— Да многое, — заметила Софи, опустив глаза. Потом она снова собралась и продолжила: — Все было не так уж плохо. Вовсе нет. Ты можешь не верить, но в нашей семье было больше любви, чем у многих наших знакомых.
Мария кивнула, протянула руку через стол и сжала ладонь Софи. Она понимала, что Софи была убеждена в своей правоте, ведь иногда она сама так думала. Сейчас это казалось невероятным. Она даже завидовала тому, как близки Софи и Гордон и какие у них замечательные дети.
— Значит, дети сейчас у тебя? — спросила Софи, совладав с собой.
— Да. И останутся на столько, на сколько понадобится.
— Понадобится для чего? Чтобы я вышла отсюда? — добавила Софи, и голос ее опять задрожал.
— Как ты тут? Здесь очень плохо?
— Совсем даже нет. Только все время на виду. Они обращаются со мной, как… как… — Она нахмурилась, подыскивая нужное слово.
— С дерьмом? — спросила Мария.
— Наоборот, — ответила Софи. — Как с героиней. Не только заключенные, надзирательницы тоже. У многих заключенных были мужья, которые их избивали. У меня все время спрашивают, смотрела ли я «Горящую постель». Я говорю, что в моем случае все было не так однозначно, но на это никто не обращает внимания. Они считают, что я очень здорово поступила, когда… убила Гордона.
— Почему мы не могли поговорить так до того, как все это произошло? — уныло спросила Мария.
— Как «так»?
— Почему ты не сказала мне, что у вас происходит? — произнесла Мария. — Я знаю, я смогла бы помочь тебе выбраться из всего этого.
— Я не хотела выбираться, — сказала Софи. Внезапно ее голос стал ледяным. — И что, собственно, ты подразумеваешь под словами «поговорить так»? На самом деле я не сказала тебе ничего особенного. Чего ты ко мне пристала?
Мария съежилась, словно от пощечины. Она пыталась найти причину неожиданной вспышки сестры, потеряв дар речи от ее выпада.
— Я хочу, чтобы ты поговорила со мной, — после долгой паузы произнесла Мария, — потому что ты моя сестра и я люблю тебя.
— А не потому ли, что ты хочешь узнать всякие нелицеприятные подробности? — спросила Софи с отвращением в голосе, и Мария поняла, что сестру переполняет ненависть к самой себе.
— Нет, вовсе не поэтому.
— Не хочу сказать, что мое дело — труба, — заметила Софи, — однако я сейчас далеко не в лучшей форме.
Казалось, что Софи взывает о помощи, однако Мария, все еще не пришедшая в себя после ее отповеди, ничего не ответила. Где-то глубоко внутри засела мысль о том, что Софи вообще-то должна была поблагодарить ее за любовь и поддержку, за то, что она взяла на себя заботу о детях и позволила Саймону и Фло перевернуть всю ее жизнь.
— Тебе нужен мужчина, — сказала Софи. — Тем более что его святейшество объявил, что вы с Альдо больше не муж и жена.
Мария усмехнулась:
— Я работаю над этим.
— Я слышала, что Общество ветеранов войны во Вьетнаме проводит отличные вечера встреч для одиночек, — с улыбкой добавила Софи. — Почему бы тебе не сходить туда? Ты могла бы встретить отличного парня.
Мария хорошо представляла себе такие вечера и парней в клетчатых рубашках, которые приходили на них.
— Я уже встречаюсь кое с кем, — сообщила она.
— С Дунканом Мердоком, так? — спросила Софи.
Мария кивнула:
— Тебе мама сказала? Или Нелл? Они, наверное, считают меня коварной захватчицей.
— Никто мне не говорил. Я просто знаю. Ты всегда была от него без ума. Еще со школы. Попробуй только сказать, что это неправда.
