– Но я не могу вот так взять и все бросить, не выяснив, что с Лили.
– Лу, ты в ответе за свою судьбу. И тем не менее тебя постоянно выбивают из колеи события, которые ты не в состоянии контролировать. Так в чем, собственно, дело? В чувстве вины? Ты что, до сих пор считаешь себя перед Уиллом в долгу? Ты что, наложила на себя епитимью? И теперь готова пожертвовать собственной жизнью, поскольку не смогла спасти его?
– Ты не понимаешь…
– Нет. Я все отлично понимаю. Я понимаю тебя лучше, чем ты сама. Ты не несешь ответственности за его дочь. Ты меня слышишь? Ее дела тебя никаким боком не касаются. И если ты не поедешь в Нью-Йорк, о чем мне вообще трудно говорить, потому что ужасно хочется тебя убить, я перестану с тобой разговаривать. Навсегда.
Дорожный инспектор подошел к моему окну. Я опустила стекло, всем своим видом показывая, что у меня важный разговор с сестрой и я бы рада уехать, но мне не остановить поток ее слов, так что дико извиняюсь. Он постучал по наручным часам, и я заискивающе кивнула.
– Вот так-то, Лу. Подумай об этом. Лили не твоя дочь.
Разговор окончен. И я осталась сидеть, тупо глядя на экран телефона. Затем поблагодарила дорожного инспектора и закрыла окно. А в голове внезапно всплыла фраза: Он единственный папа, которого я действительно помню.
Я завернула за угол, подъехала к автозаправке и принялась рыться в завалявшемся в машине потрепанном телефонном справочнике, пытаясь вспомнить название улицы, которое упоминала Лили. Паймор, Пайкраст, Пайкрофт. Потом нашла на карте Сент-Джонс-Вуд. Интересно, а сколько оттуда идти пешком до этой улицы? Минут пятнадцать? Похоже, именно то, что нужно.
Тогда я проверила фамилии рядом с номерами домов на Пайкрофт-роуд. Есть! Номер пятьдесят шесть. От волнения у меня скрутило живот. Я вставила ключ в замок зажигания и выехала на проезжую часть.
И хотя расстояние между резиденцией матери Лили и жилищем ее бывшего отчима составляло не больше мили, улицы, на которых находились их дома, отличались друг от друга, как день и ночь. Если Сент-Джонс-Вуд – это шикарные особняки, оштукатуренные или из красного кирпича, стройные ряды тиса и большие блестящие машины на подъездных дорожках, то Пайкрофт-роуд, где жил Мартин Стил, представляла собой запущенный уголок двухэтажного Лондона, где растущие цены на объекты недвижимости абсолютно не коррелировали с внешним видом последних.
Я медленно проехала мимо автомобилей под навесом перевернутого мусорного бака и наконец нашла место для парковки возле небольшого дома с террасой в викторианском стиле, точные копии которого можно было встретить в любом районе Лондона. Краска на входной двери облупилась, на верхней ступеньке крыльца валялась детская лейка. Боже, сделай так, чтобы Лили оказалась здесь, мысленно взмолилась я. Целая и невредимая.
Я вышла из машины и поднялась на крыльцо.
Из-за двери доносились звуки фортепьяно – аккорд, повторяющийся снова и снова, – приглушенные голоса. Поколебавшись, я неуверенно нажала на кнопку звонка, и музыка внезапно смолкла.
Шаги по коридору – и дверь распахнулась. На пороге возник небритый мужчина лет сорока, в клетчатой фланелевой рубашке и джинсах.
– Да?
– Простите, я хотела узнать… Лили, случайно, не у вас?
– Лили?
Я улыбнулась и протянула ему руку:
– Вы Мартин Стил, да?
Мужчина окинул меня пристальным взглядом и, замявшись, ответил:
– Возможно. Но с кем имею честь разговаривать?
– Я друг Лили. Я… пытаюсь с ней связаться. Вот я и подумала, что она может быть у вас. Или что вы, вероятно, знаете, где ее искать.
Он нахмурился:
– Лили? Лили Миллер?
– Ну да.
Мартин Стил задумчиво потер подбородок и, оглянувшись на дом, сказал:
– Не могли бы вы минуточку подождать?
Он исчез за дверью, чтобы дать указания кому-то, сидевшему за фортепьяно. Когда Мартин снова вышел на крыльцо, его подопечный заиграл гаммы сперва робко, но потом все более выразительно.
Прикрыв за собой дверь, Мартин Стил слегка наклонил голову, словно пытаясь осмыслить мой вопрос:
– Я прошу прощения. Вы меня слегка озадачили. Вы друг Лили Миллер, да? Но почему вы ищете ее у меня?
– Потому что Лили говорила, что время от времени заходит к вам в гости. Вы ведь… были ее отчимом?
– Неофициально, конечно, но в каком-то смысле да. Однако это дела давно минувших дней.
– И вы музыкант? Водили ее в детский сад? Но вы ведь поддерживаете с ней отношения, да? Она утверждала, будто вы были очень дружны. Что вызывало явное неудовольствие ее матери.
– Мисс… э-э-э… – прищурился Мартин.
– Кларк. Луиза Кларк.
– Мисс Кларк. Луиза. В последний раз я видел Лили Миллер, когда ей было пять лет. Таня решила, что для всех нас будет лучше сразу прекратить любые контакты.
Я изумленно вытаращила глаза:
– Так вы утверждаете, что она у вас не появлялась?
Он на секунду задумался.
– Да, однажды она приходила, несколько лет назад. Но это было не самое удачное время для визита. У нас недавно родился ребенок, и я пытался начать преподавательскую деятельность, да и вообще, положа руку на сердце, я толком и не понял, чего, собственно, она от меня хотела.
– Значит, с тех пор вы не виделись и не разговаривали, да?
– Если не считать той короткой встречи, то да. Как она поживает? У нее что, неприятности?
А из дома до нас доносились звуки фортепьяно: до, ре, ми, фа, соль, ля, си, до. До, си, ля, соль, фа, ми, ре, до. Вверх и вниз.
Я помахала ему рукой, пятясь вниз по лестнице:
– Нет. Все прекрасно. Извините за беспокойство.
На следующий вечер я опять колесила по Лондону, напрочь проигнорировав звонки от сестры и имейл от Ричарда Персиваля с пометками: «Срочно» и «Лично». Я каталась до тех пор, пока от напряжения не покраснели глаза и я не поняла, что езжу по заколдованному кругу и что у меня закончились деньги на бензин.
Домой я вернулась уже за полночь, твердо обещав себе, что попью чая, дам полчаса отдохнуть глазам, возьму банковскую карту – и снова в путь. Я сняла туфли, приготовила себе тост, но еда не полезла в горло. Тогда я проглотила еще две таблетки обезболивающего и прилегла на диван, пытаясь навести порядок в голове. Может, я что-то упускаю? Ведь должен же быть ключ к решению проблемы. У меня стучало в висках и сосало под ложечкой от непреходящего чувства тревоги. Какие улицы я забыла проверить? А что, если она уже покинула Лондон?
Пожалуй, пора обратиться в полицию. Другого выхода нет. Пусть меня считают идиоткой и паникершей, но я не вправе рисковать безопасностью Лили. Я откинулась на подушки и на пять минут закрыла глаза.