Поэтому одна рука непроизвольно открыла дверку тумбочки, а вторая стала засовывать репликатор внутрь. При лом пришлось отодвинуть разложенные там плоды из Поднебесного сада чуть в сторону. Ну и понятно, что уникальная память сразу непроизвольно посчитала еще более уникальные деликатесы.
Первая рука уже попыталась захлопнуть дверку. Тогда как вторая придержала полотно ребром ладони. А перед глазами четко всплыла цифра «пятнадцать». Шок! Обокрали?! Все-таки обокрали?! Мысли в голове метались словно сумасшедшие: «Оставил для себя двадцать. Один плод использовал прошлой ночью, два — вместе с Молли. Куда делось еще два? Неразрешимый вопрос, если предположить, что сюда никто, кроме прислуги, не входил. Ну еще плотник, чинивший шкаф, и зеркальщик. Но за ними наверняка следили, не спуская глаз. А кто еще остается? О Галиремах и вспоминать стыдно: те только руку протянут, и сам отдашь. Ха! А ведь больше никого не остается! Ну кроме дочурки, естественно. Та сразу отпадает из-за крайнего малолетства. Только ходить недавно научилась, крошка… Неужели и в самом деле какие-то дикие болары во дворец повадились подворовывать? Но, по логике вещей, эти прожорливые зеленючки сразу бы все плоды забрали. Одним махом. Что им толку с двух?
Странно! Следует немедленно расспросить Спина. Его десяток и ночью обязывался за дворцом присматривать…
Кстати о Спине! А не лучше ли репликатор отдать ему на дневное хранение?»
С такими мыслями рука бережно расположила артефакт за пазухой, и, озабоченный новыми, самыми противоречивыми мыслями Герой, не забыв прихватить и должную стопку листов с карандашами, понесся в дворцовый парк. Все-таки следовало решать проблемы по мере их поступления.
Летающие растения уже не спали. Кто усиленно подкреплялся пищей из расставленных на веранде корзин, а кто с деловым поскрипыванием возился с древними артефактами. В своих увлечениях зеленючки могли дать фору любым разумным сущностям.
На несущегося бегом Кремона сразу обратили внимание и подались навстречу с вопросами:
— Решил сбежать от Галирем?
— Или все-таки вспомнил, кто у тебя лучшие друзья?
— А что тут вспоминать? — остановившись уже во флигеле и раскладывая на столе листки бумаги, шумно выдохнул Невменяемый. — Лучшие друзья — это те, от которых невозможно избавиться.
Довольное бульканье показало, что подобное утверждение болары оценили по высшему разряду. Но, заметив, что друг примолк и сразу же стал быстро писать, Караг сам решил доложить по вчерашнему заданию:
— С местными издателями все оговорено. Уже завтра они предоставят макет твоего бестселлера, и, если нас устроит внешний вид и художественное оформление, ты переводишь им оплату, они сразу приступают к набору и сдают в печать.
— Угу, угу… ачто за рисунок собираются дать на обложку?
— Рисунков с изображением дунитов хоть отбавляй. Хотят выбрать самый симпатичный и вставить на фоне большой ромашки.
— А? Ромашки? — Не прерываясь ни на мгновение, Невменяемый исписал один лист и тут же стал копировать запись на второй. — Никаких ромашек! И вообще цветов не надо. О них подробности есть на словах. А на обложку к дуни-ту пусть добавят человека, пожимающего протянутую лапку. Пропорции: дунит — две трети человека. И все это на фоне двух лун и протянувшихся по небу радуг. Понятно?
— Понятней не бывает, — шевельнул корнями Караг. — По поводу продаж и сборов за каждую книженцию я постарался по максимуму, в твой кошелек идет три четверти от прибыли. Ну и плюс возвраты по расходам на бумагу, оформление и печатание. Но их несколько шокировал огромный тираж двадцать тысяч. Они переспрашивали, не ошибся ли ты.
— Хм! И в самом деле ошибся… Тут такие дела творятся, поневоле голову потеряешь… Поэтому тираж отныне изменим… С двадцати — на… двести тысяч! Запомнил цифру хорошенько? Повторяю: двести тысяч. И пусть работают в три смены и будут готовы еще к допечатке.
Тут уже и Спин не выдержал:
— Слушай, так нельзя. Понимаю, что ты не бедный и тебе денег девать некуда, но если твое произведение вдруг покупать не станут?
— Начну раздаривать на каждом углу, — последовал беззаботный ответ.
— Не смешно! Я ведь с тобой серьезно разговариваю.
— Друзья! Если я не ошибаюсь, то уже через несколько дней все издатели прибегут ко мне или к моим представителям со слезными просьбами продать им права на собственное печатание «Советов». Еще и драться между собой будут. Вот помяните мои слова.
Громкие поскрипывания со стороны боларов лучше всего показывали их крайнее сомнение. Но Великий Герой не обращал на это ни малейшего внимания:
— Значит, так, Караг. Вот этот первый абзац вставляют между третьим и четвертым пунктом. Второй — после шестого. И последние два — в самом конце книжицы. Здесь все написано и отмечено.
Лидер разумных растений читал на удивление быстро, но вот суть написанного до него сразу не доходила:
— Слушай, а тебя не засмеют? Откуда и у кого это ты все узнал?
— Дружище! Не отвлекайся на праздные вопросы, а лети немедленно. Тебе еще разыскать надо и собрать пары посыльных в другие столицы. Или забыл, что твои разведчики разлетелись вчера.
— Ну а…
— Когда вернешься, Спин тебе все расскажет подробно. А мне еще надо срочно сделать кучу копий.
Караг улетел, а удивленный Спин, тоже успевший прочитать и вникнугь в суть написанного, все-таки не удержался от вопроса:
— Ты точно не ошибся с этими дополнениями?
— Точно! А что тебя смущает?
— Да вот хотя бы это утверждение, что смерть дунита провоцирует в голове существа, его родившего своим визитом, страшные головные боли, часто переходящие в стадию полного дебилизма.
— Иначе и нельзя! А то некоторые начнут издеваться над доставшимся ему телом, загонять его в лес, бросать где попало. А так сработает система самовнушения, усилится самоконтроль и чувство ответственности. Ты себе даже не представляешь, на какой грани вымирания находится Сонный Мир.
— Почему не представляю… сами еще недавно так жили, — с некоторой грустью припомнил лидер боларов, а затем без всякого перехода вильнул корнями в сторону дворца: — Ты так быстро оттуда сбежал, что наверняка еще не знаешь последней новости. Сегодня будет торжественная тризна по павшему в Гиблых Топях наследному принцу.
Карандаш в руке у Кремона хрустнул и сломался. А сам он выпученными глазами уставился на друга:
— Как?! Что случилось с принцем?!
— Какой-то огромный ящер с больших островов ночью пробрался в лагерь и устроил там светопреставление. Не так много и погибло: тридцать человек да десяток черных цилиндров, но основные жертвы пришлись на головной шатер командующего армией. Наследный принц погиб по дикой случайности, как утверждают. Так что сегодня во дворце траурный день.
— Понятно… — Невменяемый вскочил на ноги, но перед уходом попросил: — Спин, займись, пожалуйста, всеми этими делами. Пусть кто-то перепишет дополнения, и вместе с Карагом разошли посыльных по столицам.