Он обвел всех пристальным взглядом, словно понимая, что обязан усмирить их одного за другим.
– Он привел нас к этим богатствам.
Галиан улыбнулся, словно у него в запасе были такие хитрые аргументы, что их не так-то легко опровергнуть.
– Тогда зачем с ним тянуть?
В глазах Капитана вспыхнул недобрый огонек.
– А кто отведет нас обратно, глупец?
Все промолчали.
Будто ночной кошмар накрыл этих двоих.
Галиан смотрел на Капитана-айнонийца с ироничным почтением, настолько развязно и бесцеремонно, что Мимара не могла сдержать протестующий шепот.
– Мне нужен огонь, – сказал он.
– Мы пойдем в темноте.
Галиан оглядел лесную чащу вокруг них и снова посмотрел на Капитана.
– Да… Это земля тощих тварей, так?
Теперь их противостояние стало явным.
– Где же они тогда?
Несколько секунд Капитан молча смотрел на него, на глаза его падала тень от нависших бровей, грубо вытесанные щеки и нос были похожи на кремень над жесткой проволокой усов и бороды. От его спокойствия перехватывало дыхание. Мрачное размышление мерцало в глазах…
Один взгляд этого человека, этого жестокого убийцы, проникал в самую сердцевину сетей, расставленных врагом.
– Ты лишился рассудка, Галиан? – выпалила Мимара.
Напряжение было слишком велико.
Но бывший колумнарий не сводил глаз с Капитана.
– Ты уже принял решение, – сказал он с ленивой улыбкой. – Так ведь? Решил убить меня.
Седовласый лорд Косотер наклонился вперед на своем каменном троне. Темная, исполненная деспотизма фигура собиралась совершить свой суд над дураком, кривляющимся перед ним.
– Прежде чем девка крикнула, – заявил Галиан. – В этот миг тишины… Ты подумал: «Убью этого дурака!»
Странная порочность проступила в его голосе, который передразнивал рычание Капитана, отчего Поквас не выдержал и расхохотался. Даже Ксонгис, который занимался своим луком, загадочно усмехнулся на свой джеккийский манер.
Ужас охватил Мимару. Она едва успела уловить варварскую жестокость того, что вот-вот должно было случиться. Тайный сговор и его участники.
– Но ты же так и подумал, правда, Капитан? Каждый раз, когда ты бросал взгляд на меня среди прочих, что-то в тебе, в той судороге, что у тебя вместо души, кричало: «Убей его!»
Капитан неподвижно сидел на своем импровизированном троне, наблюдая, как колумнарий приближается к нему.
– Если уж на то пошло, – продолжал Галиан, веселясь, – мы обговаривали детали бунта…
Колумнарий остановился прямо перед лордом Косотером, в пределе досягаемости его широкого меча. Скука мелькнула в глазах Капитана, словно мятеж был его старым, надоедливым другом.
– И тебе не мешало бы знать, что каждый раз, когда я бросал взгляд на тебя… – Галиан замахнулся, словно собирался ударить, и наклонился вперед с мстительной неприязнью, – я тоже слышал внутри себя голос, который нашептывал: «Убей его!»
Стрела попала Капитану в рот. Он дернулся, словно от пощечины, пошатываясь, отступил назад. Остановился, сплевывая обломки зубов.
Туча наползла на солнце.
Капитан шкуродеров, человек, которого прозвали Железный дух, поднял глаза, но не на стрелявшего, Ксонгиса, а на подстрекателя, Галиана. Стрелу было хорошо видно. Она воткнулась в нижнюю часть лица, плотно натянув кожу. Кровь текла из нижней губы. Косотер засмеялся, брызгая слюной.
Его глаза светились от сардонического веселья.
Вторая стрела воткнулась в шею. Он крутнулся на месте, словно его дернули за веревку, привязанную к поясу. Застыл на мгновение, словно восковая кукла. И рухнул лицом вниз. Забился в конвульсиях. Все тело сотрясала жестокая дрожь. Потом началась какая-то звериная борьба за жизнь, словно дикая натура или неусмиренный дух до этого спали в нем, скрытые, а теперь вырвались из человеческих рамок. На лице его проступил ужас, и Галиан достал свой меч.
Пальцы Капитана хватали листья у ног колумнария, сжали тонкую ветку. Он выгнулся дугой, кольчуга была вся залита кровью. Голова откинулась назад. Лицо исказилось в страшной гримасе, вздувшимся ртом он яростно сплевывал кровь и слюну. Глаза сверкали от ярости. Хрипя от напряжения, он принялся выкручивать и ломать ветку, словно это был хребет всего мира, который нужно перебить.
Он зарычал.
Потом голова упала, и хвостик косы – принадлежность к знатной касте – качнулся.
Наступила тишина.
Мимара смотрела затаив дыхание. Смертен, раздался холодный шепот внутри.
Все-таки смертен.
Кирри наводит путаницу в важнейших вещах.
Предчувствие конца света. Гибель племен… На солнечном свету все это казалось не больше чем красивым узором.
От северной башни Маро, центральных ворот Библиотеки, остался лишь маленький холмик. Извилистые трещины каменных блоков испещрили склоны там и сям, напоминая о прежней постройке. Южная башня по необъяснимым причинам осталась стоять почти целая, громадный прямоугольник, возвышающийся на фоне ясного неба. Даже обсидиановые плиты, которыми было облицовано основание, сохранились. Странное мальчишеское желание взобраться на башню возникло у старого колдуна, но на смену ему быстро пришло опустошение.
Было время, когда он целыми днями бродил среди развалин, гораздо менее знаменитых, чем эти. Время, когда его тревоги были настолько мелки, что о них не стоило и задумываться.
Бок о бок Акхеймион с Нелюдем прошествовали в руины Библиотеки. Стены, или то, что от них осталось, несли на себе печать монументальности, характерной для зиггуратов Шигека. Повсюду росли деревья, многие были поломаны сильными ветрами. Друзу удалось различить Урсилараль, центральную аллею, где когда-то висели ослепительно красивые Щиты Тысячи Даров, символизирующие перемирие между Сохонком и почти всеми известными племенами Белых и Высоких Норсираев. В бытность Сесватхи Библиотеку также называли Цитаделью Цитаделей, не только за ее важность, но и за внешний вид: крепости располагались одна в другой, словно снаружи был океан, натиск которого можно было сдержать многочисленными стенами. Здесь было не меньше девятнадцати внутренних дворов, которые часто называли колодцами из-за высоты окружающих стен, и вместе с Урсиларалем их пронизывали многочисленные ворота, соединяя большинство из них.
Утреннее солнце освещало лишь часть заросших двориков, потому Акхеймион с Клириком шли в основном в тени. Все заросло густым кустарником, вынуждая Акхеймиона идти не рядом, а вслед за Клириком, который расчищал путь мечом. Плюмажи пушинок кружились в воздухе. Облака лениво проплывали в прямоугольных просветах голубого неба. Пчелы вились над головой, становясь белыми точками в солнечных лучах. Колдун даже заметил зайца, метнувшегося в траве.