Этот потрясающий пример не только доказывает всю силу внушения, но указывает нам на тот новый факт, что очень многие люди одновременно могут получить внушение в одинаковом направлении. Такие «массовые» внушения в истории человеческого рода играли, конечно, немалую роль. Первый и пятый крестовые походы представляют собой несомненно результат массового внушения, что ясно видно из каждого сколько-нибудь обстоятельного изложения их возникновения. Как исходная точка суеверий, массовое внушение имеет также большое значение; его можно найти везде в основе тех случаев, когда многие люди имеют одни и те же галлюцинации. К сожалению, явление массового внушения еще очень мало разъяснено, вследствие трудности применить к нему метод экспериментального исследования. В своем небольшом, но интересном сочинении «Psychologie des foules» (Париж, 1895) Лебон историческим путем доказал, что толпа всегда более склонна к внушению, чем отдельные люди.

Переходя к исследованию влияния внушения на суеверия, мы для удобства изложения рассмотрим последовательно в отдельных главах действие его на чувственные восприятия, на воззрения и воспоминания и, наконец, на телесные состояния и поступки.

Внушенные галлюцинации

Сколько известно, психолог Г. Мейер первый заметил, что при крайнем сосредоточении внимания на каком-либо воспоминании или фантастическом образе можно достигнуть того, что они предстанут перед нами с отчетливостью, не уступающей обыкновенным чувственным восприятием. Ему самому удалось вызвать таким образом только зрительные образы и осязательные ощущения. Позже подобные опыты были повторены многими другими, причем оказалось, что слуховые галлюцинации могут быть вызываемы по произволу; менее достоверно это относительно вкусовых и обонятельных ощущений, что, впрочем, вполне естественно, так как воспоминания в этой области не обладают достаточной яркостью. Опыты доказали также и то, что степень успеха очень много зависит от индивидуальности. Одним опыты удаются легко, другим почти никогда не удаются; у иных возникают только зрительные, у других лишь слуховые галлюцинации и т. д. Впрочем, такие галлюцинации, разумеется, никогда не смешиваются с действительностью, так как лицо производящее опыт всегда сознает, что полученное впечатление вызвано им произвольно, с известным усилием.

Иначе обстоит дело, когда, при повышении восприимчивости к внушению, вниманием надолго завладевает какое-нибудь воспоминание. Причины такого состояния могут быть разнообразны; иногда действуют внушения со стороны, невольно сосредоточивая внимание на известных образах и представлениях посредством устных или письменных рассказов о данных предметах; при других обстоятельствах мы имеем дело с самовнушениями, возникшими на почве ожидания или страха. И в том и другом случае сосредоточение внимания может иметь последствием переход представления в галлюцинацию, не только равную по яркости и отчетливости действительному чувственному восприятию, но даже допускающую полное их смещение, тем более, что индивидуум не сознает того, что ощущаемый им образ вызван им самим. Примеры этого были приведены в одной из предыдущих глав, теперь же мы прибавим еще несколько фактов из истории суеверия, которые всего легче могут быть объяснены в качестве внушенных галлюцинаций.

По старинным рассказам, ясновидящий, имеющий видение, может передать его другому ясновидящему путем простого прикосновения. Впрочем, я не имею достоверных сообщений о таких явлениях, хотя в литературе и есть указания на такие факты, но нет никаких действительных гарантий, что оба ясновидящие в самом деле имели тождественные видения. Если же один сообщал другому их содержание, то совпадение делалось вполне естественным. Лица, склонные к галлюцинациям вообще, конечно, также легко подвергаются и внушенным галлюцинациям; поэтому вполне понятно, что рассказ о видении одного ясновидящего действовал на другого как внушение, вызывавшее у него то же видение. Пример такого рода мы имели в видении пастора Лизиуса, переходившего путем словесного внушения на сестер. Впрочем, даже здесь нам неизвестно, совпадало ли содержание видения у обоих родственников; очень вероятно, что они тоже видели труп, так как он определенно утверждает это; но очень сомнительно, чтобы видения совпадали во всех частностях. Одним словом, передача галлюцинаторного образа от одного человека к другому может быть вполне объяснена как действие внушения.

Видения духов также в большинстве случаев могут быть объяснены внушениями или самовнушениями. Если человек верит в духов и ожидает увидеть их в известный момент, то восприимчивость к внушению, усиленная верой, окажет свое действие в данный момент, он будет иметь соответствующую галлюцинацию. Такое явление, как говорят очевидцы, бывает весьма нередко у сибирских народов.

Рис. 87. «Изгнание бесов». Гравюра Адама ван-Ноорта (1562–1641)

Шаман, или священный колдун, чудесные операции которого были описаны в первой главе, придя в состояние экстаза, постоянно видит духов в образе людей или животных. Присутствующие, уверенные, что он одержим духами, часто видят синий туман, как будто исходящий от него, и думают, что это уходят духи. В спиритических сеансах дело происходит очевидно точно так же: все световые феномены и более или менее материализованные образы духов есть только внушенные галлюцинации; только в некоторых частных случаях «духи» имеют другое происхождение и более материальную подкладку. Но об этом мы скажем после.

Могут возразить, что все это гипотезы, верность которых ничем не доказана. «Почему вы знаете, — скажет спирит, — что духи на самом деле не существуют?»

На это можно ответить, что совершенно излишне допускать вмешательство духов там, где все может быть объяснено самым простым способом, посредством естественных факторов. Обязанность доказать падает всегда на того, кто выдвигает новую гипотезу; поэтому спириты должны доказать, что явления духов во всех случаях, где не было явного обмана или медиум не находился в состоянии транса, не было эффектом внушенных галлюцинаций. Кроме того, мы имеем и положительное доказательство, что дело именно в этом. Только верующий видит духов; а вера и ожидание почти неизбежно влекут за собой галлюцинации. Остяки и тунгузы видят, как духи улетают из шамана, спирит видит духов возле медиума; в древности и в Средние века многочисленные свидетели видели, как бесы оставляли одержимого под влиянием заклинаний. Древние авторы именно говорят, что бесы были видимы многими или оставляли видимые следы своего присутствия. Изгнание бесов один из любимейших мотивов древней иконописи, где они изображаются в виде крылатых существ, выходящих изо рта одержимого. Почему же европейский путешественник не видит духов, видимых всеми остальными присутствующими в юрте? Почему критически настроенный наблюдатель не видит духов на спиритических сеансах, за исключением случаев, когда сам медиум берет на себя их роль, надев соответствующий костюм? Наконец, одержимые есть и в наши дни: это несчастные гистеро-эпилептики, врачевание которых перешло теперь к психиатрам. Почему, однако, последние не видят летающих чертей при излечении своих пациентов от их припадков? Ответ очень прост: духов видеть нельзя, и видит их только тот, кто ждет их появления и доводит себя путем внушения до галлюцинаций.