«Ой, забыла вчера вечером натереть нос лосьоном, – подумала Энни. – Сбегаю-ка в чуланчик и сделаю это сейчас».
Чего только не перепробовала Энни, пытаясь удалить веснушки. Как-то у нее вся кожа облезла с носа, но веснушки остались. Несколько дней назад в одном журнале ей попался на глаза рецепт изготовления лосьона против веснушек, а поскольку все ингредиенты были под рукой, она тут же и сотворила этот лосьон, к неудовольствию Мариллы, которая считала, что если провидению угодно было посадить тебе веснушки на носу, то твой прямой долг оставить их на месте.
Энни побежала в чуланчик, в котором и без того всегда царил мрак из-за ивы под самым окном, а тут еще опустили шторы от мух, поэтому сейчас там была почти полная темнота. Энни схватила с полки пузырек с лосьоном, намочила маленькую губку и обильно смазала нос. Исполнив эту важную обязанность, она вернулась к работе. Тем, кто когда-либо пробовал перекладывать перья из одной оболочки в дорогую, не надо пояснять, что по окончании работы Энни представляла собой редкое зрелище. Платье ее стало белым от пуха, а чубчик, выбивавшийся из-под платка, превратился в самый настоящий ореол из перьев. И в этот момент как нельзя кстати раздался стук в кухонную дверь.
«Должно быть, мистер Ширер, подумала Энни. Ой, на что же я похожа, но надо бежать открывать, а то он вечно спешит».
Энни бросилась вниз, к кухонной двери. Если полу в этом доме когда-либо суждено было смилостивиться и разверзнуться под Энни, то лучше ему было поглотить вывалянную в пухе-перьях эту несчастную девицу именно в этот момент. На пороге стояла Присцилла Грант в светло-золотистом шелковом платье, рядом с ней невысокая, плотная, седовласая дама в твидовом костюме и еще одна дама, высокая, статная, прекрасно одетая, с красивым благородным лицом и большими фиолетовыми глазами с черными ресницами. В ней Энни «инстинктивно почувствовала», как она раньше выразилась бы, миссис Шарлотту Морган.
Потрясенная от неожиданности и растерянная, Энни ухватилась за единственную мысль как за спасительную соломинку. Все героини миссис Морган могли «оказаться на высоты положения». Неважно, в какие переделки они попадали, они неизменно оказывались на высоты положения и доказывали свое превосходство, какие бы препятствия им ни ставило время и пространство. И Энни почувствовала, что это ее долг оказаться сейчас на высоте положения, и она добилась этого, и так великолепно, что Присцилла потом заявила ей, что никогда не восхищалась Энни Ширли так, как в тот момент. Неважно, какие чувства играли у нее внутри, она себя ничем не выдала. Она поприветствовала Присциллу и была представлена ее спутникам, и вела Энни себя при этом так спокойно и сдержанно, словно вышла встречать гостей в пурпурном праздничном платье. Кстати, она была потрясена тем, что дама, которую она «инстинктивно» определила как миссис Морган, оказалась вовсе не миссис Морган, а какой-то миссис Пендекстер, невысокая же, плотная, седовласая дама и была миссис Морган, но это потрясение потеряло свою силу рядом с другим, посильнее. Энни провела своих гостей через холл в общую залу и оставила их там, а сама поспешила помочь Присцилле распрячь лошадь.
– Это ужасно, что мы заскочили так неожиданно, – извинилась Присцилла, – но до вчерашнего вечера я не знала, что мы приедем. Тетя Шарлотта уезжает в понедельник и обещала сегодня на день заехать к подруге в город. Но вчера вечером подруга позвонила ей, чтобы она не приезжала, потому что у них карантин из-за скарлатины. И я предложила вместо этого приехать сюда, потому что знала, что вам хочется увидеть ее. Мы заехали в отель «Белые Пески» и захватили с собой миссис Пендекстер. Она подруга тети и живет в Нью-Йорке, у нее муж миллионер. Мы не надолго, так как миссис Пендекстер к пяти часам должна быть в отеле.
Несколько раз, пока они возились с лошадью, Энни заметила на себе загадочный взгляд Присциллы, брошенный украдкой.
«Что она на меня так смотрит, – подумала Энни с некоторым недовольством. – Если она не знает, что такое канителиться с перьями, может хотя бы представить себе».
Когда Присцилла пришлось пойти в общую залу, а Энни еще была внизу, не успев подняться наверх, в кухню вошла Диана. Энни схватила свою изумленную подругу за локоть.
