Взобравшись наверх, Элиза остановилась. Тоби обрадовался передышке, поскольку никак не мог за ней угнаться: она бежала быстрее муравья-воина. Мальчик совсем запыхался. Озеро заволокло туманом, и оно почти скрылось в темноте. Тени растворились во мраке. Элиза смотрела вниз, на озеро. Похоже, ей никогда не надоедало им любоваться. Наконец они продолжили путь и вскоре почувствовали вкусный запах сдобы. У Тоби заурчало в животе, ведь он не ел с самого утра. Он не жаловался, но его мучил голод.

— Мы пришли, — сказала Элиза. — Подожди меня здесь.

Тоби не заметил, что в коре прорезана круглая дверь, откуда и доносился чудный аромат. Мальчик остался снаружи, а его спутница проскользнула в дом и исчезла. Через мгновение она выглянула из дверного проема и позвала:

— Заходи! Быстрей!

Он переступил порог и оказался в совершенно круглой комнате без окон и без дымохода. В центре был небольшой очаг, вокруг которого на рамы были натянуты огромные квадратные полотнища. Разглядывая пестрые куски ткани, Тоби поначалу не заметил юную девушку, сидевшую на корточках перед огнем и с улыбкой смотревшую на гостя.

— Здравствуй.

— Здравствуйте, — смущенно ответил Тоби.

— Ты проголодался?

— Немножко, — соврал из вежливости мальчик, хотя на самом деле отчаянно хотел есть.

Элиза села возле очага, он последовал ее примеру. Девушка поставила перед ними тарелку, накрытую салфеткой. Элиза приподняла край салфетки, Тоби обдало паром, и он увидел горку пухлых блинов, пропитанных маслом и медом.

Едва ли Тоби ел аккуратно, зато с аппетитом — двух радушных хозяек явно забавляла его торопливость. В конце концов он поставил пустую тарелку на пол, залпом осушил стакан воды, который принесла Элиза, и сообщил:

— Меня зовут Тоби.

Похоже, для них это не было новостью. Они как будто знали его давным-давно. Тогда он прибавил:

— Я ищу маленькую Ли.

Эти слова произвели на них куда большее впечатление — Элиза и девушка покатились со смеху. Он тоже посмеялся вместе с ними, хотя не мог понять, что тут смешного.

— Вы с ней знакомы?

— Я маленькая Ли, — наконец призналась Элиза.

Тоби опешил.

— Я Элиза Ли, а это моя мама.

Тоби не верил своим ушам. Оказалось, хозяйке дома двадцать пять лет, и она мама Элизы. Невероятно! Ведь она выглядит совсем юной… Конечно, они похожи: широкое лицо, большие глаза, каштановые косы короной уложены на голове, но ее скорее можно было принять за старшую сестру.

Вечер прошел в тишине и покое, будто в приятном сне. Они долго сидели у огня, Тоби то и дело смешил Элизу и ее маму.

Ночью при свете двух оплывших свечей Элиза показала гостю самок кошенилей, которых они разводили. Ее мама продавала их яйца и краситель — кармин. Они были белоснежными, неповоротливыми и огромными — вдвое больше Тоби — и требовали неустанной заботы. Тоби легонько ткнул в бок одну из них.

— Они довольно безобидные, да? — поинтересовался он.

— Вполне. Эту зовут Лин, а ту — Гари.

— Вы живете у самой Границы. Не боитесь Облезлых? Ведь они могут похитить ваших питомцев.

Тоби узнал о нападениях Облезлых еще на Вершине. Подслушал разговор двух фермеров, которые разводили крупных насекомых. Он заговорил об этом, чтобы казаться более важным и осведомленным.

Но Элиза и ее мама не обратили на его вопрос ни малейшего внимания.

— Вот кто по-настоящему ужасен, так это божьи коровки, — назидательно сказала Элиза.

— Божьи коровки?

— Ну да, они пожирают друг друга, иных врагов у них нет.

Вернувшись к очагу, Тоби принялся рассказывать о божьих коровках. Его папа знал о них все. Мальчик долго описывал особенности самой редкой их разновидности, с тринадцатью пятнышками. И заставил обеих слушательниц забавы ради повторить научное название той, у которой их четырнадцать.

— Кваттуордецим пустулата!

Мама Элизы невнятно пробормотала, спотыкаясь на каждом слоге:

— Квадуорте… тис… Кватуомдецир… пустулана…

Зато девочка повторила правильно с первого раза. А Тоби совсем запутался в классификации стрекоз, хотя они не имели никакого отношения к божьим коровкам. У детей слипались глаза от усталости. Они легли на матрасы, спрятанные за квадратными полотнищами. Элиза выбрала желтую ширму, а Тоби — красную. Он совсем позабыл о родителях, которые ждали его и волновались много часов подряд… Засыпая, слышал только голос Элизы, напевавшей:

— Кват-туор-де-цим пус-ту-ла-та…

На следующее утро Элиза довела Тоби до дома, а затем мгновенно исчезла в зарослях, так что Сим и Майя не успели ее как следует рассмотреть.

Так началась необыкновенная дружба, которая наполняла сердце Тоби счастьем и на протяжении долгих лет изгнания превращала для него Нижние Ветви в цветущий сад.

5
Ночная бабочка

Проснувшись в расщелине, Тоби долго не мог понять, где он очутился. Сладкий сон, ожившие воспоминания о первой встрече с Элизой и Нижних Ветвях увели его далеко отсюда.

По Дереву скользнули первые отблески зари. Тоби попытался пошевелиться. Левая нога болела, но сгибалась и разгибалась. Избитое тело невыносимо ныло.

Обычно, очнувшись от страшного сна, ребенок успокаивается, глядя на полоску света под дверью, и понимает, что на самом деле ему ничто не грозит. Тоби же, напротив, после безмятежного забытья поразил кошмар настоящего. Он мгновенно вспомнил, что за ним охотятся. Что у него всех и все отняли. Что охотники едва не выволокли его из трещины в коре. Он мог бы впасть в тоску и отчаяние, но другое чувство оказалось сильнее — голод.

Папа постоянно твердил ему:

— У каждого мозги насыщаются по-своему. Моим нужен сон. Твоим — еда. Прежде чем принять решение, опустоши свою тарелку, иначе оно окажется неверным.

Однажды Тоби туго соображал, и папа пошутил: «Он не в своей тарелке». Эта фраза, как и большинство высказываний профессора Лолнесса, тут же вошла в обиход, хотя вскоре все позабыли, откуда она взялась.

Оперевшись локтями о края расщелины, Тоби высунул голову. Настороженно огляделся по сторонам.

И вдруг испугался, что охотник притаился где-нибудь поблизости. На мгновение его парализовал страх.

Но, хоть мальчик и был голоден, соображал он по-прежнему хорошо: если бы охотник был рядом, то не стал бы ждать, а сразу бы на него набросился. Теперь Тоби уже без боязни ухватился за выступ коры и попытался выбраться целиком.