Роза вернулась к бабушке, еще раз сорок перечитала такую вожделенную для себя записку, чуть не целуя каждую буковку, и только потом обратила внимание на катарги. Тот самый посланник понял это действие по-своему: протянул вперед лапу и выжидательно что-то просвистел. Даже не сговариваясь и не переглядываясь между собой, обе женщины поняли этот жест: орел либо просит награду за свою работу, либо готов отнести ответное послание обратно. Причем, судя по переминанию лапами второго катарги по каменным плитам, птицы хотели улететь с этого места как можно быстрей. И так упоминаний подобной посадки, да еще и общения с человеком, ни в столице, ни в Чагаре, ни в общей истории не бывало.
Мать короля понимала это больше всех и с досадой воскликнула:
— У нас с собой ничего нет! А уж тем более пишущих принадлежностей!..
Но ее внучка уже снимала со своей шеи роскошную диадему. Ту самую, которую ей подарил Виктор при дележе первых трофеев из обоза императора Гранлео. Уж это украшение он должен помнить и узнать. Причем завернула диадему в свой личный платок с вензелями, тем же платком обвязала снятый поясной ремень и уже все вместе прикрепила к лапе орла. Тот несколько раз встряхнул устрашающей конечностью, проверяя, крепко ли держится послание, потом еще что-то просвистел. Но так как ответа не дождался, то величаво развернулся на месте и протопал к самому краю площадки. Второй орел сделал то же самое, и там они просто упали вниз, шагнув за край невысокого, по колено человеку, парапета.
— Не захотели взлетать возле нас! — догадалась Роза. Тогда как ее бабушка размышляла более меркантильно:
— А что, если они все-таки потребовали плату за свою услугу?
— Все равно не жалко! Я все сокровища готова отдать, лишь бы сейчас увидеть его собственными глазами. Лишь удостовериться, что он жив…
— Хм! Разве еще не удостоверилась? А кто ж тогда тут недавно пищал, словно голодный комар?
— Бабушка! И как тебе не стыдно сравнивать Великолепную Покорительницу Небес со злосчастным комаром? — Принцесса делала вид, что сердится, но при этом на щеках играли ямочки, глаза блестели, как звезды, а руки безустанно поглаживали и фонарик и ремешок. — А вдруг нас кто-то подслушивает?
— Пусть только попробует! — заулыбалась Линкола. — Мы теперь всем покажем. А если к нам вскорости и Виктор присоединится… то все будет хорошо.
— Точно! Он этой Мааните и ее товаркам устроит! Хотя если честно, то нам и самим надо одну задумку претворить в жизнь…
— Ты о чем? — Последний раз взглянув в сторону катарги, которые уже превратились в белые черточки на синем небе, Линкола стала первой спускаться в свою будущую резиденцию. — Если опять хочешь отравить Мааниту, то я запрещаю категорически. Гром нас не поймет и не простит.
— Да нет, травить не будем, а вот заслать к ней в друзья верного нам человека — просто обязаны. Хотя бы того маркиза, который вчера нам сообщил о заигрывании с ним Мааниты. Он верен короне и, кажется, готов на все. В том числе и проникнуть в стан нашего гипотетического противника. Шлюшка явно затевает что-то слишком мерзкое-грандиозное, а мы до сих пор не догадываемся, что именно. А что можем противопоставить в ответ? Пока — ничего. А вот когда узнаем… Так что даже возможное скорое возвращение Виктора надо использовать с максимальной выгодой и дальновидностью.
— Ты так уверена, что он скоро вернется?
— Конечно, не уверена, — дернула плечами принцесса. — Иначе мчалась к нему навстречу во главе армии. Но раз смог прислать первую весточку, обязательно отправит и вторую. Скорее всего, ему приходится скрываться в горах Кряжистого угла, и если бы мы хоть точно знали где…
— Да, можно было бы послать к нему на помощь эскадру под командованием адмирала Ньюцигена. Тот бы с любого острова своего старого приятеля снял…
— Это ты хорошо напомнила! В любом случае следует отправить адмирала в патрулирование к Кряжистому углу. Пока наши морские силы властвуют в море, надо этим пользоваться. Вдруг наши корабли Виктор сам увидит с гор? А потом и знак какой подаст…
Обе женщины спустились на несколько этажей ниже, где их ждала охрана сопровождения, и мать короля многозначительно напомнила гвардейцам:
— Не стоит забывать об основном правиле службы: ничего не знаю и никому ничего не скажу.
Лейтенант недаром занимал свое место:
— А о чем говорить, ваше величество? Стояли тут все время и от скуки анекдоты травили. Так ведь они все старые, совсем неинтересные.
Линкола приостановилась на мгновение и тихонько назвала лейтенанту имя одного из дворян. После чего добавила:
— Постарайся передать просьбу маркизу как можно быстрее и незаметнее, а потом он пусть обязательно со мной встретится. Причем — тоже не афишируя нашу встречу никому постороннему.
— Будет сделано, ваше величество!
Трое суток Виктор и его друзья провели в максимально интенсивном режиме. Хотя большая часть времени ушла на обучение языка свистов, но и остальные дела решались с толком и основательностью. Доводилось половину суток тратить на слежку за врагами и подслушивание их разговоров в кулуарах и залах заседаний дворца. Хотя ничего особенного или сверхважного в политической жизни Шлема пока не происходило.
Оставшиеся части принца Герберта Шуканро разоружили да отправили по домам. Недовольство среди демобилизованных, конечно, было, но до явного контрдействия диких кавалеристов против основной, сборной армии континента пока не доходило. Остальные силы Львов Пустыни тоже готовились к демобилизации. Даже некоторые тревожные новости со Второго Щита, где вовсю развернулся самозваный император Сангремара, почти не волновали герцога Паугела Здорна, оставшегося единоличным правителем после развала Триумвирата. Тем более что он интенсивно готовился к намеченной торжественной коронации.
О пропитании отряда отныне заботиться не приходилось, орлы поставляли не только свежее мясо, но и овощи, фрукты, муку для выпечки хлеба. Порой и готовые булочные изделия в корзинах приносили. А на вопросы, где это все берется, со временем пояснили: в некоторых поселках Первого Щита катарги чтятся наравне с божествами, поэтому и выставляются для них постоянно корзины и с хлебом, и с овощами. Причем чем интенсивнее орлы начинают забирать подношения, тем интенсивнее выставляются новые. Один такой поселок имелся и на Кряжистом углу, что весьма удобно — с Первого Щита несколько далековато носить. После таких пояснений и стала понятна предыстория о пристрастии гигантских птиц к готовой человеческой пище. Как оказалось, они уже давно и весьма умело пользуются созданной вокруг них аурой почитания, страха и уважения.
Отдельной историей следовало упомянуть возвращение посланников из Чагара. Когда Виктор снял ремень с лапы орла, а потом и вытащил под солнечные лучи знакомую диадему, восторгу его не было предела. Он сразу понял, что фонарик попал по назначению, а Роза отныне удостоверилась в относительном благополучии Монаха Менгарца. С другой стороны, следовало немедленно продолжить обмен посланиями, а при наилучшем раскладе получить из Радовены еще и дельтаплан в разобранном виде. Поэтому инопланетянин, после того как накормил посланников готовым, отлично прожаренным мясом, и убедившись, что они согласны отправиться в обратный полет, сел за написание более подробного письма.