Во — вторых, Рамина осознала потенциал спиросомы как биологического оружия. Микроорганизмы атаковали нейроны и каким — то, пока не выясненным образом, брали их под полный контроль, прямым образом влияя на высшую нервную деятельность. «Подмена личности» — именно такое словосочетание приходило на ум Рамине. Однако новая личность не перекрывала полностью личность инфицированного человека. Она подавляла лишь «Я» пораженного, оставляя приобретенные в течение жизни навыки для собственных нужд. Олигофреническое поведение Вэньмина Рамина связала с тем, что обширные участки коры головного мозга Го были повреждены неизвестным ферментом.
«Если разобраться в физико — химических процессах наблюдаемого явления на молекулярном уровне, то это будет супероружие, способное изменить ход истории», — думала Рамина, нервно теребя рукав белого халата. Она представила толпы солдат, биологически перепрограммированных невидимыми шпионами в целях убийства своих боевых товарищей. Подумав про шпионов, Рамина вспомнила о полковнике, ожидающем её в холле первого этажа.
Удалив данные, она выключила оборудование и, пройдя процедуру органической дезактивации, покинула многоуровневую лабораторию, находящуюся под землей. Зайдя в лифт, она поднялась на верхние этажи здания, расположенного над лабораторией, и при выходе из лифта столкнулась с доктором Зигфридом Грэмом, который неспешно попивал баночный кофе, стоя возле прозрачных стекол небоскреба.
— Доктор Джоши, здравствуйте! — Зигфрид неприятно улыбнулся, поспешно стирая с бороды капли пролитого кофе.
— Добрый вечер, доктор Грэм, — ответила немного растерявшаяся Рамина, никак не ожидая увидеть здесь своего патрона. — Вы уже вернулись? Констанция мне сказала, что вы задержитесь в командировке…
— Нет, Констанция всё вечно путает, — Зигфрид отмахнулся, поправив свои очки и почесав рыжеватую бороду. — Я прилетел сегодня утром вместе с полковником Орокином.
Собственно, я вот по какому делу… Я заходил сегодня в свой кабинет, но не увидел отчета за последнюю неделю. Может, вы его оставили в лаборатории?
«Отчет! Как же я могла забыть про него!!!» — подумала Рамина. Нет, она не собиралась делать каких — либо записей об обнаруженных спиросомах. Но сам факт отсутствия бюрократической бумажки мог бы навести Грэма на мысль о том, что от него что-то утаивают. В руках авторитарного государства, которым и являлась Акритская метрополия, такая информация могла стать чересчур опасной для всего остального мира. А делать из врага родной страны мирового гегемона, она уж точно не собиралась.
— Отчет!? — переспросила Рамина. — Ах да, я просто забыла его написать…
— Наверно, нашли что-нибудь интересное и совсем заработались… — Грэм, кривя улыбку, немного прищурился.
— Совсем нет… — Рамина невольно замотала головой. — Напротив, доктор Грэм, это была скучнейшая неделя. Просто мне немного нездоровилось, поэтому пришлось отложить написание отчета…
— Как это на вас не похоже, доктор Джоши…
— Что именно? — Рамина приняла вызов, когда Зигфрид перестал улыбаться и начал внимательно смотреть на неё.
— Вы всегда были пунктуальны в рабочих делах… Как ваш новый аппарат?
Рамина безучастно пожала плечами.
— Работает, но надо ещё многое понять. Я не совсем знакома с этой модификацией…
Зигфрид сделал удивленное лицо.
— Странно, а Констанция говорила, что вы бегали по лаборатории как ошарашенная, после того как подвергнули Тана стромбостетоскопии…
— Констанция всё вечно путает, — парировала Рамина. — Вы ведь сами только что об этом сказали…
Кивнув головой, Зигфрид хмыкнул и, уступив Рамине дорогу, проследовал к лифтам. Доктор Джоши прошла в свои апартаменты, а закрыв за собою дверь, перевела дух, пытаясь снять нервное напряжение после разговора с доктором Грэмом.
Быстро переодевшись, она решила использовать косметическую машинку, чтобы наложить макияж. Введя в интерфейсе тип теней и румян, Рамина подставила лицо к овалу, покрытому пупырышками, и закрыла глаза. Тонкие струйки красящих веществ с предельной точностью попали на её лицо в места, заданные алгоритмом машины. Нацепив массивные сережки, которые ей подарила болтливая Констанция, она, предварительно посмотрев на себя в зеркало, покинула квартиру, взяв в руки элегантную женскую сумочку.
* * *
Одетая в роскошное вечернее платье темно фиолетового цвета, Рамина удобно расположилась в бархатном кресле по левую сторону от полковника Орокина. Восхищенно разглядывая внутреннее убранство здания гранд — оперы, Рамина отметила про себя превосходный архитектурный стиль.
Зал на 3000 мест был сделан в форме подковы. Вдоль стен стояли гротескные фигуры, высеченные из прочного белого камня. Держа на своих плечах прозрачный потолок, сквозь который уже проглядывали звезды на вечернем небе, каменные статуи обращали свои застывшие лица в сторону сцены, на которой и должна была состояться премьера оперы «Буревестник». Ярусы зала, заполненные людьми, были разделены панелями из дорогой древесины. В отделке преобладали багрово — черные тона имперской палитры, придававшие этому месту какой-то роковой, по мнению Рамины, смысл.
Мультимедийные технологии создавали вдоль боковых проходов замедленные во времени вспышки света, которые рассыпались на множество угасающих брызг, подобно небольшому салюту. Упорядоченно цикличные, они создавали феерическое освещение, подчеркивая величие этого культурного места.
Пока Рамина вертела головой, полковник Орокин читал аннотацию, написанную красивым каллиграфическим подчерком:
Уважаемые посетители!
Коллектив гранд — оперы рад представить вам музыкальное произведение руки известного деятеля искусства Фридриха Штоля, чьи заслуги отмечены многими наградами Императорского Дома.
В сюжет оперы заложены реальные события, связанные с трагической гибелью Девятого Императора Мартина Храброго, убитого заговорщиками во главе которых стоял его зять — Николас Вайс. Движимый тщеславием, Вайс пытается захватить власть в метрополии, чему противостоит патриот и доблестный глава Спектрата Алан Филипс.
Часть собранных от продажи билетов средств пойдет в фонд помощи семьям, чьи отцы, работая в Спектрате на благо Отечества, погибли при исполнении служебного долга.
Приятного просмотра!
«Старый добрый приживала Штоль, — полковник улыбнулся, засовывая буклет в карман, расположенный на спинке впереди стоящего кресла. — Этот худощавый старичок, бросивший якорь профессии в культурном центре столицы ещё со времен Императора Тиберия, всегда тонко чувствовал отклонения политического флигеля, создавая новые и переписывая прошлые произведения…»
— Как вам здесь? — Уэйн обратился к своей спутнице, которая с интересом разглядывала интерьер зала.
— Очень впечатляет… — Рамина утвердительно кивнула головой, посмотрев в глаза полковнику. — Столько роскоши…