* * *
Сильная боль охватила все тело и медленно прояснила сознание. Постепенно возвращались ощущения. Сталкер непроизвольно затрясся в накатившем припадке. Сначала мелко, словно нехотя, а затем с каждой минутой все сильнее. Из онемевших синих губ вырвался тяжкий стон. Рот наполнился металлическим привкусом крови, в нос ударил приторный запах прелой листвы. Лежащий попытался открыть глаза, но они моментально заполнились слезами. Боль не давала двигаться. Только промелькнула быстрая мысль: «Кто я? Где я? Что произошло?». Инстинкт самосохранения заставил шевельнуть рукой, едва переносимые ощущения тысячей острейших иголок пронзили пробуждающийся разум настолько сильным импульсом, что человек вновь потерял сознание.
Рядом сидел детеныш псевдорыси и чесал задней лапой покрытый рыжими подпалинами бок. Кисточки волос на ушах котенка подрагивали в такт его движениям. Водяные капли разлетались с шерсти зверя в разные стороны или просто свободно стекали по ней на землю. Оставалось загадкой, как толстый слой меха в такой дождь не намокал, а сохранял свое привычное состояние. Вполне возможно, это объяснялось густым подшерстком. Хотя, кто знает, какими еще качествами могла наделить своих детей изощренная и изобретательная Зона. Может статься, она перебросила на обычных животных природные защитные функции тех видов зверей, которым постоянно приходится обитать в водяной среде… Как бы там ни было, факт налицо: рысенок оставался сухим, не считая алмазной россыпи капель на кончиках волос. К тому же он был сыт и, как следствие, бодр и весел.
Конечно, называть его обычным зверем, в привычном понимании этого слова, ни у кого бы язык не повернулся. Пятнадцатисантиметровые клыки, наполовину торчащие наружу из большой пасти, подобно зубам акулы, имеющие свойства восстанавливаться в случае повреждения. Острые, как бритва, когти немалой длины на крупных и мощных лапах. Рост котенка-подростка в холке достигал метра. Словом, зверь выглядел солидно и внушительно, как ни верти.
Но к лежащему рядом человеку он отнесся спокойно и миролюбиво. Более того, застонавший сталкер вызвал у хищника не наигранный интерес. Возможно, свою роль в этом сыграла недавняя утрата им всего семейства, включая маму-кошку. От губительного воздействия внезапной перезагрузки Зоны, как оказалось, не были застрахованы даже мутировавшие звери. Острое чувство одиночества и успокаивающие ментальные импульсы предмета, зажатого в руке лежащего человека, заставили рысенка приблизиться к нему вплотную. Сталкер слегка шевельнулся и застонал вновь. Из сквозных ран на открытых частях его тела засочилась кровь. За свою короткую жизнь рысенок уже знал, что это плохо. Несколько раз мать возвращалась в логово с подобными ранами, жалобно мяукала и старательно вылизывала кровоточащие места. В таких ситуациях она по нескольку дней не выходила из логова на охоту, и рысят одолевало острое чувство голода. Одного материнского молока выводку не хватало, а ее боль передавалась детям. Тогда рысенок вместе с братом и двумя сестрами шершавым язычком помогал родительнице, как мог.
Вот и сейчас, чувствуя волну боли, исходящую от раненого человека, зверь принялся тщательно зализывать тому поврежденные места. Он не мог знать, что в его слюне содержится вещество, ускоряющее регенерацию тканей организма, но занялся «лечением» с увлечением заядлого эскулапа.
Закончив столь полезное занятие, он вновь встряхнулся, разбросав вокруг обильный веер водяных брызг. Молодость брала свое, ему требовалось хоть как-то потратить лезущую через край неуемную волну энергии. Подобное развлечение котенок частенько устраивал в выводке матери с братом и сестрами. Какими бы крупными производными семейства кошачьих ни являлись псевдорыси, дети всегда оставались детьми. Обычная картина: клубок борющихся пушистых тел, хватающих друг друга зубами и лапами. Но не всерьез, чтобы нечаянно не нанести вред собратьям. Начальная отработка охотничьих навыков для дальнейшей самостоятельной жизни. А пока – в виде игры, без серьезного использования данного природой оружия.
