Но солнце все опускалось, расплющивая эти слова, и в конце концов они превратились в острый ослепительный кинжал, который вонзился в его сердце. Пол задохнулся от боли и мелко-мелко задышал: "Нет, еще не наступила ночь!"
Придумав это новое утешение, он стал ждать, стараясь не шевелиться, чтобы не бередить застрявший в сердце клинок. "Я так люблю тебя, что у меня в голове мутится…" Теперь это на самом деле было так. Он обливался потом и осторожно отирал пелену с глаз правой рукой. Губы его пересохли и болели, но Пол даже подумать не мог о том, чтобы дойти до кухни и напиться. Он знал, что тут же упадет и умрет прежде, чем она вернется домой. Она вернется… Конечно, она вернется…
Пол твердил это так долго, что успела пройти вечность, и солнце снова взошло над землей. На миг он вынырнул из ночного бреда и убедился, что кинжал по-прежнему на месте. Все тело его затекло, и нестерпимо хотелось в туалет, но Пол все еще надеялся увидеть ее до того, как сделает первое движение, и боль, стронувшись с места, пронзит его насквозь.
Много раз звонил телефон, и Пол взглядом молил его: "Ответь сам. Скажи ей, что я жду. Но я могу и не дождаться… Нет, не говори! Не пугай ее. Она вернется и вытащит этот клятый кинжал. Кроме нее, этого никто не сделает".
В следующий раз он пришел в себя, когда защелкал дверной замок. И тут Пол не выдержал. Он начал подниматься ей навстречу. Пол всегда приветствовал дам стоя. А ведь она была не просто дамой. Она была Дамой Его Сердца.
Но это оказалась не она. И когда Пол увидел это, то сам протолкнул кинжал поглубже в рану. Чтобы больше не видеть других лиц. Никогда.
"Зачем понадобилось меня спасать? — с досадой думал он, лежа в реанимации. — Какая же дура эта прилипчивая баба… Она не смела даже прикасаться к этому кинжалу. Я не хочу ее видеть. Я никого не хочу видеть".
Когда к нему заглянул дежурный врач, Пол спросил по-русски:
— Мой портмоне привезли? Где он?
— Не волнуйтесь, мистер Бартон, все в целости и сохранности, — несколько оскорбленным тоном ответил тот.
— Вы можете его дать?
— Естественно, — процедил врач и ушел.
А когда вернулся, Пол вытащил десять фунтов и протянул ему:
— Пожалуйста. Я не хочу видеть женщин. Скажите: нельзя. Всем.
— И той, что вас сюда доставила? — равнодушно спросил врач. — Это она позаботилась, чтобы деньги были при вас. Ведь вас в халате привезли, мистер Бартон. Ее тоже не пускать?
Пол слегка кивнул и отдал портмоне. Не сказав больше ни слова, врач ушел, а Пол закрыл глаза и с безразличием подумал: "Вот и конец". Он действительно не хотел ее видеть. Не ту, что спасла его, хотя и ее тоже, но больше всего ту, что пыталась его убить.
"Должен был выжить только один из нас, — думал он о Режиссере. — Ей хотелось, чтоб это был он, а вышло по-другому. Что же теперь с ним? Я его не чувствую. Но это еще ничего не значит. Он всегда умел меня обхитрить. Иногда годами не появлялся…"
Часы текли белой рекой, что была перед глазами. Бесконечная белая река забвенья, в которую Пол смотрелся и не видел своего отражения. Он ни разу не спросил ни у врача, ни у сестер, приходил ли к нему кто-нибудь. И они сами тоже хранили молчание, оберегая его сердце, которое только училось жить в нормальном ритме. К старушке за стеклянной стеной тоже никто не приходил, и даже, когда она тоненько кричала, няньки редко отзывались. К Полу же они то и дело заглядывали и спрашивали, не нужно ли чего.
— Почему вы не спрашиваете у нее? — не выдержал Пол, когда врач обратился к нему с тем же вопросом. — Я не зову вас.
Доктор ответил тоном гордого нищего:
— Вам и не требуется звать нас, мистер Бартон. Вы платите за уход. А ее мы лечим бесплатно. Ну, а за бесплатно, сами понимаете… Нам даже лекарств на нее не хватает.
— Запишите их в мой счет, — сказал Пол. — Лечите ее.
— Вы — миллионер, мистер Бартон? — без особого любопытства поинтересовался врач.
— Нет, — с удивлением ответил Пол и добавил, как было принято говорить в Англии: — Но мне хватает.
— Если вам не терпится избавиться от лишних денег, помогите лучше девочке из второго бокса. Она почти сирота — отец сидит в тюрьме за убийство матери. В детдоме она заболела гриппом, потом воспалением легких. В районной больнице чуть не умерла… Кто-то сжалился, ее перевели в нашу. Хотя у нас тоже… Реанимация одна на все отделения… Вы понимаете, мистер Бартон? Я не быстро говорю?
— Это я понимаю, — нетерпеливо ответил Пол. — Как зовут девочку?
— Алена Брусова. Что с вами, мистер Бартон? Вам нельзя вставать!
Пол оттолкнул его руку:
— Я знаю эту девочку. Я ее друг.
— Друг?! — недоверчиво протянул доктор. — Почему ж вы не проследили, чтоб ее лечили как следует?
— Да. Да-да. Я виноват. Я немного… забыл о ней.
Врач понимающе кивнул:
— Ну, это бывает с иностранцами. Да, мистер Бартон? Называются друзьями, а потом бросают в беде.
— Помогите, — попросил Пол.
Протянув руку, тот строго сказал:
— Туда и обратно, о'кей? И там не больше минуты. Не хватало вам еще чем-нибудь заразиться.
Пол обнял его правой рукой за плечи и, преодолевая головокружение, пошел по коридору по направлению к выходу. Он еще ничего здесь не видел, кроме своего бокса, ведь его привезли без сознания. Но и глядеть-то особенно было не на что. Добравшись до нужной двери, Пол остановился и несколько секунд смотрел на девочку сквозь стекло.
— Она? — спросил врач.
Вместо ответа Пол попросил его открыть дверь. Алена не спала, и когда они вошли, повернула похудевшее воспаленное лицо.
— Прости меня, — сказал Пол по-английски, уверенный, что она по-прежнему его понимает. — Прости, пожалуйста, я ни разу не проведал тебя.
— Что? — она вздохнула так громко, будто всхлипнула. Он присел рядом и перешел на русский:
— Ты не понимаешь?
— Нет.
— Ты помнишь, кто я?
— Нет, — повторила она и с беспокойством посмотрела на врача, потом опять на Пола. — А кто?
Он взял ее горячую руку и прижал к сухим губам. Врач тронул его за плечо и с подозрением спросил:
— Вы ничего не путаете, мистер Бартон?
— Нет! — ответил Пол так резко, что он отшатнулся. — Ваши детские дома… Что там делают? Она все забыла. Месяц не прошел…
Алена вдруг неразборчиво произнесла:
— Pussy-Cat, Pussy-Cat…
— Can you catch that big, fat rat? — с надеждой подхватил Пол.
— Что она говорит?
— Это детские стихи, — Пол дважды быстро поцеловал маленькую ладошку и повернулся к врачу. — Простите, вы…