— Тысяча извинений, сеньора! — сказал он как ни в чем не бывало.
Сеньора была вынуждена признать, что он весьма привлекателен и у него неотразимая улыбка. Однако она не позволила себе улыбнуться в ответ: не следует одаривать дружелюбной улыбкой английского пирата.
— Освободите моего отца, сеньор! — приказала она весьма высокомерным тоном.
Этот тон, по-видимому, позабавил Бовалле. Плечи его вздрогнули. Поискав взглядом отца сеньоры, он увидел, что тот стоит между стражниками. Те сразу же отпустили своего пленника и торопливо отступили.
Дона Мануэля трясло, и он был мертвенно-бледен.
— Я требую немедленно командира! — произнес он.
— Еще тысяча извинений! — ответил Бовалле. — Перед вами командир. Николас Бовалле к вашим услугам!
Услышав это, сеньора воскликнула:
— Так я и думала! Значит, вы — Эль Бовалле!
Бовалле повернулся к ней. Брови снова взлетели вверх, а глаза заблестели.
— Собственной персоной, сеньора, — и у ваших ног.
— Я дон Мануэль де Рада и Сильва, — чопорно произнес дон Мануэль. — Вы обращаетесь к моей дочери, донье Доминике. Я требую объяснить, что означает это беззаконие.
— Беззаконие? — переспросил не на шутку удивленный Бовалле. — Какое беззаконие, сеньор?
Дон Мануэль вспыхнул и дрожащей рукой указал на следы бойни:
— Разве не ясно, сеньор, о чем идет речь?
— Это называется битва. По правде говоря, сеньор, я полагал, что это ваш корабль открыл огонь по моему, — учтиво ответил Бовалле. — А я не из тех, кто отказывается принять вызов.
— Где дон Хуан де Нарваэс? — спросила донья Доминика.
— Он содержится под стражей, сеньора, до тех пор, пока не сядет в свой собственный баркас.
— Вы победили его? Вы, на этом суденышке?
Бовалле рассмеялся в ответ.
— Я, на этом суденышке, — поклонился он.
— Что будет с нами? — перебил дон Мануэль.
Сэр Николас с печальным видом провел рукой по курчавым волосам.
— Ума не приложу, сеньор, — честно признался он. — И зачем только вас занесло на этот корабль?
— Полагаю, сеньор, что это вас не касается. Если желаете знать, я направляюсь из Сантьяго в Испанию.
— Да, вам не повезло, — посочувствовал Бовалле. — С какой стати вашему полоумному командиру вздумалось открыть по мне огонь?
— Дон Хуан выполнял свой долг, сеньор, — напыщенным тоном возразил дон Мануэль.
— В таком случае остается сожалеть, что добродетель была столь дурно вознаграждена, — беспечно ответил сэр Николас. — Так что же мне с вами делать? — В раздумье он покусывал палец. — Конечно, есть баркас, и он скоро отчалит к острову Доминика, который в трех милях к северу от нас. Вы желаете в него сесть?
Донья Доминика стремительно шагнула вперед. Теперь, когда ее страхи улеглись, она взорвалась. Она не намерена сносить этот беспечный тон. Девушка разразилась гневной тирадой:
— И это все, что вы можете сказать? Морской разбойник! Мерзкий пират! Значит, вам все равно, что нам придется вернуться в Вест-Индию и, возможно, не один месяц ждать другого корабля? Да, все равно! Вы видите, что мой отец болен, и вам безразлично, что с ним так грубо обращаются. Конечно, какое вам дело до всего этого! О, как мне хочется плюнуть вам в лицо, бессовестный английский пират! — Ее слова оборвались гневным рыданием, и она топнула ногой.
— Увы, — сказал Бовалле, глядя на это прелестное личико, искаженное гневом.
Вспышка позабавила его, и в глазах его засветилось восхищение. Он улыбнулся. Это окончательно вывело из себя донью Доминику. Что вы хотите? Эта девушка мгновенно вспыхивала, как порох. Она замахнулась на Бовалле, но он поймал ее за руку и, притянув к себе, поглядел в лицо блестевшими глазами.
— Я умоляю о прощении, сеньора. Сейчас мы все исправим.
Он повернул голову и звенящим голосом послал за лейтенантом.
— Отпустите меня! — требовала Доминика, пытаясь вырвать руку. — Отпустите!
— Но тогда вы меня расцарапаете! — поддразнил ее Бовалле.
Это было уж слишком. Сеньора опустила глаза, и взгляд ее наткнулся на кинжал за поясом у Бовалле. Она с вызовом взглянула на сэра Николаса и потянулась к рукоятке кинжала.
Он бросил быстрый взгляд вниз, увидел, что она задумала, и рассмеялся.
— Смелая девушка! — Он отпустил ее, позволил вытащить кинжал и широко раскинул руки. — Ну, смелей! Ударьте меня!
Сбитая с толку, донья Доминика в смущении отступила назад. Что же это за человек, который насмехается над самой смертью?
— Если вы дотронетесь до меня, я убью вас, — произнесла она сквозь зубы.
А он все наступал, бросая ей вызов, и глаза его блестели. Она отступала, пока не уперлась в фальшборт.
— Теперь колите! — предложил Бовалле. — Ручаюсь, у вас хватит храбрости!
— Дочь моя! — Дон Мануэль был в ужасе. — Отдай этот нож! Я тебе приказываю! Сеньор, будьте так добры, отойдите от нее!
Бовалле отвернулся от сеньоры. Казалось, он и думать забыл об опасном оружии, которое было у нее в руках. Небрежно засунув руки за пояс, он ждал, когда подойдет Данджерфилд.
— Сэр, вы меня звали?
Бовалле указал на дона Мануэля и его дочь.
— Доставьте дона Мануэля с дочерью на борт «Отважного», — приказал он по-испански.
Дон Мануэль вздрогнул, а Доминика приоткрыла рот от изумления.
— Это шутка, сеньор? — спросил дон Мануэль.
— Во имя Господа, зачем же мне шутить?
— Вы делаете нас пленниками?
— Нет, я прошу вас быть моими гостями, сеньор. Я же сказал, что все исправлю.
Донья Доминика снова вспылила:
— Вы над нами издеваетесь! Но вам не удастся взять нас на свой корабль! Мы ни за что не пойдем!
Бовалле подбоченился.
— Что-то опять не так? На вас не угодить. Сначала вы честите меня собакой и негодяем за то, что я задерживаю ваше возвращение в Испанию. Я исправляю свою вину и хочу доставить вас в Испанию на всех парусах. Что вам теперь не нравится?
— Доставить нас в Испанию? — не веря своим ушам, повторил дон Мануэль.
— Вы не сможете! — недоверчиво воскликнула донья Доминика. — Не посмеете!
— Не посмею? Черт подери, я Ник Бовалле! — ответил удивленный сэр Николас. — Год назад я посмел приплыть в Виго и все там опустошить, так что же теперь меня остановит?
Она развела руками, и кинжал блеснул на солнце.
— О, теперь я знаю, что правы те, кто назвал вас Бешеным Бовалле.