и энергией.
– Я чувствую, что полностью готова к учёбе – заключила она, забрав учебники с чердака. – Ах, мои старые добрые друзья, я так рада видеть ваши честные лица снова, даже твоё, геометрия. У меня было замечательное сказочное лето, Марилла. И да воздаст мне Господь по сердцу моему и все намерения мои да исполнит, как сказал мистер Аллан в прошлое воскресенье. Правда, мистер Аллан произносит потрясающие проповеди? Миссис Линд говорит, что у него с каждым разом получается всё лучше и лучше. Она также предполагает, что какая – нибудь городская церковь, вероятно, заберёт его у нас и нам придётся искать другого неопытного проповедника. Но я не вижу причин для беспокойства, а Вы, Марилла? Мне кажется, нужно просто наслаждаться пока мистер Аллан с нами. Если бы я была мужчиной, то, наверное, стала бы священником. Они распространяют так много хорошего благодаря проповедям. Это должно быть так приятно, читать замечательные проповеди и затрагивать сердца слушателей. Почему женщины не могут быть священниками, Марилла? Я спрашивала об этом у миссис Линд, и она была потрясена, сказав, что это вызвало бы скандал. Она сказала, что в Америке, должно быть, есть женщины-священники, и она в этом даже уверена, но слава Господу, в Канаде до этого не дошло и она надеется, что никогда не дойдёт. Я думаю, из женщин могут выйти выдающиеся священники. Когда необходимо всколыхнуть общественность или устроить чаепитие при церкви, или что-то другое для сбора денег, женщины с этим справятся успешнее. Я считаю, что миссис Линд может читать проповеди так же вдохновенно, как и наш директор мистер Белл. И без сомнения, она может это сделать, если немного попрактикуется.