Она покорно лежала перед ним, прерывисто дыша. Наслаждаясь своей жестокостью, он наклонился и крепко сжал ее груди.
— Ты ведь даже не знаешь, что я сидел в тюрьме. Я ехал день и ночь, чтобы догнать тебя, — сказал он и злорадно рассмеялся. — Этот выскочка Уилл Рейни был уверен, что я тебя убил. Хотя мне действительно следовало сделать это. Скорее всего, я займусь этим позже, но прежде ты доставишь мне удовольствие, ведь у меня уже давно не было женщины.
Его слюнявый рот оставил влажные следы на ее лице и шее. «Как мерзкий слизняк, — подумала она. — О Кол, пожалуйста, приди и спаси меня!»
Он разорвал платье у нее на груди. Его пальцы царапали ее нежную кожу, когда он пытался снять с нее корсаж.
— Прошу тебя! — взмолилась она. — Не рви платье. Я его сама сниму.
Баррет засмеялся и еще сильнее рванул ткань платья. Из его горла вырвался стон, и его жадный рот обжег ее тело, словно каленое железо. Он расположился на ней поудобнее, задрал ее юбки и начал стаскивать с нее панталоны. Его прикосновения вызывали у нее невероятное отвращение. Ей казалось, что по ее бедрам ползают мерзкие пауки. Она стала царапать его лицо и лягаться.
— Прекрати немедленно, сука, или я вышибу тебе мозги, — пробормотал он и снова ударил ее. — Я только беру то, что принадлежит мне.
Задрав ей юбки до талии, Баррет начал расстегивать свои штаны. Брианна отчаянно сопротивлялась. Она с остервенением царапала его, кусала, лягалась. Он схватил ее за шею и сильно сжал ее. Она впилась ногтями в его пальцы и попыталась закричать. Он зажал ей рот большими пальцами рук. Теперь она не могла ни кричать, ни дышать. Он сжимал ее горло все сильнее и сильнее. Она начала задыхаться и уже не могла сопротивляться. У нее зазвенело в ушах, а в глазах появились яркие искры. Потом она потеряла сознание.
Когда же она пришла в себя, то почувствовала, что ее никто не держит. Холодный ветерок обдувал ее лицо и обнаженные ноги. Неподалеку были слышны чьи-то вскрики и звуки сильных ударов. Потом что-то грохнулось на землю, и она услышала неясное бормотание и стоны. Память вернулась к ней, и она открыла глаза.
Коламбус Най и Баррет боролись друг с другом, лежа на земле и громко ругаясь. Най находился сверху. Он сцепил руки на толстой шее Баррета, а тот со всего размаху ударил Ная головой. Най освободил одну руку и надавил ею на глаза Баррета. Когда тот расцепил руки, Най нанес Баррету сильный удар по ребрам, потом ударил его в живот и наконец нанес ему последний сокрушительный удар справа в челюсть, и Баррет отключился.
Буквально через секунду Кол уже стоял на коленях рядом с Брианной, бормоча ей слова утешения и обещая отвезти ее к каравану как можно скорее. Он поправил юбки и прикрыл ее обнаженную грудь остатками разорванного лифа. Потом он осторожно взял ее на руки и посадил на свою лошадь. У него не было времени для того, чтобы оседлать лошадь, и он подумал, что это даже хорошо, потому что тогда им было бы неудобно ехать на лошади вдвоем. Его серый конь стоял спокойно. Най запрыгнул ему на спину, и они поскакали к фургонам.
Теперь, находясь в его объятиях, Брианна успокоилась.
— Какого черта вы делали так далеко от фургонов? — сердито спросил Най. Он так за нее испугался, что теперь злился на нее.
Он говорил резко и сердито, и она не посмела рассказать ему о том, что ей захотелось вернуться домой, но Бог, казалось, внял ее молитвам и воплотил в реальность ее ночные кошмары — перед ней неожиданно предстал Баррет.
— Мне захотелось побыть одной. Мне просто нужно было никого не видеть некоторое время.
— Вы себе даже представить не можете, чем могло закончиться ваше уединение.
— Вы… вы убили его?
— Следовало бы прикончить его. В другой раз он крепко задумается, прежде чем ему придет в голову изнасиловать какую-нибудь женщину. Я предупрежу о его появлении всех в караване.
Брианна склонила голову и некоторое время хранила молчание.
— Вам не следовало вмешиваться, Кол. Он мой муж. Он имеет право так поступать со мной.
— Ваш… кто?
Най резко остановил лошадь и повернул ее лицом к себе.
— Это был Баррет Вайт, мой муж, — сказала она и отвернулась. — Он поступал со мной так, как я того заслуживаю.
— Вы заслуживаете… Черт возьми, женщина, он просто задушил бы тебя, если бы Тобиас Вуди не увидел, как ты убегала, словно ослепленный бизон, от какого-то незнакомца, который гнался за тобой. Ни один мужчина не имеет права бить и насиловать женщин.
Он снова пустил лошадь вскачь. Оба они упорно молчали. Он наконец ощутил, как тесно соприкасаются их тела. Оголенными плечами и спиной она прижалась к его груди, а ее ягодицы находились у него между ногами.
— Я должна была убежать, — пробормотала она. — Его обвинили в том, что он меня убил, и он неделю просидел в тюрьме. Я доставила ему много хлопот, поэтому неудивительно, что он злится на меня.
Поднялся ветер. Ее растрепанные волосы касались его лица, а одна прядь даже запуталась в его усах. Он ощущал запах ее волос, но убрал волосы со своего лица. Этот запах напомнил ему запах роз после дождя — сладкий, чистый и естественный. Он готов был побиться об заклад, что так пахнет все ее тело. Однако он был слишком зол, чтобы почувствовать плотское возбуждение.
— Это не дает ему права бить вас.
— Я его же…
— Даже если вы его жена.
Они молчали, пока не доехали до холма, за которым находились фургоны. Брианна чувствовала, что он злится, и поняла, что ему следует все объяснить. Однако прежде ей нужно было привести в порядок свое платье. Ее разорванный корсаж открывал почти столько, сколько и скрывал.
— Кол, я… я не могу явиться в лагерь в таком виде.
— Почему бы и нет?
Най все время следил и за тем, что происходит у них за спиной, — на случай, если Баррет Вайт преследует их. Этот мужчина был уже не молод, да и мускулы его заплыли жиром, однако Най знал, что их схватка не закончилась бы так быстро, если бы у него не было одного преимущества перед Вайтом. Ни один мужчина не сможет защитить себя, если его застанут врасплох, да еще со спущенными штанами. В первый раз за все это время он внимательно посмотрел на Брианну, и его злость прошла.
Впереди ее платье было разорвано до самой талии. Она прижимала его к груди, однако все равно был виден край ее кружевной нижней сорочки. Он вспомнил, как она, беспомощная, лежала на земле, когда он оторвал от нее того мужчину. Он видел ее полные упругие груди и длинные стройные ноги. Он вспомнил, что на ней не было нижнего белья. Под юбкой она была совершенно голой. Стоило только убрать тонкую черную ткань юбки и его кожаные штаны, и его плоть могла бы коснуться ее плоти. Подобные мысли имели вполне предсказуемые последствия, и он молился, чтобы она не заметила проявления его желания. Ему так хотелось прикоснуться к ее обнаженному телу, что он едва сдерживал себя.