Из квартиры, устроенной на бывшем складе, Хиляль вышел 37 часов назад. Прощаясь, Стелла предупредила, что сегодня он должен получить сообщение – сообщение, которое поможет ему подобраться к Вэйланду Виктори.

Хиляль просыпается рано. Молится дяде Моисею, отцам Иисусу Христу и Мухаммеду, дедушке Будде. Размышляет о божественной искре, которой обладает каждый человек – и о которой многие забыли, словно о рудиментарном органе.

Просит дать ему силы и не оставить мудростью. Хиляль не молит о спасении или освобождении. Что бы ни случилось, он уже спасен. Его грехи уже искуплены. Рай – здесь, внутри каждого из нас. Не там, где обитают Создатели.

Когда Хиляль чувствует себя готовым, он открывает потайное отделение в своем чемодане. В нем нагрудник Аарона.

12 деревянных пластин, 12 драгоценных камней: Одем, Питдах, Барекет, Нофек, Сапир, Яхалом, Лешем, Шебо, Ахламах, Таршиш, Шохам, Яшпех. Такая же часть древних доспехов защитила учителя Эбена от убийственного воздействия Ковчега в Кодеш ха-Кодашим.

Хиляль надевает нагрудник. Подгоняет ремни так туго, что деревянные пластины врезаются в кожу.

Он надеется, что нагрудник защитит и его тоже.

Аксумит вешает на пояс оба мачете. Натягивает сверху широкие хлопковые брюки, пряча оружие от любопытных глаз. Сует ноги в изношенные кожаные сандалии. Накидывает свободную белую рубашку, прикрывающую нагрудник Аарона. Завязывает на шее ожерелье, которое было на нем в день Вызова. Даже после всего, что случилось, он, Хиляль ибн Иса ас-Сальт, все еще верит в удачу.

Сегодня она ему понадобится.

Юноша выкладывает на кровать устройство Создателей.

Кидает рядом смартфон и пять пачек новеньких 100-долларовых купюр; в каждой пачке – по 10 000 долларов.

Все это перекочевывает в сумку из черной кожи.

Последними Хиляль достает трости – посох Аарона, посох Моисея. Активирует их, поглаживая рукоятки в виде змеиных голов. Коричневое дерево оживает, покрывается сеточкой чешуи. Извиваясь, змеи заползают на руки аксумиту, сворачиваются кольцами вокруг предплечий. Он смотрит в черные глаза кобр, усыпанные золотыми искорками. Змеи раздувают капюшоны. Обнажают зубы. Шипят друг на друга. Хиляль бормочет что-то успокаивающее. Легонько дует на них. Целует их короны. Разговаривает с ними. – Сегодня – день, когда вы исполните свое предназначение, – слетают с его губ слова. – Сегодня – день, когда вы уничтожите существо, проклявшее вас много эпох назад. Сегодня – день, когда вы вернете людям то, что некогда отнял у них Эа. У одной из кобр кожа темнее, чем у другой. Змея Аарона. Она бросается вперед и через мгновение уже скользит по плечам Хиляля.

– Сегодня – день, когда будет восстановлена невинность людей.

Эшлинг Копп, дедушка Копп, Грег Джордан, Бриджит Макклоски, Гриффин Маррс

Япония, префектура Тиба, Ураясу, Майхама, 1–9, отель

«Шератон Гранд Токио Бэй», сдвоенный люкс 1009–1011

Команда «невидимок»-цэрэушников вместе с Эшлинг приземлилась в Японии два дня назад. Все пятеро вселились в огромный сдвоенный люкс. Окна шикарного номера в японском стиле смотрят на Токийский залив. Убежище китайца – всего в нескольких километрах к западу.

Маррс торчит за компьютером. Посасывает местный японский леденец очень причудливой формы – в виде бензопилы. Джордан сидит рядом. Оба негромко разговаривают. На полу раскиданы подушки. На них развалилась Макклоски – изучает гигантскую карту северных островов токийского порта. Наполовину опустошенное деревянное блюдо с суши и соевым соусом прижимает один из углов огромного полотна. Эшлинг разглядывает Токио в панорамное, от пола до потолка окно. Дед молча стоит за плечом девушки. Воет и свистит ветер, прилетевший сюда по каналу Урага с Сагамского залива. Под его порывами оконное стекло слегка дрожит. Токийский залив – зеркало темной воды, усеянное кораблями всевозможных размеров. На островах вокруг не пропадает даром ни единый кусочек земли: дома, поля для гольфа, гостиницы, пристани, верфи… Чуть дальше к юго-востоку – ослепительно белый комплекс, похожий на обиталище какого-нибудь суперзлодея из фильмов про Бонда. На запад, до самого горизонта, тянется Токио – бесконечный, мерцающий миллиардами огней. Самый большой из всех городов, какие Эшлинг когда-либо видела.

– Вот это да, – восхищенно говорит она по-кельтски.

– Я был тут дважды. Оба раза улетал совершенно очарованный. Они с дедом до сих пор так и не улучили минутки, чтобы поговорить с глазу на глаз. Обсудить, стоит ли в самом деле пользоваться помощью Джордана и его людей. Каждую секунду рядом кто-то был. Их не оставляли одних ни на мгновение. Но тут, в огромной комнате, под вой беснующегося ветра, можно было хотя бы попытаться.

– Как ты думаешь, что они от нас скрывают? – спрашивает Эшлинг. Гортанный кельтский язык в ее устах певуч и мелодичен.

– То, что хотели убить тебя – и остальных Игроков. Но потом решили, что лучше будет объединиться с тобой, – просто отвечает дед.

Она кивает.

– Я тоже так подумала.

– Но сейчас, сдается мне, они всерьез настроены тебе помогать. Трудно не верить людям, которые испуганы до полусмерти.

– Тут ты прав.

Они наблюдают, как движутся по заливу крошечные корабли. – Эшлинг… – медленно начинает дедушка. Ему не нужно даже заканчивать предложение – девушка и так знает, о чем он хочет спросить.

– Я уже сказала почему. Там, в Порт-Джервисе, я не лгала.

– Знаю. Но все равно не могу с этим смириться.

– Придется, дедушка. Я – Игрок. Вызов пришел мне. Ты же знаешь: как только Игра начинается, никто уже не имеет права отказаться. Никакие замены невозможны. Поэтому ты и торчишь здесь со мной. Вот как я Играю. Останови Игру, если возможно, а если нет – стань победителем.

Дед молчит.

– Прости, что втравила тебя во все это, дед. Но я пойду до конца.

Девушка глубоко вздыхает.

– Мы должны это сделать из уважения к отцу. Должны почтить память твоего сына. И быть уверенными в том, что его смерть не была напрасной. – Эшлинг делает паузу. Убеждается, что дед ее слушает. – Я знаю: тебе велели его убить, – и уважаю тебя за то, что ты выполнил приказ. Не потому, что согласна! Нет. Потому, что только так все и должно было сработать. Это наше предназначение, наш путь – следовать приказам. Но сейчас, когда Игра уже запущена и все началось… когда все перестало быть картинкой в воображении или легендой в старой книге, а обернулось реальностью, когда вся наша планета оказалась под ударом, – мы должны это сделать. Просто должны. Если ты хочешь, чтобы смерть Деклана означала что-то правильное, чтобы она что-то значила, – придется поступить именно так.