– Диана Барри, кто, ты думаешь, находится в данный момент в зале? Миссис Шарлотта Морган. И нью-йоркская миллионерша. А я тут вот такая вся из себя… И в доме нечего есть, кроме холодного окорока, Диана!
К этому времени Энни поняла, что и Диана смотрит на нее примерно таким же удивленным взглядом, как Присцилла. Это уж было слишком.
– Диана, ну что ты на меня так смотришь? Не надо, взмолилась она. Ты же знаешь, что даже самая большая чистюля в мире не сможет переложить перья из одного мешка в другой и при этом остаться чистой.
– Дело… дело… не в перьях, – заикаясь, произнесла Диана. – Дело… в носе… твоем носе, Энни.
– Моем носе? Ой, Диана, неужели с ним что-то случилось?
Энни подскочила к зеркальцу над раковиной. Хватило одного взгляда, чтобы понять ужасную правду. Нос был ярко-красным!
Энни опустилась на софу, ее несгибаемый дух не выдержал наконец.
– В чем дело? – спросила Диана, в которой любопытство оказалось сильнее деликатности.
– Я думала, что намазала нос своим лосьоном от веснушек, а воспользовалась, оказывается, краской Мариллы, которой она подкрашивает коврики, – унылым голосом сообщила Энни. Что же мне делать?
– Смыть, вот и всё, – посоветовала практичный выход Диана.
– А она, может быть, и не смоется. Раз я окрасила этой краской свои волосы, теперь вот нос. В тот раз Марилла состригла мне волосы, но в данном случае это средство вряд ли применимо. Вот оно, еще одно наказание за мое тщеславие, и, я думаю, я заслуживаю его, хотя мне не легче от понимания этого. Действительно поверишь в сплошное невезенье, хотя миссис Линд говорит, что такого не существует, ибо все предопределено.
К счастью, краска смылась легко, и Энни, немного успокоившись, бросилась в свою комнату, в то время как Диана побежала домой. Затем Энни снова спустилась вниз, одетая и в нормальном расположении духа. Муслиновое платье, которое она надеялась надеть, весело болталось на веревке во дворе, так что ей пришлось удовлетвориться черным батистом. Она развела огонь и сделала чай, а там вернулась и Диана. Она оделась в свое муслиновое платье и несла в руках накрытый поднос.
– Мама прислала тебе, – сказала она, открывая благодарному взгляду Энни поднос и показывая красиво порезанную и расчлененную курицу.
Помимо курицы на подносе лежал воздушный свежий хлеб, отличнейшее сливочное масло и сыр, фруктовый пирог Мариллы и тарелка с консервированными сливами, плавающими в собственном золотистом сиропе, словно в сгущеном солнечном свете. Помимо того там была большая ваза с розовыми и белыми астрами, для украшения стола. Но это был не тот размах по сравнению с приготовлениями к первому приезду миссис Морган.
Проголодавшиеся гости, однако, похоже и не думали, что на столе чего-то не хватает, и с явным удовольствием поглощали простую еду. Спустя какое-то время Энни уже не думала о столе, что там есть и чего не хватает, ее мысли переключились на другое. Внешность миссис Морган, возможно, оказалась немного разочаровывающей, этот факт обе ее верные почитательницы были вынуждены признать в разговоре друг с другом. Но слушать ее было одно удовольствие. Она много поездила и прекрасно рассказывала об увиденном. Она повидала множество людей, мужчин и женщин, и умела выкристаллизовать свой опыт в остроумных и кратких фразах и эпиграммах, и у ее слушательниц создавалось впечатление, что они внимают герою из умной книги. За всеми этими искрами привлекательности чувствовалась ее твердая приверженность правде, женская сострадательность и добросердечие, которые легко завоевывали глубокую любовь к ней, как и ее блистательная манера общения восхищение ею. Она отнюдь не монополизировала беседу за столом. Она и других мастерски втягивала в беседу, и Энни с Дианой свободно говорили с ней. Миссис Пендекстер говорила мало, она просто улыбалась своими красивыми глазами и губами и ела и курицу, и и фруктовый пирог, и сливу с такой отточенной грациозностью, что создавалось впечатление, будто на столе амброзий и нектар. Как сказала потом Энни Диане, людям такой божественной красоты, как миссис Пендекстер, и не нужно много говорить. Ей достаточно просто выглядеть за столом.