24 июля он приехал в Царское Село, вызвал к себе начальника тамошнего гарнизона полковника Кобылинского и председателя местного совета прапорщика Ефимова. Глава правительства предупредил их о секретности и объявил решение особого совещания. После этого он прошел во дворец, где имел долгую беседу с Николаем.

Кобылинский сформировал для охраны семьи отряд особого назначения, в который вошли три роты, по одной от каждого полка гарнизона. Среди офицеров отряда оказался и подпоручик Кириллин, о чем князя Покровского тут же оповестил поручик Дольский.

Генерал-майор с тревогой воспринял сообщение своего офицера и передал приказ Кириллину по прибытии в Тобольск быть готовым для выхода на прямой контакт. Покровский решил следовать за царской семьей. Его поддержали и все офицеры, бывшие порученцы императора.

Керенский лично определил штат придворных и прислуги, которой разрешалось сопровождать семью и находиться при ней в Тобольске.

Поезд был подан в пять утра на платформу Варшавского вокзала. Там не было никого, кроме драгун, осуществлявших охрану.

Николай, Александра Федоровна и дети вошли в вагоны. Керенский отдал команду, и 1 августа в шесть часов утра поезд медленно тронулся в путь. Царская семья начала восхождение на свою Голгофу.

Глава 9

Следом за первым поездом вышел второй, в котором находилась часть свиты императора и солдаты Второго и Четвертого полков. Там же ехали представители Временного правительства Вершинин и Макаров. В их задачу входил контроль за перемещением поездов и доставкой царской семьи в пункт назначения. Обеспечение охраны августейших особ лежало на полковнике Кобылинском.

Так как Керенский опасался нападения на поезда, шли они в режиме строжайшей секретности. Остановки для пополнения запасов угля и воды, а также смен паровозных бригад делались только на небольших станциях, а то и в чистом поле. Тогда пассажиры, включая членов царской семьи, выходили из вагонов, гуляли, собирали цветы.

Екатеринбург поезда прошли ранним утром. Оттуда в Петроград сразу же ушли телеграммы с сообщением о данном событии. Кобылинский мог вздохнуть свободно. Основная, самая опасная часть пути была преодолена.

Поздно вечером 4 августа оба поезда с разницей в полчаса благополучно дошли до Тюмени и остановились неподалеку от пристани, где стояли пароходы «Русь», «Кормилец» и буксир «Тюмень». Офицеры тюменского гарнизона выстроились у пристани и при выходе Николая из вагона приветствовали его так, словно он продолжал оставаться императором.

К старшему этой офицерской команды подошли Кобылинский и Вершинин. Тот представился полковником Серовым, командиром одной из частей.

Вершинин спросил:

– Почему вы здесь? Кто отдал распоряжение устроить подобный парад?

Серов спокойно ответил:

– Я, господин или гражданин хороший, в свое время присягнул на верность государю. Что бы ни произошло, клятве своей не изменю. Рядом со мной мои офицеры. Они придерживаются таких же взглядов.

Вершинин кивнул:

– Я понимаю и уважаю ваши чувства, полковник, но выводить сюда подчиненных не следовало бы.

– Позвольте мне решать, что следует делать, а что нет.

– И много в гарнизоне монархически настроенных офицеров? – поинтересовался Вершинин.

– Достаточно, чтобы защитить честь и достоинство царской семьи, – с вызовом ответил Серов.

Кобылинский в это время осмотрел строй, который насчитывал примерно сотню вооруженных офицеров.

Солдаты Второго полка начали проявлять недовольство. Конфликт мог разгореться в любую минуту.

Полковник Кобылинский обратился к Вершинину:

– Василий Михайлович, что плохого в том, что офицеры пришли приветствовать бывшего императора? Это их право. Думаю, что мы увидим еще много людей, которые станут оказывать почести царской семье.

– Но это нарушение инструкций, которые доведены до всех начальников гарнизонов по пути следования.

– Да бросьте вы. Сейчас этих инструкций в войска поступает столько, что можно в тома подшивать. К тому же, Василий Михайлович, у нас много своей работы, а офицеры нам не помешают. Это же не толпа. – Кобылинский повернулся к Серову: – А вас, полковник, я прошу ни во что не вмешиваться. Во избежание нежелательных инцидентов. Как видите, государь, его жена и дети здоровы. Их переезд в Тобольск обусловлен лишь соображениями безопасности, которую в Петрограде и в Москве, как и в других городах Центральной России, увы, обеспечить сложно. Такие времена, полковник, настали.

– Мы не вмешиваемся в ваши дела, – ответил Серов. – Офицеры посчитали своим долгом выразить свое отношение к императору, поэтому они здесь. Устраивать беспорядки, препятствовать конвою исполнять свои обязанности мы не будем, не беспокойтесь. Но и не требуйте, чтобы офицеры покинули район пристани, пока не отойдут пароходы с семьей государя.

Макаров в это время успокоил солдат Второго полка. Инцидента не произошло, и царская семья поднялась на пароход «Русь». Остальные суда заняли лица, сопровождающие ее, и охрана.

5 августа Керенский получил телеграмму, подписанную Вершининым и Макаровым, с сообщением о том, что поезда благополучно прибыли в Тюмень. Пересадка царской семьи на пароход проведена без эксцессов, ориентировочное прибытие в Тобольск – вечером 6-го числа.

Флотилия без происшествий прошла по рекам Тура и Тобол. В назначенное время суда подошли к пристани Тобольска, у которой собралось много жителей города.

Августейшая семья находилась на палубе еще при подходе к городу.

Николай проговорил:

– Вот и Тобольск, один из старейших городов Сибири. Здесь теперь предстоит жить нам.

– Долго ли, папа? – спросила Ольга Николаевна.

– Это, Оленька, одному Господу известно.

Для царской семьи, ближайшей свиты и слуг был определен дом бывшего губернатора, расположенный в нижнем городе. Все остальные и часть охраны размещались в усадьбе купца Корнилова.

Сразу после прибытия флотилии генерал-майор свиты князь Василий Александрович Долгоруков, полковник Кобылинский и комиссар Макаров отправились смотреть дом губернатора. На месте выяснилось, что здание не готово к приему высокопоставленных постояльцев. Помещения без мебели, грязные, забор вокруг дома местами порушен. Об этом и было доложено императору.

В доме начались работы, поэтому царская семья оставалась на пароходе еще пять дней.

За это время Романовы совершили прогулку по Иртышу, поднялись на Сузгунскую сопку, известную древними памятниками. Семья посетила Абалакский Знаменский монастырь на правом берегу Иртыша, в двадцати верстах от Тобольска.

11 августа, по окончании ремонтных работ, семья Романовых оставила пароход. Александра Федоровна с Ольгой Николаевой поехали в экипаже. Все остальные от пристани пошли пешком. По всему пути следования выстроилась охрана.