– Она…
– Моя девушка вполне нормальная и адекватная, если вас это интересует. Просто однажды решила соседствовать с окружающим миром именно так.
– Но это само по себе…
– Меня в ней устраивает все, а ее молчание – в первую очередь.
Валерий Иванович посмотрел на часы и поднялся:
– Спасибо вам огромное, постараюсь бывать у вас почаще. Вы мне очень помогли.
Лена проводила его до гардеробной, а потом, уже попрощавшись, подумала: «Чем помогла? Поговорили немного, да и то ни о чем…»
Она вернулась в кабинет, и почти сразу к ней заглянул Кадилов.
– Как прошло? – спросил он.
Лена пожала плечами:
– Никак, но клиент доволен, сказал даже, что я ему помогла.
– А ваше мнение?
– Мое мнение, что он нуждается в компенсаторном общении: у него близкие отношения с девушкой, которая все время молчит.
– Видимо, не столько молчит, сколько не слушает его. А невнимание – признак неуважения. При этом Валерий Иванович – человек очень серьезный. Он был следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры. Представляете, каково следователю, когда кто-то не отвечает на его вопросы, а применить незаконные методы ведения допроса он не может? Не так ли?
– Я думаю, он просто любит свою подругу и не хочет себе в этом признаваться.
– Ты считаешь, что ему не нужна психологическая помощь?
– Максим Максимович, – улыбнулась Лена, – вы в своих работах утверждаете, что психологическая помощь необходима каждому человеку, в том числе профессиональным психологам.
Кадилов внимательно посмотрел на нее.
– А мне в ближайшее время потребуется именно ваше содействие, – произнес он. – Дело в том, что несколько лет назад во Фрайбурге… Знаете такой город?
– Знаю только, что там родился Зигмунд Фрейд и прожил до трехлетнего возраста.
– Так вот, к стопятидесятилетию Фрейда в этом городке проводили конференцию, посвященную творчеству знаменитого земляка. Я на ней тоже выступил с докладом о внутренних имитациях. Вы, кажется, знакомы с моей статьей на эту тему…
– Немного, – соврала Лена, чтобы начальник не думал, будто она помнит о своем авторстве.
– Так вот, потом уже ко мне подошел один известный американский издатель и предложил написать книгу по данной тематике. Обещал прислать на подпись контракт, но сделал это только сейчас. Тираж обещает сделать большим, если я раскрою подоплеку сексуальных преступлений. Просит подготовить книгу как можно быстрее, а у меня и тогда был жуткий цейтнот, времени ни на что не хватало, и сейчас ни секунды нет, а издатель торопит. Книга очень важна не только для меня, но практику я оставлять не могу, потому что моим пациентам нужна постоянная помощь. Объем – десять авторских листов, это четыреста тысяч знаков… Если вы набросаете мне…
– Я должна набросать или написать?
Кадилов почесал за ухом, быстро взглянул на потолок, словно искал ответ на такой простой вопрос именно там, и ответил:
– Напишите – я в любом случае многое исправлю. Фамилия на обложке будет моя, а вам я заплачу двадцать или двадцать пять тысяч долларов – почти весь обещанный мне гонорар.
– Я готова помочь вам, – сказала Лена.
– Вот и славненько, – спокойно произнес Максим Максимович.
Он повернулся и не спеша направился к своему кабинету. Лена осталась стоять, несколько ошарашенная предложением. Написать книгу на основе своей курсовой труда, конечно, не составит. То есть это отнимет какое-то время – может быть, три или четыре месяца вечерами придется заниматься только этим, возможно, даже на работе найдутся свободные минуты… Но двадцать тысяч! Или даже двадцать пять! Такие деньги им с Колей очень пригодились бы.
– Скажите, девушки, подружке вашей… – прозвучало негромкое пение.
Лена с удивлением подняла голову и посмотрела вслед уходящему Максиму Максимовичу: пел именно он, и голос Кадилова был вполне приятным.
…Что я ночей не сплю, о ней мечтая.
Что всех на свете она милей и краше…
Максим Максимович подошел к двери своего кабинета, продолжая петь все так же негромко, вставил ключ в замочную скважину, обернулся и посмотрел на Лену. Помахал ей рукой и продолжил:
Я сам хотел признаться ей,
Но слов я не нашел.
Он зашел в кабинет и запел еще громче:
Очей прекрасных огонь я обожаю…
Вечером Лена рассказала о предложении начальника Николаю. Боялась, что муж посоветует отказаться, но Коля отнесся к известию спокойно.
– Обычное дело, – сказал он, – я тоже, если помнишь, семь лет работал на академика Верзильцева. Статьи писал я, а фамилия стояла его. Денег он не платил, правда, потом сделал так, что мою кандидатскую засчитали как докторскую…
– Но отзывы на нее были великолепные, – напомнила Лена.
– Ну и что, все равно стал бы только кандидатом, а получив докторскую степень, я смог рассчитывать на карьерный рост и солидную прибавку к зарплате.
– До сих пор рассчитываем, – рассмеялась Лена.
– Прости, – вздохнул Николай, – но рано или поздно все будет. Так что кадиловские двадцать тысяч долларов нам будут как нельзя кстати. Сама ты как к этому относишься?
– Я и без материального вознаграждения написала бы эту книгу – очень хочется заняться подобного рода исследованиями.
Они вдвоем готовили ужин, а когда уже сели за стол, в дверь позвонили: без предупреждения нагрянула Тамара Майорова, которая принесла магнитик в виде пальмы, коралловые бусы и бутылку виски из аэропортовского магазина беспошлинной торговли. После возвращения с Сейшельских островов это был ее первый визит к Зворыкиным.
– Лучше бы я пришла к тебе на день рождения, – сказала она Лене, – на этих островах скука одна. А так, глядишь, ваш знакомый депутат обратил бы внимание не на Ирку, а на меня.
И рассмеялась, понимая, что подобное вряд ли бы случилось.
– Хотя с Топтуновой в этом плане редко кто может поспорить. Она небось сразу грудь выкатила…
Майорова помотрела на Николая:
– Ничего, Коля, что я так откровенно? Просто ты свой в доску, и при тебе можно так говорить. Но ведь признайся честно, что именно так и было.
– Честно признаюсь, что меня подобной тактикой не взять, – усмехнулся Зворыкин.
– Все вы так говорите, а когда Топтунова к вам прижиматься начинает, устоять не можете.
– Можем, – возразила Лена, – я когда ей Колю в первый раз показала, она и на него пыталась таким же образом воздействовать – не получилось.
– Вот ведь какая гадина! – возмутилась Тамара. – И почему мы с ней дружим? Я сколько раз зарекалась с ней никуда не ходить. Только мужик какой на меня глаз положит, так она сразу к нему… Она меня тут в Турцию позвала, но я отказалась. Во-первых, где я и где Турция, а во-вторых, с Иркой никакого отдыха не получится: она загорает топлес, и весь пляж пялится на ее эти топлесы, а потом вечером в баре все ее цепляют…