– Это какое-то безумие… – прошептал Антуан. – Но если доктор… если он знал, что Варен не убийца… – Он повернулся к Фредерику. – Вот почему Ривоаль не торопился возвращаться в Кемпер! Вот что он имел в виду, когда говорил, что не боится вас… Он понимал, что с вашей стороны ему ничего не грозит…
– Я одного не понимаю, – подал голос Фредерик. – Зачем надо было убивать доктора Ривоаля и его жену?
– Думаю, затем, что доктора замучила совесть. Люди, которые живут душа в душу, не станут ссориться просто так. Из-за чего доктор стал ссориться с женой? Он уехал из Кемпера сразу же после процесса, но в Дуарнене в это время года находиться ничуть не приятнее. Просто ему было не по себе – он отлично сознавал, что натворил, и, когда жена пыталась его успокоить, это его только раздражало. А когда вы, Фредерик, бежали, у Ривоаля не выдержали нервы. Он дал кому-то знать, что намерен рассказать правду о том, что его подкупили… и заставили лжесвидетельствовать.
– Подкупили?
– Ну, мсье Молине, ведь не просто так он дал эти показания… Конечно, ему заплатили. Помните заметки в записной книжке вашего друга? Вы решили, что он искал преступника, но это не так. Он вовсе не преступника искал, а того, на кого можно будет свалить вину. Преступника он знал очень хорошо.
Антуан сидел очень прямо, покусывая изнутри нижнюю губу. Ему мучительно хотелось выдвинуть какое-нибудь возражение, которое разобьет в пух и прах все доводы собеседницы, но в глубине души он понимал: она права. Все шло именно к этому: и странное обогащение Жерара, и противоречия в показаниях свидетелей, и тот факт, что из дома доктора не исчезла никакая одежда, хотя убийце надо было во что-то переодеться, и многое другое…
– Поэтому некто и не поленился залезть ночью в дом к Элен? – Голос Антуана прозвучал пугающе хрипло. – Тот человек понимал, какую ценность представляет записная книжка…
– Ну, он, вероятно, не знал, о чем именно Жерар Кервелла писал, а о чем умалчивал, но наверняка видел эту записную книжку у комиссара в руках и решил подстраховаться. Кстати, инспектор, вы как следует ее осмотрели? – спросила Амалия. – В ней больше ничего нет, кроме записей?
– Уверяю вас, сударыня, мой друг был не из тех, кто станет писать невидимыми чернилами, как в бульварных романах, – колюче заметил Антуан. – В записной книжке есть только то, что есть.
– Нет, – медленно сказала Амалия. – Там должно быть что-то еще.
Она несколько минут сидела, глядя на записную книжку, потом шевельнулась, достала маленький ножичек для разрезания страниц книг и, придвинув книжку к себе, аккуратно сняла с обложки приклеенное изображение лошади.
– Тут на обороте цифры, – сказала Амалия, переворачивая изображение и стряхивая с него остатки клея. – Первая цифра – 10 тысяч франков. Я так и думала, что ваш друг должен был где-то записывать, сколько именно денег он получил.
– И кто их выплатил? – быстро спросил Фредерик.
– Ну, вряд ли у нас будет много версий, – заметила Амалия. – Такие суммы может выплатить только очень богатый человек. Я говорила вам, инспектор, что господин Кервелла был умен, и повторяю это сейчас. Как только он понял, что имели место не разрозненные убийства, совершенные неизвестными, а серия убийств, совершенная одним человеком; как только выяснил, что сразу две жертвы связаны с семьей графини де Кастель – одна бывшая горничная, а другая – внучка дворецкого… О, он сразу же догадался, где искать убийцу!
– Графиня де Кастель? – Антуан оторопел. – Но, позвольте, сударыня, это уже чересчур…
– Нет, не графиня, конечно, – она только платила деньги, чтобы оставить все в тайне, – отмахнулась Амалия. – Я говорю о человеке, которого графиня желала спасти любой ценой. Проще говоря, это ее сын, граф де Кастель.
