Анжела покачала головой.
– Мне трудно судить. Наверное, вы ее тоже здорово допекли.
– Выпить водочки я люблю, – признал очевидный факт дядя Володя. – Один у меня недостаток. А у соседей моих их тыща! Неужели не знаешь? Динка говорит, вы в школе вместе учились. Выходит, не разглядела, что она за фрукт?
– Я с Диной в школе не дружила. Мы с ней только последние года два-три как сблизились, да и то постепенно сходились. И со мной она всегда была милой. Конечно, она рассказывала, что недовольна, что вы не хотите скидываться на ремонт квартиры, но…
– Так милая моя! – воскликнул дед. – Я бы и рад скинуться на их ремонт, да с чего мне скидываться-то? Пенсия у меня маленькая, а что выпить я на эти деньги люблю, так каждый на моем месте запил бы или их бы давно придушил.
– Даже так? – поразилась Анжела. – Но тогда вам надо разъезжаться! Срочно!
– Так пытаемся. Мне и дочь то же самое твердит. Уезжать тебе надо, папа, говорит.
– И за чем же дело стало?
– Соседи мои! В них вся загвоздка!
– Они хотят уехать, вы хотите уехать, в чем загвоздка-то?
– Квартиру мы всю целиком на продажу выставили, так всем выгодней получиться должно.
– Если должно, почему же не получается?
– Да они всякий раз такую цену за квартиру заламывают, что все покупатели от нас шарахаются. И опять ко мне претензии: «Почему на ремонт квартиры не скидывался, сейчас бы мы ее с ремонтом дороже продали». Будто я виноват, что они от жадности своей уже не видят, где черное, а где белое.
– Да, трудно вам живется, дядя Володя, – пожалела его Анжела.
Старику ее слова были словно бальзам на сердце. Он снова взглянул на Анжелу с симпатией и сказал уже куда тише:
– Ну а про ту соточку я тебе так скажу… Не нужна она мне была, я специально того хмыря подкараулил.
– Какого хмыря?
– А хахаля Динкиного. Она с ним в загул собиралась на весь вечер, а то и на ночь отправиться. Вот я и решил ей настроение немного испортить.
– На всю ночь, говорите? – протянула Анжела. – Странно. А нам Людмила Петровна ничего про это не сказала.
– Так она, наверное, и не знала ничего. Ей Динка набрехала, что мужчина этот очень серьезный, положительный, в ней крайне заинтересован, холостой, может, и замуж позовет. Ну, Люда и растаяла. Она спит и видит, как бы ей дочь выгодно пристроить. А сам я слыхал, что подружке Дина совсем другое говорила.
– А что другое?
– Говорила, что всем хорош мужчина, да только женат.
– Женат?
– Ага. И жену свою очень любит, разводиться не будет, но вот насчет денег – это он не жадный.
Анжела задумалась. Женаты были их с Диной сегодняшние гости. Выходит, Дине все-таки удалось подцепить кого-то из двух их гостей? Вот интересно, кто это был? Рыжий или блондин? И как они встретились с Диной? Пока Анжела застирывала пиджак, взяли у Дины телефон? Или все-таки появился кто-то третий?
– А ребенок у него есть?
– У кого?
– У хахаля Динкиного.
– Про ребенка она ничего не говорила.
Кира и Леся, которые тоже с волнением прислушивались к разговору, невольно вздохнули посвободнее. Значит, все-таки не Лисица. Не то чтобы подруги всерьез опасались, что кто-то из их мужей окажется тем самым «хахалем», но беспокойство все же присутствовало.
А между тем Анжела вновь подступилась к дяде Володе:
– А что еще знаете про этого хахаля?
– То, что наглый он больно. Стекло в иномарке тонированное, он его даже не опустил, когда я к машине подошел. Три раза стучал, пока он щелочку соизволил приоткрыть, да такую маленькую, что через нее ничего и не видать. Сидит там у себя в машине, словно барин, и цедит мне так презрительно: «Чего тебе надо?» Представляешь? Мне, старому человеку, – и на «ты»! Может, я и люблю иногда немножко за воротник залить, но в тот момент, прошу тебя отметить, я был совершенно трезв!
Старик явно был человеком непростым. Наверное, Дине и ее матери тоже доставалось от их соседа.
А дядя Володя продолжал:
– Что, говорю, мне может быть от вас нужно? Вижу, говорю, человек вы небедный, машина вон у вас какая красивая. Дайте соточку на пиво бедному человеку, а я вас добрым словом помяну. Помогите, голова гудит, а денег на лекарство нету!
– И он вам дал?
– Через стекло просунул. Опускать не стал, а чуть приспустил и оттуда двумя пальцами подает.
– Вы его видели?
– Да какое там! Говорю же, разве через такую щель чего увидишь? Да еще он и башку-то совсем низко опустил, и в сторону отвернулся.
– И что? – с нетерпением воскликнула Анжела. – Блондин был за рулем или рыжий?
– С чего ты взяла? – удивился дядя Володя. – Почему блондин? Почему рыжий? Чернявый был затылок. Я даже сначала подумал, уж не Гермеска ли за сестрицей прикатил? Но нет, Гермеска тощий, а этот здоровущий кабан был.
– Значит, вы его рассмотрели?
– Только пальцы. Не пальцы, а сосиски. И все волосами поросли. Да еще перстень с камнем. Гермесу такой только присниться может.
Анжела машинально переспросила:
– Перстень? Какой еще перстень?
– Здоровущий такой, как шайба. Золотой. А в середине черный камень, а на нем вроде как инкрустация сделана.
– А вы не видели какая?
Анжела и сама еще не знала, будет ли толк от ее расспросов. Поможет ли рассказ дяди Володи найти мужей этих двух женщин или нет. Но если он прольет свет на то, где искать сейчас Дину, то какая-то польза им всем от разглагольствований дяди Володи должна быть.
– Перстень я очень хорошо рассмотрел. А картинка была такая: два циркуля, один раструбом вниз смотрит, другой наверх, золотые оба на черном камне. А в середине крупный брильянт.
– И вы все так хорошо запомнили?
– Что же не запомнить, если прямо перед носом у меня этот перстень был? Когда он мне пятитысячную протягивал.
– Вы же говорили, что соточку? – удивилась Анжела.
– Просил я у него соточку, верно, а протягивал он мне пятитысячную.
Анжела изумленно смотрела на дядю Володю и качала головой:
– Повезло вам.
– В чем?
– Такие деньги вам подарили.
– Подарили, – горько хмыкнул Володя. – Как бы не так! Не удалось мне разбогатеть.
– Почему?
– Подружку твою спросить надо любезную. Ноги бы ей выдернуть, шалаве этакой! Вышла в этот момент из дома, деньги прямо у меня под носом из рук этого человека выхватила и кричит: «Ничего ему не давай, он пьяница и нам за ремонт очень много должен!»