Как вывод из всего происходящего — нас настойчиво выдавливают из «ясель» стартовой локации, провоцируя на движение вверх по палубам. Никакого уюта и оседлого образа жизни обустроенного лагеря. Только вперед, как кочевники. Минимум имущества, максимум самодостаточности!
Так что со смешанными чувствами я отвергаю рациональный план «Альфы» и оглашаю собственное решение: используя пластины заводского обвеса «Краба» добронировать салазки с ИМП-спаркой, превращая ее в некий вариант «сорокопятки» — низенькой пушечки с противоосколочным щитком. Народное название орудия, печально известного в войсках как «прощай Родина», намекала на срок жизни своего расчета.
Имплант быстренько обсчитал профиль щитка и наиболее рациональные углы бронирования, помножил сухие физические вводные на безалаберность необученных бойцов и вывел предсказание наиболее вероятного исхода боя: победа с шансами три к одному.
Цифра хороша, но все ж таки недостаточна. Спускаю запрос по отряду — нужны добровольцы для отвлекающего маневра. Смерть почти неизбежна, однако есть потенциал получения бонусных баллов и элитного шеврона: «Сержант Сэйлор».
Как ни странно — вызвалось больше дюжины парней и практически все девчата. Что стоит за их мотивацией — коллекционная страсть к медалькам, желание прокачаться любой ценой или простая скука — не знаю. Однако это не мешает мне внести их в формулу боя и удовлетворенно кивнуть при виде предполагаемого результата — шансы на победу: восемьдесят девять процентов.
Лера неплохо сработалась с Макаркой. Именно ей, как оператору вооружения предстоит вести огонь из спарки. Причем в режиме ручного управления, водя тяжелой двойкой стволов без помощи сервоприводов с микронной доводкой. Ну и малый профиль хрупкой фигуры позволял значительно уменьшить площадь щитка и облегчить общий вес ИМПа.
Девушка прикладывалась к рукоятям управления, примеривалась к зеркальному прибору наведения — прорезать прицельную щель было признанно нерациональным — плазма имеет свойство расплескиваться по преграде и проникать в любые трещины.
Макар крутился рядом, все чаще задерживая взгляд на девичьих окружностях и на секунды выпадая из реальности. Нахождение в смешанном коллективе, не обремененном нормами морали — делало свое грязное дело. Плюс, совершенно непонятно какой фарм-терапией пичкали тело парня лежащее в вирт-капсуле. Пункт о годичной «дойке» забыть было невозможно…
Я не ревновал. Ревность это слабость, неуверенность в себе как в лучшем и достойном мужчине. Женщины это срисовывают мгновенно, тем более — Лера. Так что лучший вариант поведения — снисходительная улыбка и ответная провокация — партнер никогда не должен быть уверен, что ты не уйдешь уже сегодня. Это держит обоих в тонусе, вынося за скобки отношений треники с растянутыми коленями и домашние халаты с оторванными пуговицами.
Полтора часа аврала и добронированная спарка была готова к бою. Стянув с лица ковбойский платок защищающий легкие от пара и густой взвеси спор, я обратился к ударной группе с короткой хомяческой речью.
— Бойцы! Вперед, за ништяками, жизненным пространством и рарными нашивками в личном деле! Многих вам баллов на УК! К бою!
И народ рванул! Безумными зайцами добровольцы впрыгивали в зловеще-красный проем шлюза и метались изломанными непредсказуемыми траекториями под убийственным ливнем плазмы. Танец смерти казался хаотичным лишь стороннему наблюдателю. Объединённые в так-сеть импланты довольно успешно разводили людей в стороны, растаскивая внимание систем прицеливания и наводки турели.
Последней в проход втолкнули тележку со спаркой. Вражеская плазма как раз находилась в предельно неудобном положении — увлеченно добивала бойца успевшего забиться в дальний угол зала.
Когда ИМП открыл кинжальный огонь в упор, турели понадобилось четверть секунды на обнаружение, оценку угрозы и смене целеуказания. Затем еще секунда на доворот стволов и параллельный цикл принудительного охлаждения хладагентом. За это время спарка выпустила порядка сорока боллов с твердым сердечником, добив и без того ушатанную броню и с удовольствием вонзив зубы из обедненного урана в нежное электронное нутро плазмогана.
— Шух-х-х-х! — разгневанными шмелями шелестели гиперзвуковые снаряды, кроша электронику, разбивая сервоприводы и выбивая искры из стальных элементов конструкции.
— Динь! — почти синхронно звякнули колокольчики, рапортуя об уничтожении цели промаркированной системой как «очень сложная».
— Банг! Банг! Банг! — лупил я в темный проем, торопясь отстрелить манипулятор сервисному дроиду, вооруженному древним расхлябанным лазерником.
Если позволить Лере переключиться на новую цель — то она его просто перемолотит в фарш. Никакой любитель «Лего» потом не соберет!
— Динь! — вновь звякнул интерфейс, констатируя полную зачистку помещения и предлагая приступить к установке флага отряда.
Опустив еще горячий ТТ, я поймал на себе вопросительный взгляд Мурома — капрал предусмотрительно не полез в бой. Для него, в течение ближайших суток, следующий визит в чистилище растянулся бы на двадцать минут. А кто добровольно пойдет на тысячу двести секунд стачивания зубов ржавым напильником и раскаленных игл под ногти? И это ведь еще не полная ассоциация с тем, что твориться с бойцами в виртуальном отстойнике. Триста процентов боли это реально «перебор», как говорит наш заядлый экс-игроман Сашка Бубна. Он и сейчас большую часть свободного времени посвящает крафту — мастерит карточную колоду из листков пластика.
Отрицательно качаю головой:
— Ждем, пока воскреснут все участвовавшие в бою. Именно они, вместе с офицерским составом, займутся установкой флага. Ребята заслужили, а своих топов — тех, кто выделяется над общей массой душой, телом или званием — следует прокачивать в первую очередь.
Муром согласно кивнул. Мы — из поколения воспитанного смартфонами. Что такое клановый танк, рейдовый дамагер и какую роль играют топовые офицеры гильдии — знаем не понаслышке.
Нарушая мой приказ, в шлюз нырнул поисковый таракан ППГ. Буквально через секунду он тревожно запищал, обнаружив критически раненного бойца, а затем натужно загудел генератором силового поля — формируя носилки и готовясь к транспортировке очередного пациента.
Минута, и поисковик выполз из проема, таща за собой свернутый кокон с упрятанным внутри раненым. За мутным, заляпанным кровью пузырем, таращил чернявые глаза испуганный Ара. На его животе пузырилась черная пена из пробитого нано-банка. В правой стороне груди зияло сквозное отверстие — подставился-таки наш орел под луч лазера.
Проводив глазами таракана с прицепом, я задумчиво почесал бровь грязным пальцем. Непривычная тут для меня система приоритетов в сортировке раненых. У нас ведь как принято? Легкие занимаются сами собой и друг другом, со средними возятся хирурги на операционном столе, ну а тяжелые предоставлены младшему медперсоналу и играют с судьбой в рулетку. За системой лежит жестокая правда статистики. Если уж ты решил возиться с одним тяжелым, будь готов к тому, что половина средних перейдет в эту же категорию.