Жито с трудом справился со спазмом в груди, ознобом в спине и ногах, обутых в стоптанные ботинки, и от греха подальше решил полежать еще. Когда уже занемели конечности, а пот залил глаза и сильно их щипал, встать ему помешала появившаяся химера. Даже не пепловцы, отступающие и явно погибающие под напором огромного мутанта, напугали раскольника, а именно появление страшного хищника. «Так вот про какое оружие говорили Гризли с Каурым! А как же ядерная боеголовка? Зачем было таранить ее сюда, если тут эта страшила имеется?». Жито прогнал эту мысль, огорошив себя другой: «Химера! Она же зверь, трупы жрет вовсю. А я тут… Вот ты ж, хрен с редькой!».
Раскольник понял, что шевелиться или бежать сейчас равносильно неминуемой смерти, причем жуткой и мучительной. «Пусть химера отвлечется схваткой с пепловцами, хотя итог заранее известен, а я пока полежу тут. Плохо, что ствол забрали, но оружия на Станции сейчас полно валяется. Найдем, не беда. Беда вон она, по цеху рыщет… Лежим, ждем-с».
Однако «отдыхать» в роли плохого актера бандиту пришлось недолго. Раздосадованная двухголовая громадина химеры, как знаменитый своим восклицанием Станиславский: «Не верю!», после тщетных усилий ворваться в ангар со спрятавшимися пепловцами, мечась и злясь, по чьему-то невидимому сигналу отпрыгнула в сторону и вразвалочку пошла прямо на лежащего Жито. Теперь путь к отступлению оказался точно отрезан, бежать было некуда, раскольник сжался в комок, зажмурился и затаил дыхание.
Тяжело ступающий на трех лапах зверь, часто останавливаясь для вылизывания ужасной раны в передней конечности, замер возле двух тел, лежащих в луже крови. Что его привлекло – сладковатый запах человечины или просто потного тела с испражнениями в штанах, еле заметное дыхание или вид растерзанной плоти – никто сказать уже не мог. Мутант хрипло заурчал, пригнулся, затаился, потом вдруг резким движением рванулся к трупам, вытянул гибкую мускулистую шею и схватил Жито громадными клыками большей головы. Раскольник замахал руками, истошно заверещал, но химера, наполовину заглотив жертву, спокойно направилась дальше, медленно пережевывая бедолагу мощными челюстями прямо вместе с экипировкой и снаряжением. Хруст костей, бульканье, чавкающие звуки… В конце концов Жито затих, а вскоре полностью исчез в пасти чудовища. Вторая голова успела оторвать ногу человека и, тоже задвигав челюстями, утробно заурчала.
* * *
Офицер «Легиона», забросивший в трубу ангара гранату, ехидно усмехнулся, поднял стекло шлем-маски и смачно сплюнул. «Крындец воякам! Всем. Ранеными потом займутся мои люди, жаль, гранат больше нет». Он поднял руку, чтобы опустить защитное стекло, но сумерки цеха неожиданно ожили и родили тонкую черную линию. В воздухе едва слышно свистнуло. Офицер ойкнул и затрясся в судорогах. Из его глаза торчала стрела, кровь с остатками глаза потекла по щеке. Легионер грузно повалился на ограждение третьего уровня и кулем рухнул вниз, на кучу арматуры.
Лучник мгновенно выстрелил снова. Снабженный пирозарядом снаряд поразил в заплечный БК другого легионера, вмиг превратив его в праздничный фейерверк. Что осталось от бойца, страшно было даже подумать.
Сталкер тенью шмыгнул на уровень выше, под своды корпуса, послал мысленный зов Шалуну. Тот отозвался, но сообщил, что занят двумя «консервами», из чего Лучник сделал вывод, что псевдорысь разделывается с тяжеловесами в экзоскелетах. Сталкер выбрал направление и стал пробираться туда, где яростно сопротивлялись сектанты и куда ретировалась химера. Ему нужен был план – как расправиться с мутантом, одолеть которого стрелами не представлялось возможным. Лучник ловко перескочил разрушенный парапет, бросил печальный взгляд на ангар и поспешно устремился дальше.
