Мы прошли на кухню. На столе были все необходимые продукты: лук, помидоры, спагетти и говяжий фарш. Именно эти продукты и нужны были для блюда, рецепт которого я вычитала в Интернете.
– Давай я нарежу лук, – предложил Сергей.
Через полчаса мы сидели на кухне за столом и ели спагетти. Блюдо получилось очень вкусным, Сергей несколько раз меня похвалил, потом поместил грязные тарелки в посудомоечную машину и предложил мне перейти в гостиную. В этой комнате был большой угловой диван, маленький журнальный столик, на котором были разложены нарды, а в углу стоял рояль. Именно рояль, а не пианино.
– Ты играешь? – спросила я у Сергея и кивнула в сторону инструмента.
– Да. И еще пою.
Он сел за рояль и сыграл мелодию из кинофильма «Шербургские зонтики», потом спросил у меня:
– Какая твоя самая любимая песня?
– «Чистые пруды», – ответила я.
Он попытался подобрать эту мелодию, но ему не удалось. Тогда он запел, подыгрывая себе, какой-то романс.
Он пел красиво, без фальши, но мне почему-то было немного смешно. Я держалась, как могла, чтобы не засмеяться, и, когда он закончил завывать и предложил мне сыграть в нарды, я очень обрадовалась.
В нарды я умела играть. Каждые выходные, когда стояла теплая погода, я тренировалась с папой на балконе, а зимой мы с ним упражнялись на кухне, частенько после воскресного семейного ужина.
Мы уселись на пол. Сергей три раза проиграл, все время мотал головой: мол, как же так – снова с азартом бросался в бой и опять проигрывал.
Проведенный с ним вечер был очень насыщенным, и грустить мне не приходилось, но очень хотелось кроме разговоров чего-то большего. Хотя бы поцелуев. Однако часов в одиннадцать, когда нарды были разложены, наверное, в двадцатый раз, я сказала Сергею, что мне пора ехать домой.
Очень хотелось предложить ему поехать на эти выходные с Альбертом и Анькой к океану, но я все боялась затронуть эту тему.
Открывая для меня дверцу машины, он вдруг сказал:
– Альберт предложил мне поехать к океану в субботу. Ты не будешь возражать, если я присоединюсь к вам?
Я улыбнулась.
– Я буду очень рада этому. Ты мне очень нравишься.
Сергей не ожидал вот такого признания, он засмущался, сначала тоже хотел что-то ответить, но, видимо, потом передумал. Увидев в машине на сиденье стопку листов, он без разрешения взял их и, обращаясь ко мне, сказал:
– Спасибо. Давно хотел почитать твои рассказы.
Я вздохнула.
Прощались мы очень сухо, без поцелуев, без объятий и пожатий рук.
Около двенадцати я приехала домой. Анька ожидала меня в гостиной. Она пила чай с конфетами и смотрела телевизор. Увидев меня, она сразу принялась расспрашивать:
– Ну как? Целовались? Может, уже это… того?..
– Нет, – сухо ответила я. – Ни этого, ни того.
– Что, вообще ничего? А что делали-то?
– Сначала готовили макароны, потом пели песни и играли в нарды, – изложила я всю программу и присела на диван в гостиной.
– Да уж. Романтикой не пахнет. А что хоть пели? – спросила она и почесала макушку.
– «Выхожу один я на доро-о-огу», – затянула я. – И еще: «Вам не понять, вам не понять, вам не понять моей печали».
Анька с ужасом в глазах слушала, как я пою, вернее, как я пытаюсь спеть.
– А что это?
– Романсы!
– Ой, как все запущено! – сказала она. – Он тебе точно нравится?
– Ань, я уже не знаю. Ничего не знаю. Спать хочу. Жрать хочу. Рвать и метать хочу.
– Да, я вижу, ты не в себе. Вот же поганец. Пригласил даму домой, заставил ее готовить макароны, потом пытал ее романсами… извращенец какой-то!
Я кивнула.
– Но все равно, если он будет четвертым в этой стране, кто предложит тебе руку и сердце, не вздумай ему отказывать.
– Откажу, – уверенно сказала я и отпила чай из Анькиной чашки.
– Нет. Не позволю. Чтобы отказать такому мужчине, нужны веские причины, – сказала Анька и отобрала у меня чашку с чаем.
– Какие? Какие тебе нужны причины?
– Ну… там… живая свекровь… или… брат-дебил…
– Ой, насмешила. Разве это причины? Все намного хуже.
Анька со страхом в глазах ждала от меня откровений.
– Он импотент, – тихо сказала я.
Анька ахнула и прикрыла рот рукой.
– Не может быть! – сказала она шепотом.
– Увы, это так.
– Как? Совсем? – она все еще не верила моим словам.
– Абсолютно, – ответила я спокойно и добавила: – Пойдем спать.
Она все еще прикрывала рот ладонью, как будто боялась, что сейчас скажет что-то неприличное.
Я подошла к ней, погладила ее по голове и сказала:
– Только я тебя умоляю. Никто об этом не должен знать. Ты понимаешь? Никто. И не вздумай даже Альберту говорить. А не то я тебя просто убью!
Оставив подругу наедине со своими мыслями, я пошла в себе в комнату.
Женщина и Волшебник
На сцене двое: женщина лет тридцати—сорока и мужчина средних лет, одет в расписной шелковый халат.
– Привет. Ты кто?
– Волшебник.
– Настоящий?
– Конечно!
– А где твоя волшебная палочка?
– Э… Этими палочками даже мои родители не пользовались. Только дед с бабкой. Прогресс, деточка. Слышала такое слово?
– Ну и чем же ты машешь, чтоб желание исполнилось?
– Хм… Ничем не машу…
– А как же ты желания исполняешь?
– Какие желания?
– Ну ты и тормоз! Ты волшебник?
– Да.
– А волшебники должны исполнять желания. Вот давай попробуем. Я хочу стать красивой длинноногой блондинкой, чтоб все мужчины оборачивались мне вслед и присвистывали от моей красоты. Понял? Давай, исполняй.
– А как?
– Слушай, что-то ты тупишь? Ты кто?
– Волшебник.
– Как же ты исполняешь желания?
– Я просто представляю себе то, что нужно, и желание исполняется.
– Ах вот как! М-да… Действительно прогресс налицо. Ну хорошо. Вот посмотри на меня. Кто я? Опиши.
– Ты здоровенная, некрасивая, пышнотелая брюнетка не первой свежести, с большими бедрами, с маленькими сиськами, длинным носом и пустой головой
– Ну спасибо, чувак…
– Разве я соврал?