Дженнифер всегда лелеяла надежду, что снаружи по-прежнему есть мир. За ограждением. За всем этим кошмаром. Что где-то там по-прежнему есть ее муж. Ее дом. Ее работа в университете. В каком-то смысле именно эта надежда поддерживала Дженнифер все эти годы. Надежда на то, что однажды утром она проснется дома, в Спокане. Тедди, все еще спящий, будет лежать рядом с нею, и это место – Заплутавшие Сосны – окажется только сном. Она тихонько выскользнет из постели, отправится на кухню и сварит вкрутую яйца, приготовит мужу кружку крепкого кофе. Она будет ждать его, сидя у кухонного стола, и он вылезет из кровати в той своей кошмарной пижаме, взлохмаченный, заспанный и ужасно любимый. Она скажет: «Ночью мне снился странный сон», – но когда попытается рассказать об увиденном, то все пережитое в Заплутавших Соснах потеряется в тумане забытых сновидений. Она улыбнется мужу, сидящему по ту сторону стола, и скажет: «Но я не могу его вспомнить».
Теперь ее надежда исчезла. Одиночество ошеломляло женщину, но под ним тлел гнев. Гнев из-за того, что с нею сотворили все это, гнев из-за всех ее потерь.
Чайник на плите засвистел, и Дженнифер встала из-за стола. Мысли ее путались. Она сняла чайник с конфорки, и свист затих. Затем налила кипяток в фаянсовую кружку со вставленной в нее заварочной сеткой, куда были заранее насыпаны листья ромашки. С кружкой в одной руке и свечой в другой она вышла из темной комнаты в холл.
Большинство горожан все еще были в театре, осмысливая разоблачительные речи шерифа, и, может быть, ей следовало оставаться со всеми остальными. Но правда была в том, что ей хотелось побыть одной. Сегодня ей нужно просто поплакать в постели. Если сон придет к ней, это будет замечательно, но, если говорить честно, Дженнифер этого не ожидала.
Она обогнула нижнюю балясину перил и стала подниматься по скрипучей лестнице. Свет свечи бросал отблески на стены. Электричество и прежде отключалось несколько раз, но женщина не могла отделаться от ощущения, что нынешний перерыв в подаче электроэнергии означает нечто новое.
То, что все двери и окна в доме были крепко заперты, немного – очень немного – успокаивало ее.
Итан смотрел на двадцатипятифутовые стальные столбы и остроконечные пики-проводники, обвитые кольцами колючей проволоки. Обычно ограждение гудело от электрического тока, в тысячу раз более мощного, чем требуется для убийства человека. Так громко, что его было слышно за сотню ярдов, а вблизи наэлектризованность воздуха ощущалась всем телом.
Сегодня Итан не слышал ничего. Хуже того, тридцатифутовые ворота были распахнуты настежь. И зафиксированы в раскрытом положении.
Обрывки тумана проносились мимо, словно предвестники надвигающейся бури, а Бёрк смотрел на черный лес за ограждением. Сквозь неистовое биение собственного сердца он различал визг, эхом отдающийся среди деревьев. Аберы приближались.
Заключительные слова Дэвида Пилчера непрестанно прокручивались в памяти шерифа.
«Ад сам идет к вам».
Это была вина Итана.
«Ад сам идет к вам».
Он сделал ошибку, назвав угрозы этого психа блефом.
«Ад сам идет к вам».
И сказав людям правду.
Теперь все в городе, включая его жену и сына, обречены на смерть.
* * *
Итан бросился обратно сквозь лес, чувствуя, как с каждым рывком, с каждым отчаянным выдохом в его душе нарастает паника. Он петлял среди сосен, двигаясь теперь вдоль умолкнувшего ограждения.
Его «Бронко» стоял совсем рядом, но крики звучали уже ближе, громче.
Прыгнув за руль, шериф врубил двигатель и помчался сквозь лес, нещадно убивая подвеску и вытрясая из рамы немногочисленные осколки, оставшиеся от лобового стекла.
Он достиг дороги, ведущей в город, и перевалил через обочину обратно на асфальт.
Вдавил педаль газа в пол.
Двигатель взвыл.
Бёрк вырвался из леса и промчался мимо пастбища.
Яркие лучи играли на щите при въезде в город, высвечивая идиллическую картину: семья из четырех человек приветственно махала руками, улыбаясь беспечными улыбками родом из 1950-х годов, а под этим изображением красовался оптимистический лозунг: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЗАПЛУТАВШИЕ СОСНЫ, ГДЕ ОБРЕТАЕТСЯ РАЙ!»
«Теперь уже нет», – подумал Итан.
Если им повезет, аберы сперва доберутся до пастбища и убьют весь скот, прежде чем ворваться в город.
Вот она, прямо впереди – окраина Заплутавших Сосен.
В ясный день город являл собой само совершенство. Аккуратные кварталы ярко окрашенных викторианских домиков. Белые штакетные заборчики. Пышная зеленая трава. Мейн-стрит выглядела так, словно была построена специально для туристов: чтобы они прогуливались по ней и мечтали, как уйдут на покой, поселятся здесь и будут вести счастливую жизнь. Старомодную тихую жизнь. Горы, окружавшие поселение, обещали безопасность и убежище. На первый взгляд ничто не выдавало место, которое нельзя покинуть – место, где ты поплатишься жизнью только за попытку уйти оттуда.
Но не сегодня. Сейчас жилые дома и официальные здания были зловеще темными.
Итан свернул на Десятую авеню и промчался через семь кварталов, прежде чем вывернуть на Главную улицу так резко, что оба правых колеса машины оторвались от земли.
Впереди, на пересечении Главной и Восьмой улиц, стояли все жители города – там, где он оставил их, перед оперным театром. Четыреста с лишним душ, ожидающих в темноте, как будто их всей толпой выгнали с бала. Они по-прежнему были одеты в свои нелепые костюмы, в которые облачились ради празднества.
Бёрк остановил машину и вышел. Было жутко видеть Главную улицу во мраке: лишь пламя факелов озаряло теперь витрины магазинов. Вот кофейня «Ароматный парок», «Деревянные сокровища» – магазин игрушек Кейт и Гарольда Бэллинджер, отель «Заплутавшие Сосны», пекарня Ричардсонов, «Биргартен», «Сладкоежка», компания по недвижимости «Заплутавшие Сосны», где работала жена Итана, Тереза…
Шум толпы ошеломлял.
Люди уже оправились от состояния неверия и потрясения, в которое погрузились, когда Бёрк все-таки решился рассказать им всю правду о Соснах. Они начали разговаривать друг с другом – в каком-то смысле впервые.
Кейт Бэллинджер бросилась к нему. Именно она и ее муж Гарольд должны были быть казнены на сегодняшнем празднестве, и разоблачительная речь Итана спасла их жизни в последний момент. Кто-то наскоро зашил женщине порез над левым глазом, но лицо ее по-прежнему было покрыто кровью, и на преждевременно поседевших волосах тоже виднелись кровавые пятна. Исчезновение Кейт и последующее ее появление в Заплутавших Соснах и привело Итана в этот город две тысячи лет назад. В прошлой жизни они работали вместе в секретной службе. Были напарниками. И на краткий, обжигающий промежуток времени даже стали друг для друга кем-то бо́льшим, чем просто напарники.