– Ой, не надо, – взмолилась Энни. – Тут края сломанный доски впиваются в меня. Посмотри, нельзя ли чего найти мне под ноги. Я тогда, может быть, сама вылезу.
Диана быстро притащила уже упомянутый бочонок, и для Энни он оказался достаточно высоким, чтобы она могла спокойно стоять на нем. Но освободиться из плена все равно не могла.
– А я смогу вытащить тебя, если заберусь на крышу? – предложила Диана.
Энни в безнадежности покачал головой.
– Нет, сломанные доски очень уж сильно впиваются. Если бы ты нашла топор, то смогла бы вырубить меня отсюда. Ой, дорогая, я действительно начинаю думать, что родилась под несчастливой звездой.
Диана тщательно обыскала все кругом, но топора не нашла.
– Придется бежать за помощью, – предложила Диана.
– Ой, только не это! – испуганно воскликнула Энни. – Если ты это сделаешь, слух разлетится повсюду, и я от позора лица не смогу нигде показать. Нет, нам надо подождать, пока не придут сестры Копп, мы попросим их держать все в секрете. Они же знают, где топор, и освободят меня. Пока у меня крепкая опора под ногами, я чувствую себя хорошо. По крайней мере, не больно телу. Интересно, во сколько сестры оценят этот домик. Мне придется платить за нанесенный ущерб, только бы они поняли, зачем меня понесло на крышу, зачем я подглядывала в окошко. Мое единственное утешение что поднос именно такой, какой мне нужен, и что они продадут его мне, и тогда я буду вознаграждена за всё случившееся.
– А что если сестры не придут до ночи… или до завтра? – предположила Диана. – Если они не вернутся до захода солнца, тебе придется идти за помощью, я полагаю, неохотно согласилась Энни, но торопиться с этим не надо, только в крайнем случае. Ой, дорогая, до чего же досадно! Я не против того, чтобы меня постигали неприятности, но пусть они будут романтичными, как это всегда бывает с героинями миссис Морган, а у меня они просто смешные. Интересно, что подумают сестры, когда въедут во двор и увидят, что из крыши одного из их сараев торчат голова и плечи девчонки. Ой, послушай, это не повозка? Нет, Диана, мне кажется, это гром.
Это был определенно гром, и Диана, проворно обежав дом, вернулась и объявила, что с северо-запада быстро надвигается очень черная туча.
– Кажется, нам придется побывать под таким ливнем и грозой! – горестно воскликнула она. – Энни, ну что нам делать?!
– Надо подготовиться к этому, – спокойно ответила Энни. Гроза казалась ей пустячком по сравнению с тем, что уже произошло. – Тебе надо привести лошадь и тележку вон в тот открытый сарай. К счастью, у меня в тележке солнечный зонтик. На, возьми мою шляпку. Марилла сказала мне, что это глупость с моей стороны одевать свою лучшую шляпку для поездки на эту улицу Тори, и, как всегда, она оказалась права.
Диана отвязала пони и завела его в сарай, и тут упали первые крупные капли дождя. Сама она осталась в сарае, она сидела и смотрела на разразившийся ливень, такой плотный, что за его завесой было трудно разглядеть Энни, которая мужественно противостояла стихии, держа над непокрытой головой солнечный зонтик. Гром звучал редко, но дождь почти целый час лил как из ведра. В какой-то момент Энни из-за зонтика помахала Диане рукой, стараясь приободрить ее, но разговора на таком расстоянии и при таком ливне не получилось. Наконец дождь прекратился, показалось солнце, и Диана, обходя лужи, вернулась к Энни.
– Ты сильно промокла? – озабоченно спросила она.
– Да нет, – бодро ответила Энни. – Голова и плечи вполне сухие, только юбка немного мокрая, дождь капал сквозь доски. Ты меня не жалей, Диана, потому что я очень рада этому дождю. Я стояла и думала: как же хорошо, что пошел дождь, как, должно быть, сейчас радуется мой сад, всё представляла себе, что подумали распустившиеся цветы и бутоны при первых каплях дождя. Я представляла себе очень интересный разговор, который ведут между собой астры, душистый горошек, дикие канарейки они живут в зарослях лилий, – дух-хранитель сада. Когда попаду домой, обязательно запишу. Жалко, что сейчас нет карандаша с бумагой, а то бы сейчас записала, потому что, я боюсь, забуду самое лучшее из этого разговора, пока доберусь до дома.
Диана, верная и услужливая подруга, нашла в ящичке повозки и карандаш, и листок писчей бумаги. Энни сложила зонтик, расправила бумагу на куске кровельной дранки, которую подала ей Диана, и изложила свою «садовую идиллию» в условиях, вряд ли пригодных для литературного творчества. Тем не менее, результат получился весьма приемлемый, ибо Диана восхитилась, после того как Энни прочла ей свое произведение.
– Ах, Энни, какая прелесть! Ну просто прелесть! Пошли это в «Канадскую женщину».
Энни отрицательно покачала головой.
– Нет, им это не пойдет. Здесь, видишь ли, нет никакой фабулы. Так, полет фантазии. Мне нравится писать такие вещи, но все это никогда не сгодится для публикации, так как редакторы требуют наличия сюжета, Присцилла так говорит. Ой, вон мисс Сара Копп идет! Диана, пожалуйста, поди объясни.
Мисс Сара Копп была маленькой женщиной в поношенном черном одеянии, в шляпке, которая служила больше практическим функциям, а не в качестве украшения. Она, как и следовало ожидать, немало изумилась, увидев столь занимательную сцену у себя во дворе, но, после того как Диана объяснила ей все, прониклась состраданием к девушкам. Она быстро открыла черный ход, достала топор и несколькими умелыми ударами высвободила Энни из плена. Энни, усталая и несколько напряженная, нырнула внутрь своей тюрьмы и затем, полная благодарности, вновь вышла на свободу.
– Мисс Копп, – с жаром заговорила она, – уверяю вас, я заглянула в это окошечко только для того, чтобы посмотреть, есть ли у вас поднос из ивовых прутьев. Я ничего другого и не видела и не смотрела ни на что другое.
– Господь с вами, все хорошо, – дружелюбным тоном сказала мисс Сара. – Не о чем волноваться, вы нам не сделали ничего плохого. Слава Богу, мы все время держим чуланы в образцовом порядке, и нам не жалкое, кто-то заглядывает туда. А что касается этого старого утятника, то я рада, что его поломали. Теперь, может быть, Марта согласится снести его. А то все никак не соглашалась: вдруг, говорит, пригодится когда-нибудь. А мне каждую весну приходилось белить его. Но что со столбом, что с Мартой ее не убедишь. Она поехала сегодня в город, я отвезла ее на станцию. Значит, вы хотите купить мой поднос? И что вы дадите за него?
– Двадцать долларов, – сказала Энни, которая не собиралась торговаться с Сарой, иначе она не предложила бы такую цену с самого начала.
– Ладно, посмотрим, – осторожно сказала мисс Сара. – Этот поднос, к счастью, мой, иначе я никогда не посмела бы продать его в отсутствие Марты. Марта подняла бы такой шум. Могу сказать вам, что она здесь хозяйка. Устаешь жить под каблуком другой женщины. Ой, да что же это я, вы же и устали, и проголодались. Сделаю для вас все что могу в смысле чая… Только предупреждаю вас, что кроме хлеба с маслом и огурцов я ничего не смогу вам предложить. Марта перед отъездом заперла пирог, сыр, заготовки. Она всегда так делает, говорит, что я слишком расточительна, когда кто-нибудь приходит в гости.