— Это какая — то магия? — недоверчиво поинтересовался Карлос, выросший в тех краях, где народный фольклор изобиловал рассказами о добрых и злых духах леса.
— Нет, — ответил Томас, — как только я прикасаюсь языком к нёбу, этот орган начинает вибрировать, испуская сигналы в определенном диапазоне частот. Орган улавливает отраженные от материальных объектов волны и передает эту информацию в мозг, который, в свою очередь, интерпретирует эти сигналы, создавая эффект «внутреннего зрения». Я не вижу лиц ваших охранников, но могу определить их габариты. «Эта уникальная способность — продукт высшей нервной деятельности…» — как любил говорить мой покойный отец.
Карлос кинул жестяную банку на туго набитые мешки и посмотрел на задумавшегося Томаса. Его мало интересовали анатомические подробности, и он решил перейти к теме побега. Как только Гарсия и его команда попали в «Социальный лепрозорий», он пообещал своим людям, что выведет их на свободу. Но время шло, и люди начинали роптать, обвиняя Карлоса в своём незавидном положении, в котором они оказались, связавшись с акритской армией. Месяц назад даже была попытка бунта, но Карлос устранил её, удавив двух зачинщиков собственными руками.
— Продолжай, — невозмутимо произнёс Карлос и посмотрел на вентиляцию, будто там кто — то сидел.
— Мой отец, — ответил Томас, задумчиво уставившись в пол, — ещё будучи ребенком, обнаружил в себе этот дар. Но моя бабка строго настрого запретила ему кому — либо рассказывать об этом, чтобы отца не лишили гражданства по «Акту о чистоте человеческой расы». К пятнадцати годам у отца, как впоследствии и у меня в этом возрасте, изменилась морфология ушей, которые немного заострились кверху…
Томас откинул длинные слипшиеся волосы и показал Карлосу свои уши.
— Бабка, — продолжил ДиАнжело, — отправила отца с Эритеи в округ на горные работы, дабы избежать пересудов соседей о появившейся небольшой мутации. Попав на рудники, отец заметил, что может использовать этот дар, осматривая таким образом породу и выявляя искомые пласты полезных ископаемых, а также опасные для прохода места.
Чтобы заработать на этой информации, не раскрыв при этом то, каким способом она получена, отец основал фирму, которая стала заниматься геологоразведочными работами. Под ширмой «высокотехнологичного исследования по новейшей методике» в шахту спускался сам отец, обвешанный инженерными приборами, в которых он сам абсолютно не разбирался, так как не имел соответствующего образования. Но используя свой врожденный дар, он стал делать владельцев рудников на порядок богаче.
Когда у людей, работающих с инвестициями в горнодобывающую отрасль, фирма моего отца стала ассоциироваться с успехом, он попал в высшую лигу. Его пригласил к себе на работу крупнейший промышленник того времени — Георг Кантор. Они работали долгое время вместе, но потом разбежались. После этого отец вложился в частно— государственное предприятие, которое занималось геологоразведочными работами на хребте Брукса.
В ту пору я возглавлял одну из дочерних фирм этого предприятия, которая занималась исследованиями областей, граничащих с «Социальным лепрозорием». Так вот, под нами есть тоннель, который проходит недалеко от заброшенной шахты. Всё, что нам нужно, так это проделать двадцатиметровый проход в скальной породе к подземной реке. Через несколько сотен метров река пересекает заброшенные шахты, которые и выведут нас на поверхность…
— Двадцать метров? — переспросил Карлос и задумался. — Ты сможешь объяснить Барибалу, что нужно будет сделать и где?
Томас поднял глаза на Карлоса, после чего поднялся со скамейки, встав на ноги.
— Да, — ответил он, — нужен лишь его навигационный планшет, который он сдаёт на контрольно — пропускном пункте промышленной зоны.
«Стоит это обсудить с Барибалом», — подумал про себя Гарсия и, открыв дверь кладовой, выпустил вперед Томаса. Оказавшись в просторной секции, Карлос заревел:
— Джи — и — м…
Боевик из караула открыл дверь и просунул свою лысую голову.
— Эй, Джим, сообщи коменданту, что заключенный… — Карлос убрал ворот робы и посмотрел номер, выбитый на ошейнике Томаса, — номер XX376VK переезжает в нашу секцию вместо того злостного храпуна, который портит мне весь сон…
* * *
Томас ДиАнжело находился в прогулочном боксе вместе с группой заключенных, среди которых выделялся рослый Карлос Гарсия, в одиночестве расхаживающий вдоль железной решетки. Подняв голову, Томас увидел бетонные стены гигантского колодца, нашпигованные охранным и иным оборудованием. Играя бликами на металле и стекле, солнечный свет, падая на дно карьера через внушительную воронку, создавал на отвесной плоскости бетонной стены причудливые «солнечные зайчики». Эта удивительная фантасмагория навела Томаса на мысль о том, что уже десять дней он не видел солнца, находясь в катакомбах этого ужасного места.
Последнюю неделю Томас жил в секции, куда стекалась вся информация о происходящем в «Социальном лепрозории». Жизнь Томаса после переезда в штаб — квартиру Карлоса Гарсия кардинально изменилась в лучшую сторону — он стал хорошо питаться, больше спать, а другие заключенные даже стали искать его дружбы. Но главным бонусом, как посчитал ДиАнжело, было то, что он перестал выходить на общие работы…
Хотя один раз, позавчера, он всё же вышел на общие работы, чтобы совместно с Барибалом проследовать в искомый тоннель. Бригадир должен был оценить фронт работ и возможность реализации плана побега, который предлагал ДиАнжело. Но когда они дошли до старого ржавого лифта, а Томас сказал, что надо спускаться, Барибал в ответ покрутил пальцем у виска и недовольно хмыкнул.
— В чем дело? — спросил Томас.
— Дело в том, — ответил Барибал, — что ты дурак, который предлагает мне добровольно лезть в лабиринт Орфа…
— Лабиринт Орфа? — переспросил Томас, который уже слышал о загадочном месте, но не имел представления о нем.
Барибал сделал шаг назад и тряхнул головой, выражая страх перед черной бездной. Посмотрев исподлобья на ДиАнжело, бригадир, нехотя, но всё же заговорил:
— Люди рассказывают, что однажды, лет восемнадцать тому назад заключенного по имени Орф посадили за какую — то провинность в карцер, расположенный намного ниже того уровня, где мы сейчас находимся. Дня через три Орфа начали мучить головные боли. Запертый в каменном мешке, Орф жутко орал, отчего его соседи били в двери, в надежде привлечь внимание охраны. Наконец, спустя сутки, бригада медиков всё же прибыла.
Когда они, в сопровождении охраны, открыли дверь камеры, на них напало чудовище. Как сказал очевидец тех событий, которого я встречал несколько лет тому назад, «это был единственный раз в жизни, когда я, будучи заключенным, радовался тому, что крепко заперт за свинцовой дверью». Подоспевшей, хорошо вооруженной охране удалось подстрелить то чудовище, в которое превратился Орф. Посчитав его мёртвым, охрана скинула его тело вместе с остальными телами в эту систему довольно широких подземных пещер, которая на тот момент служила естественным кладбищем «Социального лепрозория».