— Это не я переживаю, а редакторы. Видите ли, читатель может запутаться в большом количестве героев, — поправила я ее. — Ты сначала расскажи, а там посмотрим. — Я была заинтригована.
— Это невероятная история. Началась она пятнадцать лет назад, — сказала Натка, усевшись за стол. — И если бы я сама не была ее участницей, то первая орала бы на каждом перекрестке, что это все выдумки. Но тем не менее все это было на самом деле...
— Лера! Лера!!! — истошно кричали у ворот.
Ольга повернулась на бок. Как же не хотелось вставать! Но детские голоса вразнобой звали дочь, которая, по всей видимости, еще глубоко спала и не слышала. Ольга повернула голову и пошарила рукой по пустой смятой подушке. Она была прохладна и тонко пахла почти выветрившимся запахом одеколона Алексея. Значит, муж опять умчался в Москву с утра пораньше.
— Лерка! Выходи! — продолжали орать с улицы.
Ольга резко поднялась и выглянула в окно. Компания ребят стояла около калитки и, задрав головы, пыталась высмотреть подружку.
— Ну, чего разорались спозаранку! — возмущенно крикнула Ольга. — Неужели не понятно, что она еще спит.
— Ой, тетя Оля, здрасте! — смущенно проговорил худощавый парнишка, со светлым ежиком волос на голове и огромным синяком под глазом. Синяк переливался от темно-фиолетового до голубого, чем оттенял светло-серый цвет глаз.
— Здравствуй, Везуня, — хмыкнула Ольга. — Кто ж тебе такой фонарь поставил?
На самом деле парнишку звали Сережкой Везуновым, но ребята его кликали только Везуней. Да и взрослые привыкли. Уж больно часто он попадал во всякие переделки. То ли из-за своего большого роста, то ли просто по жизни был такой «везунчик».
— Да отрабатывали с Радькой удар, вот у него рука и сорвалась. Вадь, скажи, — и Везуня повернулся к высокому, крепкому мальчишке, который топтался на месте, не зная, куда деть большие руки. Они словно мешали ему. Его звали Вадим Радов, но в деревне он откликался исключительно на Радьку.
— Ну да, — ответил он, опустив голову.
— Теть Оль, а Лерка правда спит? — Маленькая хрупкая девочка, словно тростинка камыша, осторожно открыла калитку и вплотную приблизилась к окну, где стояла Ольга.
— Ну, а как ты думаешь, Тина? — удивилась Ольга. — Ты что же, подругу свою не знаешь? Она раньше двенадцати не встает.
— Да понимаете, тетя Оля, — к Тине подошла Наташа, высокая не по годам девочка, с удивительными глазами цвета мокрой травы и обаятельной улыбкой, — мы договорились сегодня на озеро сгонять, позагорать и покупаться. Погода хорошая, а наша речка еще не прогрелась. А туда пилить минут сорок на великах. Вот и решили в десять собраться.
— А что, уже десять? — удивилась Ольга.
— Вообще-то уже половина одиннадцатого, — ответил черноглазый паренек. Его темные спутанные волосы опускались ниже плеч.
— Петька, когда патлы свои сострижешь? Эта мода прошла уже лет пять как, — рассмеялась Ольга. Петька улыбнулся и пожал плечами.
— А мне нравится.
— Ладно, френды, — сдалась Ольга. — Пойду разбужу вашу спящую красавицу.
Ольга вышла из своей спальни и поднялась по винтовой лестнице на второй этаж. Лестница скрипела и пошатывалась. «Сколько раз говорить Алексею, чтобы поправил! Того и гляди свалишься», — подумала Ольга. Но каждый раз муж находил тысячу причин, что он не может этого сделать. То у него дела, то он устал, то вообще говорил, что этот старый, обшарпанный дом нуждается в капитальном ремонте. А где взять такую прорву денег? Ольга в принципе была согласна с мужем. По большому счету, надо снести этот старый домишко и поставить новый. Но на строительство пока денег не было.
Семья Пересветовых имела средний достаток. То есть денег на покушать, на одеться хватало. Даже хватало на содержание машины и ежегодный отпуск в Турции. Но на строительство дачи нужны другие средства. Так что новый дом маячил лишь в далекой перспективе. Да и отношения, сложившиеся в последнее время между супругами, не предрасполагали к созиданию.
Ольга приостановилась на верхней площадке и задумалась. Как-то она не заметила, что они с Алексеем вдруг стали чужими. Что-то произошло, но что? Внешне все выглядело вполне нормально. Ни скандалов, ни ругани. Он так же приходит домой, приносит зарплату, общается с дочерью. Ольга даже немного ревновала мужа к дочери. Они с рождения Валерии души друг в друге не чаяли. Лерка, когда была младенцем, засыпала только на руках Алексея, Лешка кормил ее по ночам, давая выспаться жене, а утром бежал на работу. В первый класс Лерку повел отец, поскольку Ольга умудрилась сломать шейку бедра и валялась в больнице на вытяжке. Все свои тайны и переживания Лерка рассказывает только отцу. Нет, она любит мать, Ольга это чувствует, но все-таки другом она считает отца. Ольга Пересветова была мудрой женщиной. Что вставать между ними? В конце концов, какая разница, кто ближе к ребенку? И почему это должна быть обязательно мать?
Только если раньше у Алексея хватало времени и на Леру и на жену, сейчас он общается только с дочкой. Ольгу это бесило, но она молчала. Хотя ощущение, что что-то происходит нехорошее в их отношениях, не покидало ее уже полгода. Алексей отмахивался, когда она заводила такие тухлые, по его определению, разговоры, а Лерка, когда Ольга решила с ней посоветоваться, округлила свои карие глаза и убеждала мать, что она все выдумывает.
— Ты, чего, мам? — удивлялась дочь. — Папа такой же, как всегда. Просто на работе завал. Переводов много, вот и устает.
Работа у мужа действительно была сложная. Алексей трудился в большой транспортной корпорации переводчиком восточных языков. Вел переговоры с представителями стран Восходящего солнца и Вечных пирамид, отсылал факсы, писал мэйлы и так далее и тому подобное. И когда был большой заказ, мог пропадать на работе сутками.
Ольга потерла виски тонкими пальцами. Может, действительно, все ей это кажется? Она подошла к комнате дочери и тихо открыла дверь.
Лерка лежала на животе, обхватив руками подушку. Так же спал Лешка. Они вообще были очень похожи. Кареглазые, тонконосые, с чуть пухлыми губами. Даже родинки на левых щеках были идентичны. Только у Лерки было особое отличие, если не считать разницу полов. У дочери были шикарные волосы. Густая волна цвета льна прикрывала голую спину дочери, и кончики завитушек касались ямки на пояснице. Это была гордость Лерки и отца. Именно Лешка не позволил Ольге срезать непокорные кудри дочери, когда она шла в школу. Богатство женщины — в длинных волосах, — убеждал Алексей жену. Ольга презрительно хмыкала, касаясь короткого темного ежика на своей голове. Так удобно. Ни тебе укладок, ни мучительного вымывания шампуня. Помыла, вытерла полотенцем, прошлась расческой и — в путь. Но если мужу так хочется возиться с длинными волосами дочки, то пусть и заплетает ей косички каждый день и моет ей башку до опупения. Что Лешка и делал, пока Лерка не выросла.