Сразу за городом всадники обратили внимание на большие щиты, прикрепленные на желтых шестах. Ночью как-то не заметили, а вот сейчас рассмотрели и вчитались: |
"К воде не приближаться! Смертная казнь — тем, кто выживет!"
— Ну вот, здесь тоже зверские строгости, — заметил Фериоль. — Словно при живом императоре.
— Только, похоже, здесь вообще никто не появляется, — пытался через некоторое время разглядеть пропавшую из-под копыт коней дорогу Виктор. — Кажется, на этих лугах никто даже покосов не проводит, в зарослях деревья не рубит, ягоды или грибы не собирает… Воистину за века в сознание народа въелось: запретная зона. Вон даже дальних дозоров не видно. И следов никаких нет.
— Это потому, что забор уже кончился, — сообразил присмотревшийся Додюр. Затем первым подскакал к каналу, осмотрелся на берегу и помахал остальным рукой: Давайте сюда! Опасаться нечего!
Действительно, вскоре уже весь отряд наблюдал с обрывистого бетонного берега за идущими навстречу друг другу потоками кашьюри. Монстры не прекращали своего интенсивного движения даже днем.
— Странно, здесь эти образины все равно сплавляются словно сонные, — рассуждал жрец. — Не ожили? Ослабели? Или отравленные чем-то…
— Может, у них брачные игры в озере? — выдвинула версию мало знающая об этих "рыбках" Аристина.
— А мы тебе не говорили? Бесполые кашьюри. Однозначно.
— Так чего же они там в пещере так игрались?
Над этим вопросом недоумевали все. Но ведь время бесцельно уходило.
— Как будем их ловить? — Поглядывая на небо, Менгарец принялся доставать из седельной сумки заготовленные крючья, кусок проволоки и малые мешочки. — На соль или
гарпунами?
— Лучше совместно, — предложил Фериоль. — Так сказать, с гарантией. Только вот выволочем ли мы такие туши на берег?
— Легко! — бравировал Додюр, разматывая моток веревки и закрепляя один конец к луке седла. — В крайнем случае лошадки помогут…
— …или Мурчачо, — с улыбкой добавил Виктор, любуясь на садящегося невдалеке пернатого друга. А затем сразу перешел на свист: — Привет, дорогой! Как спалось у пролива? Что там видно сверху?
Молодой катарги выглядел весьма довольным, хотя жареным мясом его никто не угощал. Видимо, сегодня охотились сами, не брезгуя и сырым.
— Привет и тебе, кормилец, — отвечал Мурчачо, приближаясь к людям вперевалку. — И всех остальных приветствую! А спалось нам отлично, нашли отвесную скалу с неприступной пещерой, так что ночь прошла спокойно. Вокруг вас — никого, ни засад, ни разъездов. А как у вас? Что это вы, рыбалку затеваете?
— Да нет, просто эксперимент проводим. Надо достать два типа этих монстров и выяснить, какое между ними различие. Видишь, насколько они разные? Да и плывут в разные стороны.
— Так основное различие сразу видно, — насвистывал орел. — Мы еще возле пролива присмотрелись. Те, что плывут вверх, — более толстые. А те, что плывут в пролив, словно сонные, — гораздо худее.
После такого сообщения люди вновь нависли над берегом, присматриваясь на скользящих под ними метрах в четырех кашьюри. И вскоре в самом деле заметили подсказанное орлом различие. Просто извивающиеся тела всегда кажутся стройней. А вот вялые туши выглядели, наоборот, словно распухшие. Потому сразу разница не определялась.
— Ай да Мурчачо! Ай да молодец! — нахваливал Виктор своего воспитанника и друга. — А вдруг ты еще и причину подскажешь такой разницы?
— Запросто! Пока они плывут вверх, тратят силы и худеют. Вот и все.
— Не сходится. Цель их плавания совсем недалеко отсюда. — Кивок головы в сторону столицы. — И смотри, здесь они еще толстенькие, а ведь до пролива многократно дальше, чем до города.
Катарги больше ничем помочь людям не смог. Да и содействовать в рыбной ловле отказался, с каким-то стеснением признавшись:
— Мы вообще только в мелких реках рыбу берем. А к этим чудовищам никак приближаться не можем: запах от них преотвратный.
— Согласен. И хорошо, что у нас, людей, обоняние не такое прихотливое. Ладно, лети и посматривай, чтобы нам не помешали.
Затем все принялись за весьма неприятную, дурно пахнущую работу. Вначале без труда зацепили крючьями и выволокли на бетонный берег тушу кашьюри, который сплавлялся. Горсть соли в пасть, и тело не трепыхается даже. Затем топором разрублено брюхо, вскрыт желудок и все остальное, что могло только заинтересовать дотошного Фериоля.
Ничего. Никаких особых различий, резко отличающихся от тех вскрытий, которые он проводил на борту флагмана морского флота еще в проливе Речном.
После чего занялись поимкой второго экземпляра кашьюри. Здесь уже пришлось попотеть. Слишком шустрые и проворные монстры не желали заглатывать соляную наживку и даже сноровисто уходили из-под летящих в них гарпунов. Пришлось идти на радикальную меру: высыпали всю соль сразу и одновременно, стараясь попасть на морду только одному чудовищу. Удалось! Вскоре и вторая туша оказалась на берегу, а Додюр, задыхаясь под белой повязкой на лице, приступил к разделке водного людоеда. Опасались как раз самого худшего: вида кусков разъеденной человеческой плоти. Подобное уже не раз случалось, так что кок был готов даже к собственному опорожнению желудка.
Поэтому все немало удивились, когда наружу из брюха кашьюри сыпанула крупная, ядовито-зеленоватого цвета икра. Размер некоторых икринок достигал в диаметре пяти, а то и шести сантиметров.
— Вот тебе и однополые! — воскликнула отшатнувшаяся от новой волны вони Аристина. — Или вы таких самок еще не находили?
С четверть часа жрец копался в разрубленных частях тел, после чего окрепшим голосом подтвердил прежние выводы:
— И все-таки это не самки. И не самцы. Однополые они, заявляю со всей ответственностью.
— Откуда же тогда икра?
— Похоже, у взрослых монстров, достигших восьмилетнего, а то и большего возраста, вырастает вот этот придаток. Весьма странный придаток, но именно он начинает взращивать некое вещество, которое собирается в икринки, а потом в этих икринках наверняка появляется зародыш. Невероятная система продолжения рода. Если бы сам не увидел, ни за что не поверил бы.
Выводы ученого мужа из монастыря Дион подняли новую волну споров, перемежающихся догадками, гипотезами и выводами. Да вот только ничего путного из этих споров не вышло. По всем выкладкам получалось, что в озере Шулугар водные чудовища сбрасывали икру, а потом с чувством выполненного долга и с частичной потерей сознания возвращались в пролив Змеиный. А вот куда в таком случае девалась икра? Неужели ее собирало то самое устройство, в которое имел право входа только сам император Гранлео? Но зачем? Для каких целей? Подозревали, что устройство как раз и называется диспектсором, но какой толк механическому агрегату от загадочной икры? Сплошные вопросы.
Да и с места зловонных вскрытий пришлось уходить после сигналов с неба: где-то поблизости появились люди. Ничего не оставалось, как спешно покидать обрубки туш в воду, затереть все следы крови на берегу пылью и скакать в город по другой, делающей большой крюк дороге. Теперь приходилось решать, что же делать дальше.