– Я не могу сказать вам больше. Я во многом полагаюсь на фактор внезапности, чтобы ваша реакция была более естественной.
– Очень хорошо, – отвечает Эммануэль. – А что будет, если я расхохочусь вместо того, чтобы изображать доисторическую плакальщицу?
– Это обратится против вас. И против вашего мужа, – холодно отвечает ее собеседница.
Группа зрителей заставляет ее остановиться. Она опускает стекло автомобиля.
– Что происходит?
– Ограбили виллу.
– А что украли?
– Украли статуэтки! Об этом уже сообщили газеты!
– Там их было на миллионы!
Люди расступаются. Рядом с решеткой ворот два полицейских в форме при содействии слуги стараются отогнать аудиторию. Решетка открывается, и «Фиат» въезжает в парк. Инспектор в штатском направляется к ним. Другие люди выходят из дома и окружают двух молодых женщин, как только они выходят из автомобиля. Один из них держит в руках газету. Эммануэль несложно изобразить страх. Сильвана переводит на французский отдельные фразы помощников, журналистов, фотографов, полицейских, домашних слуг:
– Похитили коллекцию танцовщиц!
– Отключив систему электронной сигнализации…
– Никаких следов…
– Кража произошла этой ночью…
– Камердинер обнаружил кражу утром, делая работы по дому…
– Украли только эти статуэтки…
– Полиция уже арестовала подозреваемого…
Сверкают вспышки. Эммануэль закрывает лицо руками и бежит к дому. Журналисты преследуют ее. Но Сильвана тут же кричит:
– Оставьте ее в покое… Убирайтесь отсюда все!
Внутри дворца также толпится множество полицейских в штатском и в униформе. Эммануэль торопливо проходит, изображая отчаяние. Она поднимается на второй этаж. Ее сердце бьется, готовое вырваться из груди. Она ненавидит Сильвану за то, что та предупредила ее только в самый последний момент. Месть ли это? Да, конечно: постоянно подстрекая ее, ревнивая Сильвана не вынесла ее измен у князя Маджоре.
Эммануэль расстроена, и она, сама того не желая, проходит в гостиную, поскольку она не помнит другого способа попасть в свою комнату. А там она падает на пол и начинает рыдать.
* * *
Окончательно избавившись от назойливых журналистов, Сильвана присоединяется к ней. Она листает охапку газет, тех, что вышли в первой половине дня, не скрывая своего удовлетворения.
– Смотрите!
На первой странице «Вечернего курьера» размещена большая фотография Эммануэль в тот момент, когда она узнает о краже танцовщиц. Выражение ее лица, недоверчивое и обеспокоенное, изменило ее привычные черты. «Таймс» также сообщает о фактах кражи. Эммануэль предпочитает узнать о подробностях преступления из этого издания, а не разбираться в итальянских текстах. В первом разделе статьи приводятся данные об истории статуэток, их ценности, а далее следует подробный рассказ об их исчезновении. Кража была обнаружена в семь часов утра, когда камердинер, которому была поручена уборка дома, вошел в салон, дверь которого была заперта на ключ, и увидел разбитые окна, опрокинутые холсты. Несмотря на сверхсложное устройство электронного наблюдения, сигнализация не сработала: вор или воры, слишком хорошо осведомленные о системе сигнализации, сумели отключить ее при проникновении в помещение. Предварительное расследование полиции показало, что стекла были вырезаны при помощи алмаза. Никаких отпечатков пальцев, за исключением отпечатков слуги, который, растерявшись, передвинул несколько осколков стекла. Одно из окон было открыто: похоже, что его защелку взломали. Впрочем, изрядно испорченная коррозией, она легко поддалась усилиям преступников.
Прервав чтение, Эммануэль думает о небрежности своей хозяйки. Зачем было оборудовать дом всевозможными сигнализациями, если замки на окнах столь ненадежны?
Она снова углубляется в чтение… На наружной стене два свежих следа: похоже, они свидетельствуют о том, что воры использовали лестницу. Тем не менее полиция не нашла ни одного четкого следа на земле, а также и в большом парке, окружающем дом.
У каждого представителя обслуживающего персонала есть солидные алиби (все они перечислены в газете), и полицейское расследование склоняется к версии о причастности к преступлению курьера антиквара, который пришел ближе к вечеру, после отъезда двух молодых женщин, чтобы доставить покупки, сделанные ими в первой половине дня. Возможно, он использовал свой визит для осмотра места.
Так как курьер доставил весьма хрупкие предметы, дворецкий поместил их в сундук в гостиной. При этом курьер проявил заметный интерес к танцовщицам, даже обсуждал со слугой их стоимость. Тем не менее после длительного допроса с подозреваемого были сняты все подозрения, благодаря свидетельству членов его семьи. Единственная правдоподобная гипотеза и гораздо более тревожная: деятельность сети торговцев произведениями искусства, действующей в европейском или даже в международном масштабе. Ежедневник сожалеет о непоправимых последствиях этой кражи: нежные одежды танцовщиц, возраст которых составляет несколько столетий, остались без защиты, они быстро покроются пылью. Кроме того, они составляли единое целое со стеклянными коробами, защищающими их, и подставками, покрытыми надписями.
Владелица коллекции, добавляет корреспондент, не согласилась дать интервью, а хозяйка особняка не смогла предоставить какую-либо информацию о возможной личности вора. Очевидно, делает вывод автор статьи, вся эта шумиха вокруг Эммануэль и ее коллекции послужила ей же во вред. Владелица сама дала ворам – или тому, кто позволит себе вновь обладать статуэтками – вознаграждение в пятьдесят миллионов лир.
– Пятьдесят миллионов! Разве эта сумма не завышена?
– Не волнуйтесь, вам никогда не придется ее платить.
Эммануэль раздраженно вздыхает.
– Я спросила, могу ли я держать вас в курсе всех обстоятельств дела, – поспешно добавляет Сильвана. – Мне сказали, что пока это преждевременно.
– А теперь что мне делать? Ждать следующих выходных?
– Их не будет. По крайней мере, в Италии. Через три дня вы уедете, заявив средствам массовой информации о гостеприимстве этой страны, в том числе и о моем, несмотря на то что я не предприняла всех необходимых мер, чтобы надежно защитить ваше сокровище. На публике вы должны будете продемонстрировать крайнюю холодность.
– И в частной жизни тоже?
– Вовсе нет: я вам очень благодарна за предоставленные мне изысканные ощущения.
Разъяренная Эммануэль замирает перед своей хозяйкой, которая зажигает сигарету. И речи не идет о какой-либо ревности…
– Где ваш брат?
Бледное лицо Сильваны слегка краснеет, но ее голос остается спокойным.
– Мой брат? Я не знаю. Вероятно, несется куда-нибудь в своем проклятом «Порше», на скорости двести двадцать километров в час, игнорируя любые ограничения скорости.