Рис. 80

Рис. 81

Если задать себе вопрос, не происходит ли телепатия через посредство органов чувств, то многое говорит за то, что мысль передается посредством звука. Действительно, опыты всего лучше удаются, когда передающий гипнотизирует воспринимающего, а при этом состоянии, как известно, внешние чувства чрезвычайно обостряются; особенно слух улавливает звуки совершенно недоступные бодрствующим. Поэтому воздействие на расстоянии имеет свои границы. При описанных выше опытах м-с Сиджвик, оба участника находились в одной комнате. Если они были в разных комнатах, то число удачных опытов падало до 9 %.

Когда же участники находились в разных домах, то ни один опыт не удался. Наконец, необходимым условием успеха является полнейшее сосредоточение передающего на передаваемой мысли, а при этом, как мы видели, почти неизбежны слабые движения органов речи; поэтому вполне допустимо, что крайне обостренный слух воспринимающего улавливает этот непроизвольный шепот и что телепатия может быть основана исключительно на передаче звука.

Для выяснения этого я совместно с врачом Ф. Ганзеном предпринял ряд опытов. Для избежания затруднительного постоянного гипноза я применял вогнутые зеркала. Если два вогнутых зеркала установить так, что их оси при продолжении совпадают, то каждый звук, исходящий из фокуса одного, собирается в фокусе другого. Если поместить в одном фокусе ухо воспринимающего, а в другом рот передающего, то первый слышит шепот гораздо лучше, чем если б он был даже вблизи второго. Таким образом, слух воспринимающего был искусственно обострен, как при гипнозе. Чтоб иметь возможность сравнить наши опыты с Сиджвиковскими, мы оперировали исключительно с двузначными числами. Мы нашли, что передающий только с большим трудом мог подавить слабые движения органов речи, если он некоторое время сосредоточивал мысль на задуманном числе. Он мог держать рот плотно закрытым и, по-видимому, не издавать ни малейшего звука, но если только ему сильнейшим напряжением воли не удавалось подавить движения языка и голосовых связок, то воспринимающий, находясь в соответственном фокусе, слышал легкий шепот, в котором он легко угадывал ту или другую цифру. Всего нами сделано было 1000 опытов, и результат оказался удачным в 33 %. При этих опытах несомненно заслуживают внимания также ошибки, сделанные воспринимающим. Если составить таблицу их, то можно заметить, что чаще всего ошибки делаются в тех случаях, когда в названиях чисел смешиваются согласные [67] ; если мы применяли слова, сходные с английскими, то ошибки получались у нас чрезвычайно сходные с Сиджвиковскими. Это только доказывает, что передача мыслей в английских опытах происходила так же, как и у нас, т. е. что в основании ее лежал невольный шепот, который правильно или неправильно понимался воспринимающим. Сделавши вычисление, приводить которое здесь не место, я получил, что такое объяснение в 4000 раз вероятнее всякого другого. Так как английские опыты ничем существенно не отличаются от других подобных, то можно с большою достоверностью предположить, что так называемая передача мыслей основана исключительно на непроизвольном шептании. Впрочем, при многих опытах успех основан только на чистой иллюзии. Так, напр., Рише и многие другие пытались передавать воспринимающему лицу рисунок, который воспринимающий должен был воспроизвести. В работе Рише и «Proceedings of S. P. R.» мы находим множество таких попыток, но в большинстве случаев при всем желании трудно найти сходство копии с оригиналом. А как легко иногда можно случайно получить отдаленное сходство, видно, например, из следующего случая. Однажды г. Ганзен пытался передать рисунок, тщательно подавляя в себе непроизвольные движения речи. Я (воспринимающий) действительно ничего не слыхал, но почему-то в моем сознании возникла некоторая фигура (рис. 79, А), которую я нарисовал на бумаге и передал Г. Он в ней нашел заметное сходство с оригинальным рисунком (рис. 79, В). Конечно, некоторое отдаленное сходство найти можно, но, к сожалению, я думал не о свече, а о кошке. Почему я не окончил рисунка, я не помню; но если бы прибавить еще несколько черточек, то получился бы детский рисунок кошки (С). Таким образом сходство получилось иллюзорное; оно есть плод фантазии наблюдателя, а не результат передачи мыслей.

При опытах Рише и других в том же роде сходство не больше. Достаточно одного примера. В одном из опытов Рише над сомнамбулой она нарисовала фигуры А, В, С (рис. 80) и объяснила так: «чаша с фонтаном, а в средине нечто для цветов». Оригинал представлял рака. Конечно, при взгляде на рисунок никому не придет в голову рак, и только зная оригинал, можно вообразить некоторое сходство. Если б оригинал изображал цветок на столе, или выплывающего из волн кита, пускающего фонтаны, то и с этим можно было бы найти сходство. Рише видит в этих рисунках доказательство переноса мыслей; но на самом деле они подтверждают только хорошо известный нам закон ошибок: мы склонны преувеличивать сходство незнакомого предмета с известным.

Сон и сновидения

Сон

Из всех нарушений нормальной деятельности сознания самое частое есть, конечно, сон. Каждый человек проводит приблизительно Уз часть суток во сне; поэтому такие периодические перерывы сознательной жизни должны считаться явлением нормальным. Во сне душевная жизнь человека совершенно изменяет свой характер, сравнительно с состоянием бодрствования. В грезах человек чувствует в себе способности и дарования, которыми вовсе не обладает наяву: переносится в далекие незнакомые страны и входит в сношения с отдаленными или уже давно умершими людьми. Эти особенности, по-видимому, уже в древности обратили на себя внимание людей; и в наше время, пожалуй, не существует такого низко стоящего племени, которое не придавало бы большего или меньшего значения снам. И так как только в течение последних десяти лет психологические исследования внесли немного света в эту темную область, то понятно, что в древние времена сны были объектом разнообразных толкований и послужили источником бесчисленнейших суеверий, к разбору которых мы и приступим.

Различные грезы и сновидения, как известно, сопровождают многие «подобные сну» состояния, но так как нормальный сон самая частая и обыкновенная причина их, то мы сперва приступим к разбору этого явления, а затем перейдем к другим сходным с ним состояниям; при этом разборе, однако, мы не будем останавливаться на различных гипотезах о сне, так как они не имеют значения для объяснения сновидений.

Из опыта обыденной жизни нам известно, что сон есть состояние покоя; физиологические и психологические исследования подтверждают это, доказывая, что во сне все телесные и душевные функции ослабевают. Характерные черты этого состояния следующие: прежде всего полное расслабление глазных, а затем и других произвольных мышц. Если сон захватил человека в сидячем положении, то постепенно тело опускается, голова наклоняется вперед, вследствие расслабления спинных и шейных мышц. Каждому известно неприятное ощущение толчка, получаемого при этом. Сотрясение обыкновенно настолько сильно, что оно пробуждает, но затем весь процесс повторяется опять, пока человек наконец или не впадет в глубокий сон, или усилием воли не приведет себя в бодрое состояние. Во время бодрствования мозг рассылает во все мускулы постоянные импульсы — скрытая иннервация, — и этим вызывается некоторый мышечный тонус. При наступлении сна тонус этот ослабевает, все тело опускается и голова падает прежде всего, так как удержание ее в вертикальном состоянии требует значительного напряжения мышц. Однако усиление волевой энергии может вновь поднять иннервацию, заменить собою то, что теряется вследствие расслабления тела.