– Вперед!.. – отчаянно кричал он, понимая, что сейчас может навсегда потерять власть над собственной дружиной. – Вперед, дружина!..

Ряды дружинников смешались еще больше. Кто-то привычно стремился исполнить повеление великого князя, кто-то упрямо не желал больше подчиняться ему, кто-то еще не решил, как ему поступать, создавая дополнительную сумятицу. Приближенные князя ожидали, что сейчас он ринется в дружинные ряды, чтобы навести порядок, но князь Игорь вдруг замолчал, недвижимо сидя в седле.

Он понял, что, даже если ему и удастся сейчас прорваться сквозь войско хана Кури, путь на Византию останется по-прежнему закрытым для него. С потрепанной в сражении и утратившей боевой порыв дружиной ему не пробиться через пороги. А если он и сумеет их пройти, ему уже не одолеть приграничных заслонов империи.

– Вели отходить, – устало сказал он.

4

Так бесславно закончился последний поход великого князя Игоря на Византию. Хан Западной орды Куря выполнил свой долг перед Свенельдом, хотя гонец знаменитого киевского полководца так и не встретился с ним.

Князь Игорь отвел свои дружины из степей, но расположился подальше от Киева, поскольку не без оснований опасался, что дружинники разбегутся по домам.

Это почти отвечало планам Свенельда. Правда, последнюю точку ставить было преждевременно. Великий князь пока не собирался идти в землю древлян за полюдьем. Но воевода терпеливо ждал, не забыв послать своего человека в княжескую дружину, чтобы подзадорить волчьих братьев.

Ждал, но не бездействовал. Теперь, когда охота на опасного зверя близилась к концу, следовало озаботиться безопасностью родных и близких. Загнанный зверь всегда старается бить по самому больному месту. Уж это воевода знал по личному опыту охотника и воина.

Самым слабым звеном кольчуги Свенельда была его совсем еще крошечная внучка, дочь Мстиши и приемной дочери князя Мала. Он долго уговаривал родителей перевезти дочь из древлянских лесов в Киев, убеждая, что лист проще всего спрятать в лесу. Однако молодые родители расставаться с нею не хотели, а князь Мал молчаливо поддерживал их несогласие.

Великий князь пока не предпринимал никаких действий. Сидел в маленьком городке, стараясь вернуть безоглядную веру дружины в своего вождя, по опыту зная, что ворчание и разброд до добра не доведут. Он хорошо кормил своих воинов, однако денег на украшения и подарки у него не хватало, а именно это и служило поводом для раздражения, потому что у Свенельда после похода на ясов денег хватало на все. Но князь Игорь не спешил, как обычно, а запасся терпением, отлично понимая, что в дружине – его последнее прибежище и защита. И больше всего боялся, что дружинники вот-вот сорвутся, потребуют возвращения в Киев, и тогда начнется неудержимый и окончательный распад его боевых сил.

И здесь, вдали от стольного града Киева, от жен, детей, от изодетых и изукрашенных воинов Свенельда, он чувствовал некую безостановочную работу, слышал шорох раздираемой на части силы своей дружины, но не знал, кто именно точит эту силу. Не помогали ни командиры, ни старые дружинники, ни многочисленные и щедро оплачиваемые соглядатаи. Дружинное братство и круговая порука были сильнее его самого, Великого князя Киевского.

У князя Игоря был неплохой запасной ход, который он приберегал до последнего. Этим последним ходом было повеление идти на полюдье в землю древлян. Но он сам, сам расщедрился и отдал право на это полюдье Свенельду, легко покорившему лесных славян. Отобрать данное право означало ссору с воеводой, а этого великий князь не просто не хотел – этого он побаивался.

Однако дружина продолжала тихо роптать. А когда обнаружились первые случаи побегов дружинников в Киев – несмотря на клятву, данную лично великому князю, за нарушение которой полагалась смертная казнь, – князь Игорь вынужден был сдаться. И объявил, что поведет дружину в землю древлян на полюдье.

В тот же вечер Адвольф на добром коне тайком выехал в Киев. Нещадно гнал всю дорогу, успел к полуночи найти Свенельда и доложил ему о решении великого князя.

– Возьмешь свежего коня и вернешься в дружину. Я найду вас, волки, как только великий князь войдет в пределы древлянских земель.

План Свенельда сработал без всяких изменений.

Глава семнадцатая

1

На другой день Свенельд посетил великую княгиню, предварительно уведомив ее через гонца. Ольга встретила его очень приветливо, похвасталась сыном, еле сдерживая собственное умиление. Воевода потрепал крепенького малыша за щечку, усмехнулся:

– Сам дедом стал, а на твоих руках собственного мальчонку вижу.

Ольга сурово нахмурилась.

– Оставь эти разговоры, Свенди. Мой сын, – она подчеркнула слово «мой», – законный наследник Киевского Великого княжения. Не хватало еще свар с боярами и славянами.

– Прости, королева русов. – Свенельд невесело усмехнулся.

– Поэтому… – Ольга наклонилась к ребенку, чтобы избежать суровых глаз воеводы. – Не трогай пока князя Игоря. Пока, Свенди. Пока сыну не исполнится хотя бы год.

– Именно год?

– Да. Мне так сказал христианский священник. Все передается через молоко, а я сама кормлю Святослава.

– Все передается через кровь. Ты забыла об этом, дочь Олега?

– Месть – не богоугодное дело, – тихо сказала великая княгиня, по-прежнему не поднимая головы.

– И это тоже сказал тебе священник?

– Да.

– Что ж, если ты считаешь месть за убийство отца делом, противным твоей совести, я возьму на свою душу не только отмщение за гибель своего отца Сигурда, но и за великого князя Олега Вещего. – Свенельд резко встал. – Прости, великая княгиня, и разреши удалиться.

И стремительно вышел, не ожидая ее слов.

В душе его опять вскипела такая мешанина из любви, злости, понимания и непонимания, что, если бы он остался хоть на миг, он бы все выложил великой княгине, любимой женщине и матери его сына. Но он вовремя ушел, а пока бродил по дворцовым переходам, разыскивая Ярыша, злость и непонимание улеглись на самое дно. И он встретил побратима почти спокойно. А после обычных вопросов о здоровье сказал:

– Бери коня посмирнее и – к древлянам.

Глаза Ярыша блеснули, как в старые времена:

– Неужто дождался я?

– Я тоже дождался, – усмехнулся Свенельд. – Пришла пора поквитаться и для тебя, и для меня, и для Горазда.

Воротившись домой, он тотчас же послал гонца к древлянскому князю Малу с берестой, пахнувшей сандалом. В ней воевода не только уведомлял князя о готовящемся походе княжеских дружин, но и просил как можно быстрее переправить в Киев его дочь и внучку. Славянский князь вовремя получил бересту, но с тем же гонцом отправил Свенельду свое послание. В нем он умолял воеводу заставить великого князя повременить с наступлением на Древлянскую землю.