* * *
Бекас с трудом волочил Гризли, оставляя на полу темную кровавую дорожку. Его собственная рука и нога шефа кровоточили, перевязывать и лечиться времени не было, враг наступал на пятки. Бекас уже подумал, что неплохо было бы бросить Гризли в сыром углу, может даже придушить, чтоб не мучился. Но воспоминания о бесценных знаниях старшего – как управлять боеголовкой у Разлома и каким-то диковинным оружием возмездия «Ока» – не давали этой мысли разрастись. Он зло матерился, но упорно тащил Гризли подальше от звуков боя.
– Коли меня, дозу дай. Слышь, ты-ы?.. – стонал Гризли, ковыляя и на автомате облокачиваясь на плечо подчиненного.
– Ща, ща, патрон… Обожди. Тихо…
– Коли, сволочь, не могу бо-ольше, мля-а!
Их услышали. Двойка легионеров чуть не пристрелила раскольников в темноте цеха, но узнав в изможденных лицах своих союзников, кинулась на помощь. Пять минут хватило на то, чтобы привести обоих в чувство, вколов по паре инъекций с нужными анаболиками, но подоспевшие на стоны раненых сталкеры сразу ввязались в бой.
Казбек отправил к праотцам одного из сектантов и вторично ранил Бекаса, но меткий выстрел другого легионера свалил кавказца. Его сменил Омлет, выкашивая местность из старенького ПК-74, но кончившаяся в коробе лента позволила Гризли ответить очередью из автомата. Пулеметчик опрокинулся на спину и рухнул на кучу щебня.
Обе стороны окопались и начали глупую никчемную перестрелку. Гранаты давно закончились, усталость и раны не давали бойцам метко стрелять, строить планы и быстро менять позиции. Поэтому все тупо молотили из стволов, катаясь в пыли строительного хлама и громко бранясь.
Обстановку разрядил взрыв в соседнем цехе, будто рванула целая цистерна с горючкой. Огненный смерч охватил огромное помещение и устремился в смежное, где сталкеры добивали неприятеля. Со сводов корпуса посыпались штукатурка и какие-то мелкие детали. У всех заложило уши, пламя охватило соседний цех, а языки огня пытались ворваться в тыл сталкерам. Густой дым от разлившейся горящей смолы окутал верхние уровни, выгоняя с них снайперов и дозорных.
Пуля легионера пробила плечо Цезаря и отправила его в нокдаун. Сталкер выронил винтовку и скатился к мертвому Омлету. Визирь, сыпля ругательствами, от которых вяли не только уши, бросил в противника камень, который в сумерках все приняли за гранату и попадали лицами в пыль. Сталкер вскочил из последних сил и, в долю секунды преодолев десяток метров, ринулся в рукопашную схватку с испуганными до смерти врагами. Ствол его СГИ-5 пробил живот Бекаса и буквально вспорол его по диагонали. Патронов в магазине уже не осталось, поэтому на вскакивающего легионера Визирь кинулся уже без особого плана с одной лишь целью – душить!
Выстрелы из трясущегося автомата Гризли не сразу нашли цель. Визирь некоторое время держал сектанта в смертельной хватке, сцепив руки на его горле. Под ключицей умирающего легионера торчала рукоятка ножа, обмотанная синей изолентой. Так оба и умерли друг на друге, застыв на большой чугунной балке.
Гризли долго смотрел на агонизирующего Бекаса, без жалости и сострадания глядя в его выпученные от боли и ужаса глаза, вяло поднял автомат и выстрелил. Затем так же отрешенно пополз на четвереньках прочь, в щель между кучами щебенки и керамзита – туда, где хоть чуть-чуть было спокойнее, не кричали, не кровили, не стреляли, и где разгорающийся пожар не обжигал уставшее тело…