– Да-а-а, – Кир удивленно покачал головой. – Откуда только взялась здесь эта гнусная тварь? Я слыхал, такие водятся на побережье, в болотах.
– Оттуда все твари являются, – вытирая со лба кровь, пожал плечами крепыш. – С побережья. Летом в заливе вода теплая – что тут плыть-то.
– Ой, Дэмыч, ты ранен! – спохватилась Лекса. – Давай-ка я тебя перевяжу.
– А есть чем?
– Н-ну… все равно свитер разорван. Да и бушлат надо поискать, он там, в подвале остался.
Кир вскочил на ноги:
– Я сбегаю, принесу.
– И я…
– Да ты, Дэмыч, лежи уж.
Правду сказать, крепыш особо и не напрашивался. Он млел. Млел от прикосновения нежных рук девушки, от тепла ее зеленых глаз и тела – девушка скинула свитер, оставшись лишь в тоненькой тунике.
– Какая ты красивая, Лекса!
– Да ну тебя…
– Нет, правда… Я для тебя…
– Кому говорят – лежи смирно! И руку с поясницы моей убери… А теперь потерпи еще немного… все!
Кирилл вынырнул из проема с бушлатом. Отряхнул, подошел с улыбкою:
– Вот.
Алексия сунула руку во внутренний карман и разочарованно вытащила оттуда раздавленные обломки старинного прибора. Маленького, серебристого, с миниатюрными наушниками на тоненьком черном проводе. Плеер.
– Ну, вот, сломался. Не включается, – размахнувшись, девчонка выкинула плеер в траву. – Ничего, у меня еще есть, наделала.
– Ну, ты у нас эта… музыкантша, – хохотнул Дэм.
– Тогда уж – меломанша, – Лекса тоже засмеялась и тут же ойкнула, потрогав кровавую царапину на щеке. – Вот угораздило-то. И как же я теперь на морской бал явлюсь? С такой-то физиономией. Эх, и плеер жаль…
– Так у тебя же другой есть!
– А записи? Где я еще такие найду?
Глядя на расстроенную девчонку, Кирилл вдруг расхохотался:
– Я знаю – где. Точнее говоря – у кого. Ты помнишь, дружище Дэм, закопанного робота, Спайдера?
– При чем тут робот? – не на шутку разозлилась Алексия. – Ты издеваешься, что ли, да?
– Да нет, что ты! – молодой человек поспешно замахал руками. – Просто этот Спайдер такой же, как ты, – меломан. И музыку старинную слушает.
* * *
Северный форт номер один, связанный с островом Котлин узкой каменистой косою, был запущен и разграблен вандалами задолго до Последней войны, а в новые времена – восстановлен. От прежней мощи сохранились лишь остатки бетонированных батарей да пара казематов, используемых для отдыха воинов караульной службы. Почти все пришлось возводить заново. Что и говорить: защищая северные подходы к острову, кронштадтцы потрудились на славу. Кое-что выстроили из старых кирпичей, укрепили мешками с песком брустверы. Установили два пулемета системы Максим, небольшую скорострельную пушку, прожектор. Правда, для генератора обычно не хватало солярки, но летом, в белые ночи, это не составляло особой проблемы. А вот осенью…
– И когда же эту солярку привезут? – усевшись на топчане, деловито осведомился Рэм. В его рыжую голову все время лезли казавшиеся чрезвычайно важными мысли, которыми хотелось немедленно поделиться со всеми. А если не было мыслей, тогда во множестве появлялись вопросы. Самые разные. Иногда – относящиеся к службе, но по большей части – отвлеченные. Вот и сейчас, сменившись с вахты, рыжий не давал покоя своему командиру.
– А почему мы здесь лучины жжем? Да еще так много? Вполне хватило бы одной или двух, все равно ведь кто спит, а кто в карауле.
Если позволяла ситуация, Кирилл всегда отвечал на вопросы своих бойцов со всей обстоятельностью.
