— Это ты расправилась с человечком?

— С кем?

— С человечком!

— А фамилия? — спросила Берник.

Элиза на миг задумалась, но все же произнесла ту единственную фамилию, которая не выходила у нее из головы.

— Лолнесс. Его фамилия Лолнесс.

Почему она решилась произнести опасное имя, Элиза сама не знала. Произнесла, и все. Так получилось. Она многое делала спонтанно. Но поступок или слова всегда выводили ее на новую дорогу.

— Лолнесс, — повторила Берник.

В тот же вечер Элиза отправилась с жалобой к Гузу Альзану: Берник поколотила в ее отсутствие Лолнесса. Так ей удалось точно узнать, где находится их камера. И даже повидаться с ними, первый раз в жизни.

После этого у нее возникла идея пикника.

Чтобы добиться от начальника тюрьмы разрешения на пикник, Элиза совершила самый гадкий поступок в своей жизни. Она причинила боль несчастному заключенному. Она сама себе была отвратительна, хотя и повторяла без устали, что сделала это только ради Тоби и его родителей, которых они должны спасти. Речь идет о жизни и смерти. Но оправдывает ли твою жестокость желание кого-то спасти? Как далеко ты можешь зайти на этом страшном пути?

Вопрос этот мучил Элизу, и она просыпалась в поту посреди ночи.

Берник, покидая Гнобль в новом кружевном платье, сияла от радости, воображая сотни великолепных шишек на обещанных ей ровных и круглых головах. Во время долгого пути она не проронила ни единой жалобы, предвкушая грядущее наслаждение.

После того как Берник выспалась, ничего не стоило доставить ее в грот к охранникам и показать ей в темноте их головы, а потом отвести избитую к Изе Ли, которая тут же принялась делать ей примочки. Потрясенные своим злодейством охранники не присутствовали при лечении. Элиза утешила их, сказав, что несчастную Берник поместят в кокон из воска. Вместо Берник Иза Ли закатала в воск Тоби.

«Да… Рулет что надо…» — насмешливо подумал о себе Тоби, которому с каждой минутой становилось все труднее дышать.

Он думал и о Берник, которую устроили в пристройке для кошенили. Мама Элизы хорошо позаботилась о ней, и она, наверное, уже крепко спит.

А Элиза? Почему она медлит? Тоби не мог дольше терпеть. Где пять ударов, которых он ждет в своем восковом саркофаге? До него давно уже не доносилось ни звука. Должно быть, наступила ночь.

Вдруг ему пришла в голову мысль: а что, если он в комнате один? Что, если с ним рядом никого нет? Но ему ведь нельзя терять ни секунды. Завтра на заре состоится казнь.

Что же случилось? Почему Элиза не подает сигнала?

Тоби не собирался терпеливо лежать и дальше. Он принялся шевелиться внутри кокона, надеясь, что воск треснет. Он должен выбраться во что бы то ни стало. Но все попытки убеждали его лишь в одном: воск — очень надежная ловушка.

Чего он только ни предпринимал, но поделать с восковым саркофагом ничего не мог. Тоби сумел выжить в гроте у озера, но, похоже, теперь его ожидало еще более тяжкое испытание. Он не мог даже повернуться. Неужели он так и останется лежать неподвижно, а его маму с папой поведут на эшафот? Целый месяц умирать от горя, глотая теплый сок пополам со слезами? Тоби показалось, что его начали поджаривать на медленном огне.

Должно быть, уже полночь. Сим и Майя томятся в своей камере в нескольких метрах от него и считают часы, оставшиеся до смерти. Через месяц, когда Тоби освободят от кокона, он, безо всякого сомнения, последует за ними, и его тоже казнят.

— Элиза! Элиза!

Тоби уже вопил из своего воскового саркофага. Он бы колотил по нему изнутри кулаками, но руки у него тоже были залиты воском и лежали вдоль тела. Мысли метались как в лихорадке. Сердце билось как сумасшедшее.

«Почему? Почему я должен умереть? Я хочу выйти отсюда! Хочу покинуть Дерево! Увидеть, что делается за его пределами! Куда улетают палочки, когда бросаешь их с ветки? Хочу снова почувствовать свои руки, свои ноги! Я же здоровый! Я сильный! Что мне делать, если я скован по рукам и ногам? Элиза! Неужели ты с моими врагами? Да, если бросила меня сейчас одного! Ты как Лео. Почему друзья не остаются друзьями на всю жизнь?!»

Что могло прекратить эту адскую муку? Ничего!

Ничего?

Тоби услышал первый стук. Потом второй. В его восковой гроб тихо стучали.

24
Полет

Элиза сидела возле очага и плакала.

Иза Ли видела, что дочка вернулась домой в полном отчаянии. Она уже не была тем бравым солдатиком, который каждое утро отправлялся на подвиги. Она была маленькой девочкой двенадцати лет, у которой разбилась мечта.

Иза накинула на плечи Элизе теплую серую шаль. Даже алые блики пламени не могли придать жизни маленькой сгорбленной фигурке. Кто-нибудь видел ласточку, вдруг застывшую посреди полета? Наверное, Элиза была похожа на эту ласточку: ошеломленная невозможностью лететь, растерянная, пытающаяся понять, что же будет дальше.

Элиза не смогла войти в Гнобль вместе с Тоби, и этого было достаточно, чтобы весь их план рухнул. Они могли его осуществить только вдвоем, только вместе. Тоби не сможет вылезти из кокона без ее помощи. А как только она помогла бы ему выбраться, подняла бы на ноги охранников, крича, что Берник исчезла. Тоби должен был воспользоваться суматохой и добежать до зоны безопасности. Ключ от камеры был у него в кармане.

Для дальнейшего у него был свой секретный план. Единственное, за что могла ручаться Элиза, это за то, что наутро после побега Лолнессов у ворот тюрьмы появилась бы настоящая Берник. Гуз бы так обрадовался появлению дочки, что позабыл бы обо всем. И уж конечно, ему бы в голову не пришло, что между появлением Берник и исчезновением Сима и Майи есть какая-то связь. Значит, и на Буль не пало бы никаких подозрений. И она спокойно удалилась бы после нескольких дней и законной помощи пострадавшей.

Таков был их план. Но без Элизы осуществить его было невозможно. С толстым слоем воска одному не справиться. Элиза это прекрасно знала и чувствовала себя бесконечно виноватой за то, что Тоби сейчас один в Гнобле. А дальше? Что будет дальше?..

Элиза сидела и смотрела на огонь. Это единственное, что ей теперь оставалось. Они столько раз смотрели на него вместе с Тоби, сидя рядом, плечом к плечу. В путешествиях по неизведанным местам Нижних Ветвей, в гроте у озера огонь всегда ее завораживал. Откуда берется сила, поднимающая золотистые флаги? От какого дуновения трепещут и пляшут красные языки?

Тайна огня всегда занимала Элизу.

Для дочки, бедной своей ласточки, Иза заварила травяной чай. Она поставила чашку на поднос и рядом — зажженную свечку. «Еще одна капелька огня», — подумала Элиза. Она, не отрываясь, смотрела на пламя. Глаза ее открывались всё шире. Огонь ее гипнотизировал.