– Как бы оно нас вместе с мечами на схарчило! Не помню: кто, как, где, для чего и когда выращивал этих чудовищ, но упоминания о них в методиках встречались. К сожалению, я только название запомнил – каменная анаконда – и ее длину… Примерно…
– Конкретней?!
– То ли тридцать пять, то ли шестнадцать метров. – Виктор скривился. – Эти две цифры точно помню, а вот какая куда всовывается, понятия не имею.
– Э-э-э! Чему ты там только учился? – заохал с досадой господин посол. – Вон твоя сестра все знает – и уже императрицей стала! А ты?!
– Да, наверное, так простым высшим лордом-бароном и помру! – прохрипел иномирец и затрясся в бессильном смехе.
От этого напоминания Готтэ крякнул и виновато отвел глаза в сторону. Действительно нехорошо получалось: укорять восемнадцатилетнего парня, который еще год назад не знал ни одного закона великого рыцарства, а сегодня уже стоит всего лишь на второй ступеньке от высшего пьедестала власти баронства Жармарини. Небывалая карьера удивительного по физической и по духовной силе человека. И если бы самому Готтэ в тот памятный день, когда он познакомился за столом с восторженным, бредящим рыцарством парнем, кто-то сказал, что он разговаривает с будущим высшим лордом-бароном, ветеран бы такого недоумка и без вызова на дуэль забил бы насмерть кулаками. Подобного святотатства на то время он и предположить не мог. А вон оно как получилось: года не прошло, а несравненный иномирец уже и высшим послом правосудия командовать имеет право. Что, в общем-то, истинного товарища лишь радовало и заставляло наполняться сердце гордостью.
Одно огорчало: последняя фраза о смерти могла стать пророческой. Если не монстр вырвется из подвала, так подлые саниеровцы пойдут на штурм и сбросят всех жармаринцев в море. Несмотря на смех, смерть так и нависла над ними со своим покрывалом. Поэтому ветеран нахмурился и предупредил:
– Не каркай! Рано тебе еще умирать. Сам говорил, что шансов хоть отбавляй.
– Говорил. Но лучше бы эта гнида, – командир отряда с чувством сплюнул на пол, – нам эти шансы прибавила, чем убавила.
Словно в ответ на уничижительный плевок, земля под ногами содрогнулась! Это последовал первый удар снизу по возведенной каменной пробке. Плиты вроде как не шелохнулись, но все замерли, дожидаясь второго удара. Его предварил обиженный рык, прорвавшийся даже сквозь многослойную толщу уложенных друг на друга кусков скалы. Хотя пол повторно вздрогнул несколько слабее. Зато последующие удары последовали с завидной регулярностью.
– Во дает! – поражался Виктор. – Чего только ей не спится дальше? Всех зубов ведь лишится.
– Слушай, – оживился барон. – Может, эта каменная анаконда чуть порезвится да в море уплывет? Там воля, простор, много рыбки.
– Ты меня, что ли, уговариваешь? Так я ведь только за! Лишь боюсь, что анаконда застряла в тоннеле и теперь назад развернуться не сможет. Разве что похудеет со временем от голода.
– Ага! Как в том анекдоте: пока толстый демон похудел, все худые демонята издохнуть успели.
Упоминание о демонах заставило командира сконцентрироваться и встать. Еще минуту он прислушивался к ударам снизу и недовольному реву анаконды, а потом стал распоряжаться воинами:
– На первой вахте здесь останетесь вы вдвоем. Присматривайтесь к силе ударов и, если что-то пойдет не так, сразу дайте знать наверх. Через два часа вас сменят. Геберт, распорядись и выбери людей. – И уже наверху, когда они вышли во двор под моросящий дождик, с неохотой признался другу Готтэ: – До сих пор удивляюсь, как это мне удалось приостановить рассерженное чудовище. Что бы тут творилось, если бы оно сюда вырвалось?
На что посол, принюхавшись к доносящемуся из кухни запаху, оптимистически изрек:
– Зато рыбки жареной покушаем. – А потом и предложил: – Пошли пробу снимать?
Словно в ответ на повисшее в воздухе сомнение, из двери лазарета вывалился вестовой со стопкой металлических котелков и на вопрос командира доложил:
– Все раненые накормлены, ваша светлость! Даже те, что спали, от запаха проснулись. Теперь вновь укладываются. На стены тоже доставили первые порции дозорным.
Рыцарь-ветеран уже подталкивал друга к кухне:
– Самая пора и нам подкрепиться!
– Неудобно как-то, лишь недавно полкотла каши с мясом съел.
– Разве это недавно? Часов шесть прошло, утро скоро! Если бы не тучи над головой, уже бы рассвет наблюдали.
– Вот это мы провозились! А я не поверил ощущению, что голоден.
Сопротивляться искушающим запахам больше не было сил, и парочка лордов-баронов поспешила к стоящей осторонь башенке.
Прожаренная рыбка с хрустящей корочкой оказалась на диво хороша. Восхитительный вкус заставил обоих баронов на какое-то время совершенно позабыть о жутких неприятностях и смерти, нависшей над их головами. Стараясь не подавиться мелкими косточками, они поглощали подаваемые им прямо со сковород кусочки, попутно пытаясь припомнить, когда они вообще пробовали такое вкусное блюдо.
– Месяц назад на балу у верховного щуку подавали, помнишь? – вопрошал Готтэ.
– Хе! Да та щука и рядом с этой рыбкой не валялась, – с восторгом обсасывая кусочек хребта, восклицал Виктор. – Вот разве что повар барона Страйского мог нечто подобное приготовить. Не забыл, как мы тогда у него на загородной вилле славно развлеклись? Правда, чуток переборщили: пару столов сломали, бассейн разрушили.
– Вот потому и не помню про рыбные блюда, – признался посол, – что переборщили. Хотя про бассейн… Хм, тоже не помню. То-то на меня потом наш Рональд целую неделю дулся. Но сам виноват: следовало сразу к столу с закуской подводить. А он, как всегда, в своем репертуаре: давайте, говорит, бочку новую попробуем для разогреву.
– Да, – счастливо соглашался молодой лорд-барон, – разогрелись мы тогда о-очень изрядно. Между прочим, сам Рональд и упал первым в бассейн, ну а мы его уже «спасти» пытались. Ха-ха! Вот это комедия была!
– Смутно помнится, – досадовал ветеран. Хотя тоже изрядно веселился. – Но повар у него хорош, признаю прославленного мастера. С ним разве что повар нашего Берга сравниться может. Но тот больше по тортам мастер.
– О да! Торт на день рождения Берга я до конца жизни не забуду!
Оба рыцаря от очередной картины своих воспоминаний так захохотали, что даже дозорные вражеского лагеря замерли на месте. И только через пару минут, прокашлявшись и чуток успокоившись, продолжили поглощение жареной рыбы. Но, развивая упомянутую тему, Готтэ решил вывести из события мораль:
– А все почему? Ты ведь виноват! Зачем было предлагать скакать, словно кони, вокруг торта и горланить твою новую поздравительную «С днем рождения тебя!».
– Ха! Зато теперь эту песню поют на любом дне рождения столицы! – похвастал Виктор. – Да и какое веселье получилось!
– Ага! От прыжков вся витая терраса рухнула под нами, и торт мы только попробовали, слизывая со своих доспехов.