– Нет! – вырвалось у Антуана. – Только не графиня…
– Вы невнимательно читали записи вашего друга, – холодно сказала Амалия. – Как только была убита внучка дворецкого, Жерар Кервелла все понял и отправился прямиком к госпоже де Кастель. Что он записал в своем дневнике? «Видел графиню. Велено найти убийцу, любой ценой. Говорили о юридической волоките – убийства в нескольких департаментах. Графиня обещала любую поддержку. Я стану комиссаром и получу орден, если найду убийцу и доказательства его вины». За раскрытие убийства какой-то внучки прислуги комиссарами не становятся и орденов не получают, я уж не говорю о том, что графиню вряд ли выбило бы из колеи, даже если бы всех ее слуг кто-то поубивал вместе с их родственниками. Что Жерар Кервелла до того писал об убийце? «Он перемещается». Ваш друг сразу же понял самое главное. Вам-то он рассказал только часть истины – о бродягах, циркачах, странствующих художниках, но есть еще одна категория, которую он не упомянул, – это богатые и светские люди, которые ездят на курорты, наносят визиты родственникам и вообще ни в чем себе не отказывают. У графини де Кастель и ее сына много имущества в Бретани и Нормандии?
Антуан попытался собраться с мыслями.
– Да, графиня родом из Нормандии, и ее сын, кажется, унаследовал там какую-то собственность… Но зачем?..
Он не договорил, но Амалия и так отлично его поняла.
– Потому что он болен, тяжело болен, и еще там должна быть какая-то причина личного характера. Все это вы выясните потом, когда заставите говорить его врача. Кстати, его жена хоть чем-нибудь похожа на жертвы?
– Я бы так не сказал. Она не блондинка, а шатенка.
– Значит, его безумие связано не с ней. – Амалия вздохнула. – В общем, инспектор, это уже ваше дело – установить передвижения графа де Кастеля и выяснить, замечали ли у него когда-либо психические отклонения. Думаю, семь первых жертв убил именно он. Последнюю, эту несчастную Жанну Массон, убили исключительно для того, чтобы свалить все на Фредерика. Ее выбрали, как я полагаю, только потому, что она заказала у него два веера.
– Вы хотите сказать, что Жанну Массон убил не граф, а тот, кого видел доктор Ривоаль… Тот, кого я потом ранил в доме Элен?
– Скорее всего, да.
– Кто же он такой?
– Может быть, любовник графини. Во всяком случае, речь идет о человеке, который способен исполнить по ее приказу любую грязную работу – например, убить несчастную женщину и подбросить ее голову в комнату Фредерика. Ищите вашего незнакомца в ближнем окружении графини – среди ее прислуги, например. Судя по вашему рассказу, это физически крепкий человек, несмотря на возраст, так что я не думаю, что он подносит стаканы. Скорее уж конюх или кто-то вроде того.
– Графиня не держала любовников, – огрызнулся Антуан, задетый за живое. – Черт возьми, вы даже в глаза не видели людей, о которых тут рассуждаете!
– Дорогой мсье Молине, – сказала Амалия с усмешкой, – вы уж простите меня, но все, что вы мне рассказали о красивой, богатой, знатной даме, которую выдали замуж за старика, и она счастливо с ним прожила, потом родила сына, потом овдовела и всю свою жизнь была чудо как безупречна, – че-пу-ха! Даже в сказке нельзя выйти за старика со скверным характером и быть счастливой, а уж умная женщина никогда не сможет в таких обстоятельствах убедить себя, что ей невероятно повезло в жизни. Поэтому я вижу только одно объяснение: графиня де Кастель обвела окружающих вокруг пальца. Она нашла способ, как устроить жизнь по своему вкусу, а для зрителей продолжала играть роль, в которой они привыкли ее видеть… Кстати, забыла спросить кое-что по поводу ночного гостя, который потревожил вас в Кемпере. Вы ранили его легко или?..