— Это правда, — промолвила Мария, и улыбка осветила ее лицо. Она вспомнила, как они занимались любовью в каюте его лодки. Воспоминание возникло сразу, целиком: ночь, опускающаяся на остров Подзорной трубы, тепло каюты, руки Дункана, обнимающие ее.
— Знаешь, его жена, она немного… странная, — сказала Софи.
— В каком смысле? — поинтересовалась Мария.
— Вечно носится со своими идеями. Считает, что должна выступать в Линкольн-центре. Два-три раза в год пытается объединить нескольких мамаш, когда-то занимавшихся музыкой, и подготовить концерт. Она должна играть на скрипке, Энн Дрейк на фортепьяно, а я петь. — Софи поставила локти на пластиковую столешницу. Их беседа перестала быть похожей на те, что обычно ведут заключенные со своими родственниками, она могла бы состояться где угодно. Теперь они были просто сестрами, которые болтают друг с другом.
— А что в этом такого ужасного? — спросила Мария. — Звучит замечательно.
— Она хочет, чтобы город выделил деньги на проведение цикла концертов и на рекламу по всей стране. Она хочет, чтобы мы прославились, а у нас, поверь мне, нет для этого никаких данных.
— Конечно есть! — воскликнула Мария. Разговор о жене Дункана поверг ее в тоску; она знала, что это такое, когда разрушается брак. До тех пор, пока их с Дунканом роман развивался на воде, вдали от города, она еще могла не задумываться о том, что происходит с его семьей. Ее собственный разрыв с мужем был очень болезненным, а ведь у них не было детей. К тому же она еще не знала, состоялся ли у Дункана разговор с Алисией и их сыном.
— Он уходит от нее, — тихо произнесла Мария.
— Ты его любишь? — спросила Софи.
— Да, — ответила Мария, улыбнувшись, и ее щеки залились румянцем. — Но он уходит не из-за меня. Он сказал, что их отношения не ладились уже давно. — Она вспомнила их последнюю встречу на похоронах Гордона, когда Алисия стояла рядом с ним. Ее хрупкость поразила Марию. Она была ростом с ребенка и такая же худенькая. У нее были большие оленьи глаза, тонкие серебристые волосы падали на плечи.
— Я уверена, что он уходит не из-за тебя, — ободряющим тоном заметила Софи. — Все знают, что рано или поздно Мердоки должны были развестись. Они никогда не подходили друг другу. Как-то раз Алисия сама сказала мне об этом. В общем, как и вы с Альдо. — Увидев выражение лица сестры, Софи одарила ее умиротворяющей улыбкой. — Я же права, не так ли? Иначе ты сейчас была бы в Перу.
— Да, это так, — согласилась Мария, погрустнев.
— Дункан симпатичный, — сказала Софи. — И умный. Тебе нужно немного поторопить события. Знаешь, что ты должна сделать? Нанять лимузин. Желательно в какой-нибудь компании за пределами штата. Хорошо, если на машине будут нью-йоркские номера. Скажи, чтобы шофер подъехал к лодочной мастерской и остановился прямо у ворот. Лучше, если это будет вечером. В то время, когда пьют коктейли.
— Зачем? — спросила Мария, сбитая с толку.
— Устрой все так, чтобы в этот момент оказаться в мастерской. Например, тебе надо поговорить с Дунканом насчет… ну не знаю, скажи ему, что ты потеряла якорь и хочешь купить новый. Тут подъезжает лимузин. Его сразу все заметят: в Хатуквити никто не заказывает лимузины. Дункан отправит кого-нибудь спросить у шофера, зачем тот приехал. А тот должен ответить: «Мистер Клуни ожидает миссис Дарк». Главное, чтобы стекла у машины были затемненные и не было видно, кто сидит внутри. — Софи тихонько хихикнула, в восторге от собственной изобретательности. — Дункан тут же упадет к твоим ногам. Представь, что он почувствует, если узнает, что Джордж Клуни присылает за тобой машину.