– Видишь ли, друг мой. Наши огни ночью хорошо видны с любой подкрадывающейся с севера лодки. Все тамошние твари видят и знают – охрана не спит, бдит. Попробуй сунься! Сразу под пулеметы попадешь, на пушку наткнешься…
– А не маловато у нас оружия, командир? Может, стоило бы большую пушку…
– Не стоило бы. Нет у береговых мутантов больших кораблей. А для лодок и пулеметов с лихвой хватит.
– А за вышкой, за капонирами, что за железные остатки?
Кир задумчиво посмотрел на неровное пламя лучины:
– Зенитки когда-то стояли, орудия. Несколько батарей. Их уничтожили еще до Последней войны, я читал.
– Зенитки?
– Это тяжелые пулеметы и пушки, приспособленные для борьбы с самолетами. Что такое самолеты, надеюсь, знаешь.
– Видел на картинках, угу… – Рэм смущенно затих и, чуть помолчав, признался: – Правда, я плоховато читаю. Не очень-то и люблю. Лучше вот так все узнавать – в беседе.
– В беседе, блин, – поднимаясь на ноги, хмыкнул Кирилл. – У тебя когда подъем?
– Через два часа.
– Тогда спи давай. А я пойду посты проверю.
Выбравшись из каземата на улицу, десятник зябко поежился. Подмораживало. На море стоял полный штиль, и черные волны, ласково шипя, разбивались о земляную насыпь искусственного острова, когда-то – одного из девяти северных фортов, а ныне, увы, единственного. Остальные расхитили еще в древние довоенные времена, что смогли вывезти – вывезли, сдали в металлолом. Лишь ближайшему к Сестрорецку форту Тотлебену повезло больше – впрочем, и там после войны ничего не осталось.
– Стой, кто идет?! – послышался голос часового с чернеющей невдалеке деревянной вышки.
– Обручев!
– Кроншлот. Проходи.
Кир прогулялся по всему островку, до самой косы. Под ногами в мелких замерзших лужицах уже похрустывал первый ледок. Ну вот, улыбнулся сам себе десятник, дождались и заморозков… и осенних штормов.
И впрямь, с неделю назад море взъярилось так, что, казалось, хотело с жадностью поглотить весь Кронштадт вместе с пристанью и фортами. Мерзкая сырость окутала тогда крепость, в казематах, в казарме изо рта шел пар – а топить пока не разрешалось, экономили на зиму дрова. Зато в шторм можно было расслабиться – ни одна береговая тварь на остров переправиться не решится даже при относительно легком – два-три балла – волнении. У мутантов не было крупных и надежных судов, в основном – мелкие лодочки да кургузые парусники-шаланды, переделанные из бывших катеров, на которых только по озерам плавать, и то – исключительно в хорошую погоду, с эдаким легоньким, едва паруса натянуть, ветерком. Вот как сейчас…
Послюнявив палец, Кирилл «половил» ветер. Да, подул уже – совсем-совсем небольшой. И как раз – с северо-востока. С берега. Был бы Кир главарем какой-нибудь береговой шайки – обязательно бы такой погодкой воспользовался. Незаметно высадиться, налететь, хапнуть, что плохо лежит, – и тут же обратно, на всех парусах. Точнее – на веслах. Так бы и сделал! Разбойничьи главари – далеко не дурни, рассуждать должны примерно так же. К форту, под пулеметы, само собой, не сунутся – обойдут или справа, или слева. Ну, в крепости-то им вряд ли что обломится, часовые в такие дни начеку, да и штурмовать с наскока стены – это вряд ли. А вот пошерстить рыбацкие хутора, те, что у старого кладбища, – запросто! Хотя… для того, чтоб их ночью, в темноте, отыскать, тропинки знать надо. Впрочем, муты не безмозглы, днем-то нападали не раз, вполне могли и карту составить, сделать наброски, хотя бы самые примитивные. К ориентиру какому-нибудь привязать… А что у них за маяк может быть ночью? Хм…