Мария очень любила это место. Девочкой ее водил сюда отец. Доки и узкие пирсы были пусты. Парусные шлюпки, рыбацкие лодки и яхты зимовали на берегу, на видавших виды деревянных опорах, накрытые ярко-синими пластиковыми чехлами. Гравий скрипел под ногами Марии, когда она проходила мимо лодок, разглядывая их торчащие вверх кили. Она остановилась напротив шлюпки с названием «Галатея». Ее длина была около двадцати пяти футов; синяя краска на днище стерлась от долгого пребывания под водой. Мария представила себе, как отправляется на острова Духов в лодке, наподобие этой, представила ветер, надувающий парус, и свою руку на румпеле. Лежа в постели, она мечтала начать раскопки на островах — для этого ей необходима лодка.
— Мария Дарк? Это ты? — окликнул ее знакомый голос.
Удивленная, Мария оглянулась.
Быстрым шагом к ней шел мужчина в зеленой куртке-парке и брюках цвета хаки; он склонил голову набок, словно для того, чтобы убедиться в том, что не обознался.
— Дункан? — спросила Мария. Она сразу узнала его, Дункана Мердока, своего одноклассника. Над правым карманом его куртки красными нитками было вышито название мастерской, «ХРАБРЫЙ КАПИТАН, РЕМОНТ И ПРОДАЖА ЛОДОК», над левым его имя — ДУНКАН. Дункан улыбался ей. В школе они были друзьями. Они протянули было друг другу руки для рукопожатия, потом попытались поцеловаться, но столкнулись лбами.
— Ох, — выдохнул Дункан, потирая лоб; потом прикоснулся ко лбу Марии, почему-то разглаживая ей брови. — Это что, племенной обычай, который ты подхватила где-нибудь в Южной Америке?
— Обычно я низко кланяюсь и пою церемониальную песню, — ответила Мария. — Ты что, работаешь здесь?
— Я управляющий, — сказал Дункан.
— Здорово.
Мария помнила, что Дункан всегда любил лодки и ненавидел школу. К тому моменту, как учительница замечала, что его снова нет в классе, он обычно был в своем вельботе, на полпути к Ориент-пойнт.
— Ты все время жил в Хатуквити?
— Ага, — ответил Дункан. — Пока ты со своим Гвидо путешествовала по миру, я сидел тут. Ты можешь не поверить, но Хатуквити — это центр Вселенной.
— Ты говоришь, точно как Софи, моя сестра, — сказала Мария. — Она никогда не уезжала отсюда. Ни она, ни Питер, ни Нелл. Кстати, его имя — Альдо.
— Альдо, — повторил Дункан. — Моя жена дружит с Софи. Наш сын играет с ее Флосси.
— Флосси? — переспросила Мария.
— Ну да. Ее же Фло зовут, правильно? — Дункан покачал головой. — Слишком серьезное имя для маленькой девочки. Звучит как название детали какого-нибудь дизельного мотора. Вот когда ей стукнет лет сорок и она станет генеральным директором нефтяной компании, ее можно будет называть Фло.
— Мне нравится «Фло», — ощетинившись, сказала Мария. Фло назвали в честь Флоренции, города, где она была зачата, так что Марии нравилось и ее полное имя, и его сокращение. Однако Дункан не понял, что она имела в виду.
— Мне она тоже нравится, — сказал он. — Она самая очаровательная из всех детей, которые приходят к Джеми.
— Спасибо, — произнесла Мария с такой гордостью, будто Фло была ее ребенком.
— Эй, Дункан! — позвал ее собеседника бородатый великан, остановившийся неподалеку, чтобы не вклиниваться в разговор. На нем была такая же парка, как на Дункане, с надписью «ХРАБРЫЙ КАПИТАН, РЕМОНТ И ПРОДАЖА ЛОДОК» над правым карманом и именем ДЖИМ — над левым.
— Мария, познакомься, это Джим Маркхэм. Джим, это Мария Дарк. Она у нас знаменитость, — добавил Дункан.
— Да ну тебя, — засмущалась Мария. Она и Джим пожали друг другу руки, потом Джим спросил Дункана, надо ли ремонтировать киль на лодке, выигравшей в прошлом октябре гонки на Мунсильвер-пойнт.
Жители городка ехали на работу, каждую минуту кто-то гудел Дункану из машины, и он в ответ махал им рукой. Ветер усиливался, погода становилась по-настоящему зимней — впервые с тех пор, как Мария вернулась домой.
— Думаю, мне понадобится лодка, — заметила она.
— Какая именно? Катер или парусная?
— В первую очередь небольшая, — сказала Мария. Я собираюсь провести раскопки на островах Духов, мне надо будет на чем-то туда добираться.
— Неблизкий путь, — сказал Дункан, продолжая улыбаться. — Тебе понадобится шлюпка с небольшой осадкой. Там мелко. И ты сможешь вытаскивать ее на берег — хотя это зависит от острова, на котором ты собираешься копать. Может, на Маленькой раковине?
— Я не знаю их названий, — сказала Мария. — Я думала начать на самом большом, там, где холм.
— Он называется «Подзорная труба».
— Помнишь, миссис Лерд рассказывала нам, что у индейцев пеко там была фактория, торговый пост. И как они обменивали рыбу на кварц и кремень, которые добывались вверх по реке?
— Да уж, миссис Лерд. Только ее уроки я и мог кое-как терпеть. Значит, поживешь здесь?
— По крайней мере это лето, — ответила Мария.
— Ну, у тебя есть время подумать насчет лодки, — предложил Дункан. — Слишком рано спускать их на воду. В реке еще есть лед, мало того, она приносит в залив целые бревна — можно запросто наскочить на какой-нибудь дуб, и лодке — конец. Разве что ты не выберешь корыто вроде этого, ему все нипочем.
Мужчина показал на док за домом, где находился офис мастерской, в нем стояла обшарпанная шлюпка с широким корпусом. До ватерлинии она была выкрашена в красный цвет, ниже ее — в синий. На борту было написано название шлюпки — «Алисия». Рядом с моторным отсеком были разложены инструменты и детали к двигателю, на палубе громоздились сложенные друг на друга верши для омаров.
— Твоя? — спросила Мария.
— Ага, — сказал Дункан. — Летом мы с нее ловим лобстеров, но с октября по март она стоит на приколе.
— Да уж, холодновато у нас в это время, — заметила Мария, думая о том, что ей пора уходить. Через плечо Дункана она увидела, как Джим снова направляется к ним. — Ладно, Дункан. Я подумаю насчет лодки и тогда зайду.
— Рад был повидаться, Мария, — сказал он. — Как тебе, странновато вернуться сюда?
На мгновение она задумалась, потом поняла, что не знает ответа. В каждый момент он был разным. Сейчас ей казалось, что она никогда и не уезжала. Мария пожала плечами, улыбнулась и вышла из мастерской.
«Помню-помню, ты была в него отчаянно влюблена», — сказала Нелл. Она с сыном Энди, Мария и Софи сидели за столом в уютной кухне Софи, дожидаясь Хэлли, Гордона и Питера.
— Я считала его не похожим на других, — ответила Мария. Она вспомнила, как Дункан проплывал на своем вельботе мимо школы Хатуквити, оставляя за собой шлейф белой пены, а Мария и остальные прилежные ученики смотрели на него, стоя за лабораторными столами в кабинете химии.
— Его все время оставляли после уроков, в наказание, — отметила Софи. — Прямо не верится, что теперь он превратился в почтенного горожанина.