– А ну-ка сними их, – сказала я, когда вернула себе способность говорить.
– Что?
– Эти колготки. Сейчас же сними их. – Мой голос казался каким-то задушенным и странно чужим.
Лили с удивлением посмотрела на черные с желтым колготки:
– Да нет, я серьезно, у тебя тут куча правильных винтажных шмоток. «Биба», «Диана фон Фюрстенберг». А это пурпурное платье в стиле Шанель? Ты хоть представляешь, сколько все это стоит?
– Сними их!
Возможно заметив, что я внезапно оцепенела, Сэм принялся ненавязчиво подталкивать меня вперед:
– Послушай, почему бы нам не пройти в гостиную и…
– Я с места не сдвинусь, пока она не снимет эти колготки.
Лили скорчила недовольную рожу:
– Господи! Расслабься. Было бы из-за чего психовать!
Я молча смотрела, кипя от ярости, как Лили начинает стягивать мои колготки в черную и желтую полоску, раздраженно взбрыкивая, когда те застревали на бедрах.
– Не порви их!
– Это просто пара колготок!
– Нет, это не просто пара колготок. Это… подарок.
– И тем не менее всего-навсего пара колготок, – пробормотала Лили.
Наконец колготки были сняты. Я смотрела невидящими глазами на черно-желтую горку на полу. Из соседней комнаты послышался стук вешалок. Должно быть, она спешно возвращала на место мою одежду.
А минуту спустя в гостиной появилась Лили. В лифчике и трусиках. Лили убедилась, что привлекла наше внимание, и только тогда принялась натягивать через голову короткое платьице, вихляя тощими бледными бедрами. Затем наградила меня сладкой улыбкой:
– Я иду в клуб. Можешь меня не ждать. Очень рада видеть вас снова, мистер…
– Филдинг, – подсказал Сэм.
– Мистер Филдинг, – улыбнулась мне Лили. Хотя ее улыбка мало походила на улыбку.
Громко хлопнула дверь – и она испарилась.
Тяжело дыша, я наклонилась и подняла колготки. Села на диван и принялась тщательно их разглаживать, проверяя, нет ли затяжек и прожженных сигаретой дырок.
Сэм сел рядом со мной.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Со стороны я, наверное, кажусь полоумной, – заметила я. – Но это…
– Ты не обязана ничего объяснять.
– Я тогда была совсем другим человеком. Они означали, что… Он подарил… – начала я прерывающимся голосом и осеклась.
Мы молча сидели в притихшей квартире. Я понимала: мне надо хоть что-то сказать, но в голове все смешалось, слова куда-то исчезли, а в горле застрял ком.
Я сняла куртку и протянула Сэму.
– Все хорошо, – наконец выдавила я. – Тебе совершенно не обязательно оставаться.
Я чувствовала на себе его взгляд, но не решалась поднять глаза.
– Ну тогда… Тогда я тебя оставляю.
И прежде чем я успела открыть рот, он исчез.
На этой неделе я опоздала на встречу нашей группы психологической поддержки. Хотя мне еще крупно повезло, что я вообще туда попала. Лили сварила мне в знак примирения кофе, а затем разлила зеленую краску на полу в прихожей, оставила в кухне картонку с мороженым лежать на боку и медленно таять, забрала мои ключи от дома вместе с ключами от машины, потому что куда-то задевала свои, в результате чего я опоздала на работу, и в довершение всего без спросу «одолжила» на вечер мой парик. Я подобрала парик с пола возле ее постели, а когда в ванной примерила его перед зеркалом, у меня возникло такое чувство, будто с моей головой делает нечто невообразимое староанглийская овчарка.
Когда я появилась в церковном зале собраний, все уже собрались в кружок. Наташа охотно подвинулась, чтобы я могла сесть на пластиковый стул возле нее.
– Сегодня мы поговорим о признаках того, что мы, возможно, движемся дальше, – сказал Марк, держа в руках кружку с чаем. – И это вовсе не обязательно должно быть чем-то значительным: сменой круга общения, или полным обновлением гардероба, или чем-то еще. Нет, я говорю о тех мелочах, которые свидетельствуют о том, что вы постепенно справляетесь со своим горем. Вы не поверите, сколько таких признаков каждый из вас оставляет незамеченными – возможно, случайно, а возможно, намеренно, поскольку вы испытываете чувство вины из-за желания двигаться дальше.
– Я посещаю сайт знакомств, – сообщил Фред. – Он называется «С мая по декабрь».
В ответ послышался глухой ропот удивления и одобрения.
– Весьма похвально. – Марк наклонился вперед, обхватив руками колено. – А что ты хочешь в результате получить? Компанию? Помнится, ты как-то говорил, что тебе не хватает человека, с которым можно было бы гулять воскресными вечерами. Возле пруда с утками. Там, где ты когда-то гулял с женой.
– Ой нет! Это для секса по Интернету. – (От неожиданности Марк поперхнулся чаем. Возникла короткая пауза, кто-то протянул ему бумажную салфетку вытереть брюки.) – Секс по Интернету. Ведь этим все занимаются, да? Я уже посещаю три сайта. – Фред поднял руку, загибая пальцы. – «С мая по декабрь» – это для молодых женщин, которым нравятся зрелые мужчины, «Сладкие папики» – для молодых женщин, которым нравятся зрелые мужчины с деньгами, и… э-э-э… «Горячие жеребцы». – Он задумался. – Ну, это без уточнения.
Все оторопело молчали.
– Как хорошо быть оптимистом! – наконец нарушила тишину Наташа.
– А как насчет тебя, Луиза?
– Хм… – замялась я, а потом подумала: какого черта! – Ну, на выходных я ходила на свидание.
Я услышала тихое «ух ты!» и смущенно потупилась. Да уж, вспоминая события той ночи, я начинала густо краснеть.
– Ну и как все прошло?
– Это было… неожиданно.
– Она с кем-то перепихнулась. Нет, она определенно с кем-то перепихнулась, – констатировала Наташа.
– Она вся светится, – заметил Уильям.
– А он делал какие-то телодвижения в твою сторону? – поинтересовался Фред. – Выдавал тебе авансы?
– А ты не вспоминала о Билле?
– Не настолько, чтобы это могло меня остановить… Ну, я просто чувствовала, что хочу сделать что-то такое… – Я пожала плечами, стараясь не смотреть на Джейка. – Я просто хотела почувствовать себя… живой.
Слова «почувствовать себя живой» вызвали явное одобрение у всех без исключения членов нашей группы. Ведь это было именно то, к чему в глубине души стремился каждый из нас. Мы все хотели освободиться от своих горестных оков. Вырваться из подземного мира мертвых, где осталась частичка наших сердец, попавших в ловушку погребальных урн. И я была рада, что впервые могла сообщить хоть что-то хорошее.
Марк одобрительно кивнул: