– И что теперь со мной? – мёртвым тоном осведомился Спенсер, пытаясь подавить внутри разгорающийся пожар отчаяния и крика боли.
– Ты говорил, что у тебя в документах есть только инициалы?
– Да, – кивнул агент, в последний момент отдёрнув руку, чтобы достать идентификационную карту. – Доктор философии С. Спенсер, если быть точнее.
– «С» – не инициал имени, агент-хуент, это латинская C, что значит третью копию тебя основного, подобранную в такой же параллели и послужившую носителем для изначального тебя. По сути, я не солгал тебе, жить ты, возможно, будешь. Вопрос в том, какой ты, если мы сейчас возьмём и уберём все блоки с памяти. Игры с походами в параллели зашли слишком далеко, чтобы я мог точно сказать, кто, как и когда тут жил, живёт и будет жить. Мистер С. Спенсер, ты третий подошедший по параметрам двойник первого агента, чью память носишь в себе.
Спенсер зажмурился, сдерживая слёзы злости и сжав зубы от накатившего бешенства. Пальцы его судорожно сжались, представляя себе горло Гриффина, столько времени водившего его за нос. С другой стороны, Спенсер и не давал Льюису шанса отбрехаться от должности того самого Гриффина, которого он искал. Теперь ему хотя бы стало понятно, почему идентификация генома при их первой встрече не показала сходства с искомым объектом. А придуманная Льюисом ложь по поводу тел, курьеров и прочего, по сути, была не такой уж и ложью, если услышать историю до конца. И, желательно, с начала.
«Кто же тогда я? – думал он. – И хочу ли я знать это, или же мне достаточно просто факта, возможности это узнать? И кто любил Тайну, кто до сих пор хотел ощутить её прикосновения при нашей последней встрече?»
– Трёх личностей внутри ты не вынесешь, – сухо сказал Гриффин, прочитав выражение лица агента. – В лучшем случае пойдёшь на помойку, как умалишённый, разговаривающий сам с собой от трёх лиц. А выковыривать каждого тебя – дело невозможное. Но я могу утешить тебя другим, – неожиданно весело высказался Льюис, поднимаясь с кресла и отвешивая агенту такой хлопок по широкому плечу, что тот едва не клюнул носом ближайшую стену. – Записи о трансформации и наложении личностей, наверняка, хранятся в архивах Корпорации. Ты можешь почитать о себе, если уж снова стать собой не выйдет. Увидишь хоть, а хочешь ты этого вообще или нет. Вдруг, там крокодил какой.
– Предлагаешь просто пойти и попросить данные? – кисло спросил Спенсер, всё ещё не в силах осознать открывшуюся правду.
– А почему бы и нет? – удивился Гриффин. – На Терре-то тебя никто предателем и беглецом не объявлял. А коды доступа, думаю, ты помнишь наизусть.
Спенсер моргнул, и на лице у него появилась несмелая улыбка, быстро перерастающая в самодовольную ухмылку, отражавшую растущую в себе уверенность.
– Патрик тоже сохраняет свои полномочия, – протянул он, – с его помощью запрос станет почти легальным.
– Патрик, знаешь ли, особая статья расходов, – сухо проворчал Льюис. – Но у нас всё ещё проблема с твоими нанами, – спустил его с небес на землю Гриффин. – Ты довольно долго не пополнял и не обновлял их запас. А у этих малюток есть неприятная особенность, о чём в Корпорации, как я понимаю, стараются умалчивать. Если их не пополнять хотя бы немного в строго определённое время, организм носителя начинает проявлять признаки разрушения и болезни, сигнализируя о необходимости пополнения машинками. Ухудшение самочувствия неизбежно приводит агентов к медицинским корпусам, где под видом лечения и диагностики им вводят новые порции нанов. Просто так исчезнуть из тела они не могут. Процессы разрушения в крови, тканях, лимфе и костном мозге приводят к анафилактическому шоку и смерти. Сейчас мы не имеем возможности сделать ничего, кроме попытки отыскать для тебя порцию нанов, чтобы ты дотянул до финала гонки за твоей памятью. Да и мне помог свалить из поля зрения Корпорации, в чём, если честно, я уже нехуёво так сомневаюсь.
– Матиаш, как ты объяснишь вот это? Что ты хочешь сказать своим идиотским демаршем?
– А, манифест… Я отказываюсь выполнять преступные приказы, в которых гибнут мои люди.
– Бездоказательно! Инциденты на Сигма Тарика и Терре произошли не по вине координаторов. Так сложились обстоятельства. Ты должен понять…
– Я ничего тебе не должен. Все долги остались там, в Северной войне и Лабораториях Каннингема. И если ты, или твои выкормыши-координаторы продолжат затыкать моими лучшими бойцами дыры и просчёты в планах…
– Планы Расчётного Центра идеальны. Насколько могут быть идеальны прогнозы сотни искинов, разумеется.
– В задницу тебя, и твоих искинов! Они лажают каждый раз, когда касаются общества или человеческих групп. Даже я, штабной хряк, вижу эти мелочи и несоответствия! И мои лейтенанты видят. Но лояльность не сломать, и они идут, и умирают на нерасчётных мономинах, неконвенционных, мать их, фузионных фугасах и заграждениях из биогаза. Убыль отдела – пять тысяч обученных солдат за декагод! И мы ещё не воевали…
– Матиаш, успокойся, пожалуйста. Я понимаю тебя, и твоё негодование. Мы исправим прогнозы.
– Без меня. Я устал. До невозможности загрёбся воевать не с противником, а с кучей электронных мозгов в магнитных банках! Я не могу больше провожать солдат на смерть.
– Искины уже столетие как не имеют электроники в составе, и не применяют магнитные бутылки Клейна…
– Не дуй мне в мозг, Герних, мать твою пробирочную. Я отправил заявление в Центр, и его подписал твой заместитель несколько минут назад. Твори и дальше своё будущее, но без меня и моих офицеров…
– Так. Хорошо. Ты сам это выбрал, Матиаш Грей. Я буду настаивать на полной блокировке памяти и денанофикации для всех, кто пойдёт за тобой.
– Ты всегда был хитрой расчётливой сволочью, друг. И мне жаль, что я не увижу, как рухнет вся эта хрень, которую мы с тобой, прости Создатель, наворотили…
– Корпорация была, есть и будет. Я, Каннингем, создал вечность, и подарил людям Вселенную!
– А я попробую прожить остаток жизни человеком. И… угадай, кто из нас будет счастливее?
Матиаш стоял перед бело-синим зданием сложной формы, с множеством граней и выступов. Металл, керамика и атомарное стекло блестели в лучах солнца. Тысяча этажей вверх, и ещё полтысячи – вниз. Квантовый генератор, заключённый в силовые поля, вырабатывал достаточно энергии, чтобы зажечь маленькое солнце – если кому-нибудь, конечно, пришло это в голову. Грей прекрасно знал планировку сооружения, в котором уже много лет располагалась штаб-квартира Корпорации – его приглашали ещё на стадии проектирования, как специалиста по безопасности.
Сейчас он медленно опустил задранную вверх голову, и резко дёрнул шеей, до хруста. Сколько раз Грей подтрунивал над обалдевшими провинциалами, замиравшими в этой позе, но никогда даже не задумывался, что может оказаться одним из удивлённых гостей Центрополиса. Только один момент отличал его от туристов, впервые увидевших символ могущества Корпорации и Линии Ноль – Матиаш прощался.