Он никогда не задумывался над тем, что значит быть мужем. Его обязанности, полагал он, достаточно четко очерчивались брачными клятвами — «наделять ее всеми своими земными благами» [21] и, когда это станет необходимым, «заботиться о детях» [22] . Достаточно было только взглянуть на Харкрофта, чтобы увидеть супруга, который вел себя значительно хуже.

Однако, если лучшее, что может сказать о тебе твоя жена, — это то, что ты не бьешь ее, значит, дела обстоят совсем не блестяще.

Так же как и Кейт, Нед понимал, что покинул Англию слишком быстро после их свадьбы. Он был так же обманут ее изящной, деликатной манерой поведения и блестящими нарядами, как и Харкрофт.

Удивительно, сколько раз он смотрел на нее и не замечал ничего, кроме утонченности ее облика. Однако она таила в себе гораздо больше, чем он мог вообразить.

И второе озарение настигло его, когда он шагал по тропинке, ведущей на конюшню.

Что значит носить маску всю свою жизнь? Скрывать то, что ты можешь совершить под удивительно прочной пеленой шелка и кружев? Делать все это, даже если ты уверена, что никто — ни твой муж, ни твоя семья — никогда не узнают правды о том, кто ты на самом деле?

Кейт была очень сложной натурой. Она была сильной. И очень одинокой. Он должен, он обязан сделать что-нибудь для нее помимо удовлетворения их естественных потребностей. Он хотел значить несколько больше, чем человек, «наделяющий земными благами». Нед же был далек от рыцарского идеала, напротив, его недавнее поведение по отношению к Кейт скорее напоминало о воинственном жеребце.

Он должен стать скалой, о которую она всегда сможет опереться. Он будет той рукой, что подхватит ее, если что. Ей нужны доказательства? Он начнет с того, что даст ей понять, что она значит для него.

Нед сделал глубокий вдох и сжал кулак. Он долго и пристально смотрел на свои напряженные пальцы и думал о силе, о власти. Он позволил себе ощутить все страхи поражений и неудач, что хоть раз посещали его. Он воочию представил их себе — большой черный шар, зажатый в его руке, — все наводящие ужас мысли, что сковывали его, не давали идти вперед. А потом медленно распрямил руку. Он отбросил свои страхи так далеко, как только смог. Он мысленно видел, как они взлетели над конюшней, над усадьбой, а потом приземлились на землю далеко-далеко отсюда, рассыпавшись на мелкие кусочки, словно ком сухой глины.

Черная магия, не иначе. Но он уже был сыт по горло этими страхами, они достаточно навредили ему в прошлом. У него больше не было на них времени.

Ему следовало начинать становиться тем мужем, которым он хотел быть.

Глава 10

— Я знаю, что вы делаете.

Грубый голос раздался в мраморном вестибюле передней, едва Кейт вошла в дом. Некоторое время после поспешного ухода своего мужа она стояла, уставившись на Чемпиона, а потом, смущенная и павшая духом, возвратилась домой. Она остановилась на пороге, ожидая, пока ее глаза привыкнут к темноте передней, и лишь потом разглядела Харкрофта. Он стоял в полумраке коридора, внимательно за ней наблюдая. Кейт никак не могла рассмотреть выражение его лица. Однако он подошел ближе, и тусклый свет выхватил из темноты его черты. Насмешливая улыбка скривила его губы.

Шелковые чулки Кейт изрядно намокли в районе лодыжек, пока она шла по влажной траве. Он оглядел ее всю, и под его пристальным взглядом она инстинктивно натянула на себя накидку, которую сжимала в руках.

Харкрофт успел переодеться в мягкие домашние туфли и свободные брюки. Из трубки, которую он держал в руке, клубился табачный дымок — должно быть, он только что вошел с веранды и стоял сейчас, лениво опершись другой рукой о стену. Было бы глупо в страхе бежать от него, как ей отчаянно хотелось. Вдвойне глупым было желать присутствия мужа, который мог бы защитить ее.

Однако Неда здесь не было. Он покинул ее снова.

Кейт глубоко вздохнула. Харкрофт никак не мог знать, что она делает. У него об этом не было ни малейшего понятия. Следовательно, ей надо приложить максимум усилий, чтобы пришедшая ей в голову хитрость сработала.

— Боже мой, милорд! — как можно более сердечно воскликнула она. — Как же вы догадались? О, наверное, тому виной мои мокрые туфельки? Или влажный подол моего платья? — Кейт одарила его дружелюбной улыбкой. С тем же успехом можно было улыбаться нильскому крокодилу, не обращая внимания на его острые зубы.

Харкрофт сделал еще один шаг в ее сторону.

— А возможно, вас натолкнул на эту мысль тот факт, что скоро прозвонят к ужину. — Она неохотно сдернула свой плащ и сложила его. Это движение дало ей возможность отодвинуться от него и положить накидку на столик. — Что бы это ни было, вы просто обязаны сказать мне, как вы догадались, что я как раз собиралась сменить туалет. Я подумываю о том, чтобы надеть голубое атласное платье к ужину. Как вы полагаете, жемчужное ожерелье моей матушки подойдет к нему? А теперь прошу прощения, но я…

— Прощения? — Он почти рычал. — Тому, что вы делаете, не может быть никакого прощения.

Она уставилась на него с притворным удивлением:

— О, ну раз вы так настроены против жемчуга…

— Вы считаете себя очень умной, да? Все эти двусмысленные комментарии, все эти ваши замечания, высказанные на публике… Я не забыл ни единого слова, безмозглая вы женщина.

Кейт позволила, чтобы ее глаза потрясенно округлились.

— О, мой дорогой Харкрофт, как же вы бываете грубы! Я понимаю, последние события произвели на вас неизгладимое впечатление, но я все-таки настаиваю на том, чтобы в моем собственном доме ко мне относились с уважением.

Даже если он и услышал ее, то не обратил ни малейшего внимания.

— Очевидно, вы разговаривали с моей супругой о семейных отношениях, обо всем том, что должно оставаться лишь между мужем и женой. И я не сомневаюсь, что она поведала вам свою собственную, женскую, версию событий, переданную в присущей вашему полу манере все извращать, выставив меня тем самым в ужасном свете. — Он произнес слова «женская версия» и «присущая вашему полу манера» так, будто это были самые грязные проклятия.

Если он думает, что она лишь говорила, следовательно, у него нет ни малейшего представления о том, что произошло на самом деле.

Кейт притворно покраснела:

— Ох… — Она стыдливо опустила глаза. — Вы имеете в виду… Боже, вы узнали об этом? Как, должно быть, это унизительно для вас. Неудивительно, что вы были столь грубы. Все замужние леди обсуждают вопросы супружеского ложа. Как еще мы можем сравнивать? Неверность недопустима. Можно полагаться только на слухи.