Энни позволила себе улыбнуться, поскольку Пол не смотрел в этот момент на нее. Весь Эвонли знал, что старая миссис воспитывает внука в соответствии с лучшими давними традициями диеты и морали.
– Будем надеяться, дорогой, что нет, – бодро произнесла Энни. – А как поживают твои скальные люди? Старший Брат-Моряк продолжает вести себя хорошо?
– А что же ему делать? Он же знает, что если будет вести себя плохо, я не буду дружить с ним. Но он все-таки очень испорченный, я так думаю.
– А Нора еще не узнала про Золотую Даму?
– Нет, но, я думаю, она подозревает. Я почти уверен, она наблюдала за мной последний раз, когда я ходил в пещеру. Я не против того, чтобы она узнала, но это для ее же блага я не хочу, чтобы она знала, чтобы ей не было больно. Но если она хочет, чтобы ей стало больно, то тут уж ничего не поделаешь.
– А если бы как-нибудь вечерком и я пошла с тобой на побережье, я тоже увидела бы твоих скальных людей?
Пол сделал серьезное лицо и отрицательно покачал головой.
– Нет, я не думаю, что вы сможете увидеть моих скальных-людей. Я единственный человек, который может увидеть их. Но вы можете увидеть там своих скальных людей. Вы из тех, кто может это. Мы с вами оба из таких. Но вы и сами знаете, учитель, – добавил он и сжал ее руку в подтверждение этой общности. – А ведь это прекрасно принадлежать к такому роду людей, правда, учитель?
– Прекрасно, – согласилась Энни, и ее серые сияющие глаза встретились с сияющими голубыми глазами Пола. Энни и Пол оба знали,
Как чуден мир,
Воображеньем созданный твоим, —
и оба знали путь в этот счастливый мир. Там есть неумирающая роза радости, расцветшая в долине на берегу чистой речки, неизменно солнечное небо, которое никогда не затягивает тучами, колокольчики, издающие мелодичный звон, вечный дух родства людей. Знание географии этого мира это бесценное сокровище, которого не купишь ни за какие деньги. Такой дар преподносят добрые феи при рождении, и последующие годы не лишат его и не испортят. Лучше обладать им, но жить в лачуге, чем жить в дворце, но не иметь его.
Кладбище в Эвонли продолжало оставаться таким же заросшим и заброшенным, каким было и раньше, но «преобразователи» уже включили его в свои планы.
Присцилла Грант перед последним собранием прочла где-то статью о кладбищах.
Решили в будущем убрать старый замшелый и покосившийся деревянный забор и заменить его металлическим, траву покосить, а покосившиеся памятники поставить прямо.
Энни положила принесенные с собой цветы на могилу Мэтью и направилась в тот угол кладбища, где в тени тополей спала вечным сном Хестер Грей. Со дня того весеннего пикника Энни приносила цветы на могилу Хестер всякий раз, как навещала Мэтью. За вечер до этого она сходила в маленький заброшенный сад и принесла оттуда несколько любимых белых роз Эстер.
– Я подумала, дорогая, что тебе они будут милее любых других цветов, – нежно промолвила Энни.
У миссис Аллен уже было лицо не той невесты, которую мистер Аллен привез в Эвонли пять лет назад. Оно выглядело не столь цветущим, лишилось черточек молодости и приобрело линии, наложенные испытаниями. Часть их появилась после маленькой могилки на этом кладбище, другие легли на лицо после недавней болезни, счастливо завершившейся, ее маленького сына. Но ямочки на щеках оставались прелестными и неожиданными, как всегда, глаза ясными, светлыми и правдивыми. А если лицо и лишилось девичьей красоты, то приобрело вполне компенсировавшие ее нежность и силу.
– Я полагаю, вы сейчас в предвкушении каникул, Энни? – сказала миссис Аллен, когда они вместе с Энни покидали кладбище.
Энни кивнула.
– Не то слово живу ими! Лето обещает быть приятным. Хотя бы потому, что в июле на остров приезжает миссис Морган и Присцилла собирается привезти ее к нам. Я так давно мечтала видеть ее!
Надеюсь, у вас будут хорошие каникулы, Энни. В прошедшем учебном году вы поработали очень напряженно и к тому же успешно.
– О, этого я не знаю. Мне пришлось близко соприкоснуться со многими неведомыми мне вещами. Я не сделала того, что хотела, когда начинала учительствовать прошлой осенью. Мне не удалось прожить в соответствии со своими идеалами.
– Это никому из нас не удается, со вздохом промолвила миссис Аллен. Но Энни, вы знаете, как сказал Лоуэлл? «Преступление не в неудаче, а в низкой цели». Мы должны иметь идеалы и стараться жить по ним, даже если нам это никогда не удастся. Без идеалов жизнь становится скучным занятием, а с ними великим, грандиозным. Так что крепче держитесь своих идеалов, Энни.
– Постараюсь. Но большинство моих теорий приказало долго жить, сказала Энни и засмеялась. Когда я начинала учительствовать, у меня был их такой красивый набор, вы бы посмотрели, а потом они стали выпадать одна за одной.
– Даже теория телесных наказаний? подшутила миссис Аллен.
Энни вспыхнула.
– Я никогда не прощу себе, что ударила Энтони.
– Ну что вы, дорогая, он заслуживал этого. Он сам это понял. Ведь с тех пор у вас не было с ним никаких проблем, и он пришел к пониманию того, что лучше вас нет учителя. Своей добротой вы завоевали его любовь, после того как вы с корнем вырвали из его упрямой головы идею «из девчонки это не учитель».
– Он, может быть, и заслуживал этого, но не в этом дело. Если бы я решила высечь его по здравом размышлении и с холодным умом, наказав его за проступок, я не чувствовала бы себя так, как я сейчас себя чувствую. Но правда в том, миссис Аллен, что я дала волю чувствам, поэтому и ударила. Я и не думала, справедливо это или нет. Даже если бы он не заслуживал этого, я все равно поступила бы так же. Вот что меня мучит.
– Ну, все мы ошибаемся, дорогая, так что выбросьте это из головы. Мы должны сожалеть о своих ошибках и делать выводы из них. Но не тащить их за собой в будущее. Вон едет Гилберт Блайд домой, я думаю. Да, а как у вас с ним продвигается работа?
– Очень хорошо. Мы собираемся завершить сегодня вечером Вергилия, нам осталось только двадцать строк. И после этого до сентября ничего изучать не будем, всё.
– А вы собираетесь когда-нибудь поступать в колледж?
– Ой, даже не знаю. – Энни мечтательно посмотрела в сторону, на окрашенный в опаловый цвет горизонт. – У Мариллы глаза никогда не будут лучше, чем они сейчас, хотя нужно только благодарить судьбу за то, что они не станут хуже. А потом, у нас братец с сестренкой, и я почему-то не верю, что их дядя когда-нибудь заберет их. Колледж он, может быть, где-то за поворотом дороги, но я еще не дошла до поворота и стараюсь особенно не думать на эту тему, чтобы во мне не укреплялось сознание неудовлетворенности своим положением.
– Понимаете, мне бы хотелось, чтобы вы пошли в колледж, Энни. Но если вы и не пойдете в колледж, я не буду сверх меры расстроена, потому что все мы делаем нашу жизнь в тех условиях, в которых живем, просто колледж облегчает нам это. Жизнь становится широкой или узкой дорогой в зависимости от того, что мы вкладываем в нее, а не что берем. Наша жизнь богата и полна и здесь и везде, нужно лишь научиться открывать наши сердца богатству и полноте жизни.