Но матери, брата и сестер больше не было, а играть хотелось очень-очень сильно. Поискав взглядом – на чем бы он в данный момент мог отточить мастерство, рысенок заметил пробегающего мимо крысака и бросился на него. Тот же, не ожидающий подобного, внезапно оказался зажатым мощными лапами, заверещал и принялся яростно отбиваться. Привыкший к подобным играм и не выпускающий острых когтей котенок вдруг почувствовал сильную боль в правой лапе. Выпустив крысака из хватки, он непонимающе мяукнул и отскочил, уставившись на мелкого динозаврика. На тревожный крик «неудавшейся добычи» сбежалось около десятка ее сородичей. Сбившиеся в тесную кучу члены стаи, наскоро посовещавшись между собой, с уверенностью бывалых охотников бросились на обидчика.
Рысенок, воспринявший движения «противника» как продолжение прерванной игры, принялся весело отмахиваться от «партнеров». Но несколько ощутимых укусов напирающих с разных сторон крысаков вернули его к реальности. Оторопев на время от подобной наглости тех, кто изначально оказался намного мельче и слабее его самого, получив еще несколько ран, он вдруг понял, что время детских шалостей подошло к концу. Впервые из звериного горла вырвался не писк мальца, а грозный рык серьезного мужа! Жизнь в Зоне умеет быстро делать из вчерашнего ребенка настоящего взрослого бойца. Кто не успел этого понять, завтрашний день не увидит никогда! У рысенка в жилах текла хорошая боевая кровь, доставшаяся ему от грозных предков. В течение пяти минут от тех, кто не понял «прекрасных порывов» его души, остались только разбросанные по всей поляне запчасти. Сообразившие наконец с каким врагом они столкнулись, уцелевшие крысаки поспешили ретироваться с поля боя. Но проснувшийся охотничий инстинкт псевдорыси помешал им исполнить задуманное.
С ревом страшного хищника большая кошка носилась по поляне, разрывая разбегающихся крысаков острыми когтями на множество мелких кусочков. И ему очень сильно понравилось произошедшее! Жалко было только, что забава быстро закончилась, да еще сильно болели нанесенные динозавриками раны. Печально вздохнув, рысенок постоял немного посреди поляны, затем развернулся и направился к кустам, где находился раненый сталкер. Приблизившись к человеку вплотную, зверь обнюхал его и уселся рядом. Прижавшись одним боком к лежащему, еще раз облизал на его теле повреждения, до которых смог дотянуться в данный момент, и лишь потом принялся за свои. После чего вытянулся во всю длину тела, широко зевнул и задремал.
Снились ему мама-кошка, братец и сестренки-близняшки. Их совместные игры и тепло материнского меха, в который они зарывались, уставшие от изнурительной борьбы друг с дружкой. Сосали молоко и, удовлетворенно урча, перебирали лапками мягкое брюхо родительницы, закатывая глаза в дремотном блаженстве.
Внезапно мать подскочила и зарычала. С каждым мгновением крик ее становился все громче и громче, что вывело рысенка из состояния сна и вернуло к действительности. Недалеко от него и лежащего рядом человека стоял громадина злыдень и истошно кричал, готовясь броситься на добычу. Поначалу котенок слегка испугался, но за свою семью он был готов сражаться хоть со всеми злыднями Зоны… О том, что человек не является его родней, в данный момент он не думал совершенно. Наоборот, именно этот сталкер вызывал в воображении зверя картину семьи, на безопасность которой пытается покушаться стоящая неподалеку и ревущая во все горло образина. Раненый человек ассоциировался у псевдорыси с самым близким существом, оставшимся от прошлой жизни. И роднее его у зверя сейчас не было никого.