– Каким вы видите состояние профессии сейчас?
– Это кризис. Это глубокий кризис. Я бы сказала, что, в каком-то смысле, в журналистике, которую мы представляли лет двадцать назад (хотя она тоже была не идеальной и тоже во многом от этого мессианства получила теперь вот такой крен), было понимание стандартов и того, как делать информационные вещи. Многое из этого, конечно, потеряно. А главное – показано, что можно одномоментно переключать этот тумблер – можно так, а можно сяк. Эта разница меня лично все равно не устраивает, потому что мы никогда сразу не учим собственных детей тому, что жизнь нехороша, что есть много людей, которые могут обманывать, что есть вещи неочевидные. Мы все-таки всегда говорим детям, что есть библейские истины. Поэтому и в профессии нельзя сразу учить тому, что все одинаковые, что всем все можно. У нас сейчас по этому поводу тоже идут большие споры, потому что многие коллеги говорят, что надо учить их жизни. Но зачем же привыкать ко лжи или к «гибридной» правде? Давайте, все-таки, сначала расставим ориентиры, скажем, что все-таки есть идеальные вещи. И тот выбор, который они сделают – это будет их выбор. Я считаю, что выбор человек всегда делает сам.
(Delfi.lt, Литва)
«Контролируемые Кремлем телеканалы ставят перед собой не журналистские, а совершенно другие задачи – это создание какого-то вымышленного образа России, его поддержка и контроль. Действуют так: развлечения плюс подрыв критического мышления. Страх, стремление разбередить старые раны, и, наконец, когда люди эмоционально подготовлены, им посылают определенную весть: Путин приведет все в порядок», – сказал в специальном интервью Delfi журналист, проживающий в Великобритании автор книги о России при Путине «Все неправда, и все возможно» (Nothing Is True and Everything Is Possible) Питер Померанцев.
О традициях пропаганды в России. Пропаганда очень важна для Владимира Путина, она играла важную роль в Советском Союзе. Корни этой традиции – глубоко: в советское время, как хорошо известно жителям Литвы, очень широко применялась пропаганда, а у Запада просто нет такого опыта. В советское время было меньше телевидения, но был цирк, молодежные группы, пионерские лагеря – множество других средств для формирования новостной карты. Сама идея – визионерство, гении, традиции Жданова, создание новой жизни – глубоко укоренилась в российском обществе. Феномен политтехнологов – это очень по-русски, это кадры, которые создают пропаганду, переделывают общество.
Если говорить о продвижении Путина и роли СМИ, надо сказать, что он очень хорошо понимает роль телевидения: сначала он был никем, но в 1996 году он уже видел, как коррумпированное современное телевидение трансформировало Бориса Ельцина и спасло его президентство. А в 1999 г. телевидение создало Путина. Поэтому первое, что сделал Путин – перенял контроль над ним.
Чем нынешняя кремлевская пропаганда отличается от советской и как она действует? Это не только цензура – конечно, она тоже есть, особенно на телевидении, но не в такой степени, как в советское время: сейчас, по крайней мере, уже можно выражать свое мнение в интернете и читать разную информацию из-за рубежа. Теперь Кремль действует намного глубже, это немного напоминает принципы создания религиозного культа.
Прежде всего, российское телевидение предлагает невероятно много развлечений западного типа. Но содержание западного телевидения было такое: демократия, плюс фильмы о Джеймсе Бонде, и сериалы «Санта Барбара», а в России поняли, что можно создать развлекательное телевидение с реалити-шоу западного типа и прочим, но без компонента демократии. Развлечения помогают телевидению привлечь большую аудиторию. И это очень усложняет работу Запада при коммуникации с Россией.
Еще одно – они действуют, определенным образом употребляя разные термины и распространяя теории заговора. Это даже не политика, а мистификация и теории заговора на самые разные темы. В конце концов, теория заговора ставит крест на нормальных дискуссиях. И это происходит уже десять лет. Эта тенденция особенно стала проявляться после экономического кризиса 2008 года: старались вовлечь в теорию заговора людей, тем самым отвлечь их внимание от настоящей информации, политики.
Подобное происходило в России в девяностых – вспомните сеансы Кашпировского, мистику и прочее. Но на этот раз все создавалось стратегически и сознательно.
Эти технологи не соблюдают этику, они ставят перед собой не журналистские, а совершенно другие задачи – это создание какого-то вымышленного образа России, его поддержка и контроль. Действуют так: развлечения плюс подрыв критического мышления. Они сравнивают несравнимые вещи. Посмотрите, какие фигуры речи они используют: Дмитрий Киселев – типичный пример. Его любимая фраза: «Совпадение? Не думаю». Например, он говорит: шведы потерпели поражение под Полтавой в 18 веке, а теперь Карл Бильдт (министр иностранных дел Швеции – прим. ред.) хочет занять Россию. И, общаясь с людьми в России, я понял, что это действует, у них странные сравнения и мысли – например, НАТО – огромная организация, и потому она хочет уничтожить Россию. С этим невозможно спорить.
Как создатели культа постоянно напоминают человеку его отрицательные переживания, так политтехнологи Кремля заставляют россиян снова переживать унижение в девяностых, сталинское время. Вместо того, чтобы лечить травмы, учить пережить трудные периоды, рационально смотреть на них и спокойно об этом говорить, они постоянно бередят раны, и людям эмоционально это очень трудно. Россия – это страна незалеченных травм. Российский ученый Александр Эткинд много писал о незалеченных травмах россиян: гражданской войне, лагерях. Никто их не лечил, поэтому людьми так легко манипулировать.
В то же время, они используют простые технологии, постоянно пугают – например, телеканал НТВ. Это не классическая пропаганда, когда что-то возвышается, наоборот, это стремление распространить весть, как все страшно, какая страшная Россия: банды, убийства – трепещите.
То есть, страх, стремление разбередить старые раны, и, наконец, когда люди уже подготовлены, им посылают определенную весть: Путин все приведет в порядок. Но прежде всего, для этой вести надо подготовить почву.
Также кремлевские технологи очень восхищаются НЛП (нейролингвистическое программирование), которое было очень модным в 60-ые в США. Они просто одержимы употреблением определенных слов, распространением известий в определенное время: например, на третьей минуте дискуссии по телевидению обязательно надо упомянуть пришельцев, на пятой – аборты и т. д. Также ведут себя и политические «эксперты» – от них нельзя услышать что-либо рациональное, они постоянно водят слушателей по странным спиралям, зацикливаются на одном и том же, и находят самые странные связи.
Централизованна ли пропаганда и полностью ли ее контролируют? Мне не кажется, что это система, мне это больше напоминает культурный момент. Не думаю, что был один гений, который все придумал. Быть может, они выдумали влияние вроде культового, но по-журналистски они не мыслят, к телевидению они относятся как к оружию, как к способу контроля общества. Я не думаю, что кто-то придумал это от начала до конца, просто все так эволюционировало. Просто это следствие российской культуры, долгой традиции манипулирования.