И он встал:
– Пойду договариваться с викарием, чтобы он нас поженил до половины третьего, как, по-моему, предписывается протестантской церковью.
– А разве мы не можем пожениться в храме, принадлежащем любой другой христианской конфессии?
– Мне все равно, как церковь называется, при условии, что она может сочетать нас законным браком. Главное, что мы будем вместе, как были некогда в прошлом и как будет отныне и в Вечности.
Голос его звучал так торжественно и проникновенно, что Пандия поняла: это – голос сердца. Очарованная, она прильнула к нему с нежностью.
– Я люблю тебя, – вздохнула она, – люблю тебя так сильно, что не хватит всей моей жизни выразить эту любовь сполна!
В ответ он так крепко прижал ее к себе, что они, казалось, стали одним целым.
– Пойдем же, любимая! Поищи что-нибудь подходящее для бракосочетания. Однако, прекрасная Богиня, что бы ты ни надела, ты будешь выглядеть как Персефона, искать которую я спустился в царство Аида, – он открыл дверь кабинета, и Пандия, смеясь, вышла в холл.
Лорд Сильвестер взял со стула отделанное мехом пальто и шляпу, а затем устремился вслед за невестой.
– Обещай, что ты никуда не исчезнешь прежде, чем я вернусь. Я ведь совершил все двенадцать подвигов Геракла, чтобы найти тебя, и не вынесу мысли о том, что нужно совершить еще двенадцать, чтобы сделать тебя, наконец, моей законной супругой!
– Я буду ждать тебя здесь… и пусть с тобой ничего не случится на пути отсюда до церкви и обратно!
Все это прозвучало довольно забавно, и он рассмеялся.
Да, он, конечно, много раз рисковал своей жизнью, например, когда ездил в Мекку, но сейчас она опасалась за него не меньше и очень боялась его потерять. Пандия не представляла, что можно быть такой счастливой и что ее жизнь способна измениться так внезапно, словно по мановению волшебной палочки.
И лишь когда за Сильвестером захлопнулась входная дверь, Пандия нашла в себе силы сбежать вниз и прокричать с радостью:
– Нэнни, Нэнни! Сегодня днем я выхожу замуж, и я так счастлива, что самой не верится! Неужели это правда? О, Нэнни!
Некоторое время Нэнни молчала и потрясенно смотрела на Пандию, а потом осела на пол и зарыдала:
– Я об этом все время молилась, мисс Пандия! Я ведь что думала – никогда вам не встретится в деревне приличный человек, чтобы выйти за него, а мисс Селена, которая могла бы вам помочь устроить судьбу как надо, отчего-то делает вид, что вас вообще нет на свете!
– Но я не только существую, я еще и счастливей всех на свете!
А Нэнни все смотрела на это родное, прекрасное лицо и рыдала от счастья.
* * *
Нэнни стала единственной свидетельницей бракосочетания, того, как Пандия шла к алтарю, опираясь на руку лорда Сильвестера. В церкви их ожидал викарий, горели свечи, тихо играл орган, но Пандии слышались песни ангелов, и, казалось, вся церковь излучает свет Любви.
Среди платьев Селены нашлось одно, явно предназначенное для приема в саду или еще для какого-нибудь важного летнего события. Оно было сшито из белого шифона, с настоящими кружевами, и выглядело так прекрасно и в то же время настолько эффектно, что было просто поразительно, как Селена смогла отказаться от этого великолепия. Пандия и вообразить не могла, что однажды появится в таком великолепном туалете. К платью прилагалась огромная роскошная шляпа, но Пандия предпочла аккуратный венок из белых цветов, который предназначался для другого вечернего платья. Нэнни прикрепила к нему вуаль из белого тюля, и ансамбль получился чудесным. Не хватало только букета невесты, и Пандию очень тронуло, когда лорд Сильвестер из кареты, в которой ездил в Лондон, извлек коробку и достал из нее перевязанные атласной лентой белые орхидеи.
– Но почему ты был так уверен, что именно сегодня на мне женишься? – спросила Пандия.
– Не верил, что ты найдешь хоть малейшую причину мне отказать. Мы созданы друг для друга. Какое счастье, что я тебя нашел!
Однако взгляд ее все еще вопрошал, и он ответил:
– Понимаешь, дорогая, я был уверен, что ты меня тоже любишь.
– Но откуда же у тебя… такая уверенность?
– Когда еще в Замке я тебя поцеловал, ты ответила на мой поцелуй не просто со всей страстностью, но с таким душевным порывом, что я понял: наше единение – это то, чего я ожидал всю жизнь и чего мне никогда не дарила ни одна женщина на свете!
Он осекся, поскольку заметил ее недовольный взгляд, но тут же с уверенностью продолжил:
– Однако у тебя нет никаких оснований для ревности, счастье мое! Да, в моей жизни другие женщины были, но с ними я не испытывал и доли того, что испытываю сейчас, даже просто глядя на тебя. Я всегда, и это правда, искал свою вторую половину. – И, улыбнувшись, добавил: – Изучая чужие языки и рукописи, я осознал, что к этому на протяжении веков стремились все мужчины в мире, но, как правило, испытывали разочарование. – Тут он легонько ее поцеловал. – Но когда я сидел около тебя в церкви, то понял, что мне несказанно повезло, я, наконец, нашел ту женщину, которую искал все эти годы…
– Но предположим, что я и в самом деле была бы замужем – как Селена?
– Тогда бы я поступил как Парис с Еленой Троянской, я бы тебя украл, а потом бы начал из-за тебя войну, настоящую вселенскую междоусобицу!
– Я рада, что ты был на это готов, хотя для этого и не оказалось причины, но… мне все-таки не следует выходить за тебя…
– Дорогая, у тебя нет выбора, – ответил он с уверенностью, чем окончательно успокоил Пандию.
Когда церемония закончилась и молодожены вернулись в дом, лорд Сильвестер поставил на стол бутылку шампанского и настоял на том, чтобы и Нэнни выпила бокал за их здоровье.
– Вы меня очень обрадовали, милорд, – сказала она. – Я так беспокоилась, что моя девочка останется навек одна! Хотя и надеялась, что Господь услышит мои молитвы и она себе найдет мужа, которого заслуживает.
– Сомневаюсь, что мне когда-либо удастся стать достойным Пандии, но я буду стараться, и мы будем очень счастливы, Нэнни. И так как теперь моей жене предстоит совсем другая жизнь, чем прежде, то и у тебя все изменится.
Нэнни распахнула глаза в удивлении, но не стала задавать вопросов.
– Медовый месяц мы проведем в Марокко и поэтому, Нэнни, предлагаю тебе запереть этот дом и переехать со всеми вещами в наш новый деревенский особняк!
– Вы действительно так решили… милорд? – дрожащим голосом спросила Нэнни.
– Разумеется! Но только ты должна будешь подготовить за это время детскую!
Нэнни улыбнулась сквозь слезы, а покрасневшая Пандия что-то с нежностью пролепетала и уткнулась лицом в плечо мужа. Лишь когда Нэнни, все еще проливая слезы радости, удалилась на кухню, Пандия застенчиво спросила Сильвестера: