– О-о-о… – застонала София, запрокинув голову на спинку кресла. – Артем, позови еще парочку ребят, чтобы пожили у меня.
– Нельзя. Если он увидит в квартире, кроме любовника, меня то есть, еще кого-то, то отложит нападение до лучших времен. Не бойся, ребята дежурят всю ночь неподалеку от твоего дома.
– Знаешь, меня это не очень успокаивает.
– Странно, – улыбнулся Артем, глядя на дорогу.
– Что именно?
– Ты тогда так смело кинулась спасать мерзавца от меня, а сейчас трусишь.
– Ну знаешь! Ты налетел на человека с пистолетом…
– Надеюсь, – перебил он, – теперь опыт пойдет тебе на пользу. Дерутся люди – гуляй мимо, особенно когда видишь оружие. Не надо мешать чужим разборкам.
– Меня учили другому.
– Сейчас время, когда хорошим быть опасно.
Артем остановил машину у дверей больницы, София схватила сумку с продуктами для Бориса, открыла дверцу:
– Я скоро.
Она вбежала в больницу, торопливо шла по длинному коридору, где сейчас было не очень много народу. Больные в халатах и посетители неторопливо прохаживались, Софию обогнала медсестра и, лавируя среди людей, помчалась в конец коридора, обогнула какого-то доктора…
София замедлила шаг. Навстречу шел мужчина в белом халате, очень похожий… Да, похожий как две капли… Но ведь ОН не может находиться здесь в одежде врача и свободно разгуливать по больнице… Однако уж очень похож… Нет, от страха маньяк мерещится ей в каждом мужчине, которому за тридцать. Но очки! Такие же…
Ноги отказывались двигаться, София остановилась. По мере того как человек в белом халате приближался, у нее холодело внутри, потому что он шел точно на нее, не рассеивая внимания по сторонам, а глядя только на нее.
Это ОН!!!
Без грима и парика, такой, как есть. Улыбка Будды застыла на его губах, он ничего и никого не боится. А София от шока потеряла дар речи и способность передвигаться. Неужели здесь, прямо сейчас он убьет ее?
Между жизнью и смертью
«– Скажите, – начала Марго, – откуда вам известно о кончине престарелой няни?
Пристав глубокомысленно молчал. Графиня внимательно смотрела. Ну да, он же на полпути к успеху, ведь преступник найден (вернее, преступница), чего ж еще… Глупые люди всегда бегут впереди колесницы, которая их потом, когда они выдохнутся, раздавит. Его необходимо привести в чувство…
– Поймите, – вкрадчиво продолжала Марго, – мое любопытство не праздное. Брата едва не убили, я заинтересована, чтобы поймали настоящего убийцу, а не погубили безвинную девушку. Преступник – очень опасный человек, полагаю, он не остановится, вы найдете еще трупы. И тогда у вас будут неприятности, ведь родственники мадемуазель не оставят ее без помощи. Разве вы этого хотите?
Ардальон Гаврилович опасливо покосился на графиню, парой слов развеявшую близкие уже мечты, глаза его за стеклами очков забегали, как тараканы на ярком свету.
– Все указывает на мадемуазель, – сказал он.
– А я знаю, – недослушала графиня, – что убивает мужчина, есть доказательства. Будьте откровенны со мной – и вы не пожалеете. Я помогу найти убийцу, поверьте. Наш договор останется в тайне, мне слава не нужна, я хочу лишь справедливости.
Пристав колебался и одновременно просчитывал, что выйдет, ежели он допустит ошибку. Да что выйдет: потеряет место, уж графиня вместе со всем герцогским семейством о том позаботятся.
– А какие у вас доказательства? – схитрил он.
– Секрет, – плутовски улыбнулась Марго. – Я предлагаю вам выгодную сделку, но коль не хотите принять руку помощи, что ж, действуйте по своему усмотрению. Прощайте.
Марго намеренно быстро пошла к дому, гадая про себя: достаточно ли пугнула пристава? Достаточно! Потому что тот поспешил догнать ее.
– Слушаю вас, – приподняла она подбородок, наблюдая смену выражений на препротивной роже пристава. Тот будто корчился в муках, словно его поджаривали черти.
– Я получил записку. В ней сказано… впрочем, я вам ее покажу… Но умоляю вас…
– Вы не верите графскому слову? – надменно бросила Марго.
– Отчего ж, верю… верю…
Он распахнул дождевик, из кармана сюртука достал лист бумаги и беспомощно моргал. Марго схватила верхнюю часть записки и потянула, пристав не решался отдать:
– А ежели вы ошибаетесь, ваше сиятельство? Следственное дело весьма сложно-с. Иной раз такое померещится… А преступник тем временем убежит-с!
– Я не ошибаюсь, – заверила она, стараясь вытянуть из сжатых пальцев записку. – У меня есть улики.
– Что вы говорите! – загорелись у Ардальона глазенки. – А подозреваемые? Улики указывают на подозреваемых…
– Разумеется, подозреваемые тоже имеются.
– Отчего ж вы не хотите сказать, кого подозреваете?
– Подозревать – не совсем одно и то же, что твердо знать, а я не хочу запятнать честь кого бы то ни было. Вы лучше потратьте время на поиски Евлампии, она опознает убийцу. Однако отдайте записку, сударь!
Он разжал пальцы да так и остался с растопыренной пятерней, лицо его при том выражало страдание.
– Как она попала к вам? – спросила Марго, прочитав.
– Мне ее передал постовой. Кто-то подбросил, а кто, он не заметил.
Марго сунула записку за корсаж:
– Надеюсь, мне немного понадобится времени, чтобы подозрения превратились в уверенность.
Пристав сжал пальцы в кулак, обиженно выпятив губу. Не драться же ему, отнимая записку у графини… Эдак, чего доброго, его запишут в сумасшедшие.
Полицейские искали следы на земле, пристав осматривал труп и беспокойно поглядывал на бесстрашную графиню, заодно вычисляя выгоды и потери от сделки с ней.
А Марго, стоя у подножки кареты, не сводила глаз с герцогини. Нет ничего ужаснее вида человека, который еще недавно был полон сил, зачем-то пришел в сей мир, но которого вдруг не стало. Осталось тело, одежда, залитая кровью, безвольно опущенные руки, в которых эта женщина крепко держала дом. Неужели так просто, одним ударом, можно отобрать то, что неуловимо, но есть, – жизнь? Марго тряхнула головой и переключилась на внутренность кареты, надеясь, что, как и доктор Кольцов, герцогиня ухватила нечто полезное, способное стать еще одной уликой. Улик не нашлось.
Полицейские и пристав уехали, Марго вернулась в дом, где шел жаркий спор между Уваровым и де ла Гра.
– Я заберу мадемуазель Шарлотту, – заявил брат задиристо, что было на него не похоже. – Она моя невеста.
– Невеста не жена, – невозмутимо возражал профессор. – Что, если вы, сударь, захотите отказаться от своего слова?
– Вы сомневаетесь в моей порядочности?
– Отнюдь. Но случаются непредвиденные обстоятельства, вынуждающие нас поступать в соответствии с разумом, вопреки желаниям и чувствам.