– Где Тесса? – Вот почему Лэндон звонил столько раз. Не для того чтобы читать мне мораль, а чтобы сообщить о смерти ее отца.
– Она здесь, у нас дома, но ее мать скоро приедет, чтобы ее забрать. По-моему, она в шоке. С тех пор как она его нашла, она не произнесла ни слова.
Последняя фраза заставляет меня пошатнуться и схватиться за грудь.
– Черт, что? Она его нашла?
– Да. – Голос подводит Лэндона, и я знаю, что он плачет. Но меня это волнует гораздо меньше, чем обычно.
– Черт!
«Как же это произошло? Как это могло случиться с ней сразу после того, как я отправил ее обратно?»
– Где она была? Где было его тело?
– В твоей квартире. Она заехала забрать вещи и оставить машину.
Ну конечно, даже несмотря на то, как я с ней поступил, она позаботилась о моей машине.
Я заставляю себя произнести слова, которые одновременно и хочу, и не хочу произносить:
– Дай мне поговорить с ней.
Мне так хотелось услышать ее голос, и я уже отчаялся, засыпая последние два дня под сообщение автоответчика о том, что она сменила номер телефона.
– Ты что, не слышал, Хардин? – раздраженно отвечает Лэндон. – Она уже два дня не разговаривает и не двигается, за исключением посещения туалета, хотя я и насчет этого не уверен. Я не видел, чтобы она вообще двигалась. Она ничего не ест и не пьет.
Все мысли, которые я отгонял и пытался игнорировать, обрушиваются на меня потоком и погребают под собой.
Наплевать на последствия, наплевать, если у меня окончательно съедет крыша: мне нужно поговорить с ней. Я подхожу к машине и сажусь в нее, ясно понимая, как должен поступить.
– Попробуй приложить телефон к ее уху. Просто послушай меня и сделай то, что я говорю, – приказываю я Лэндону и завожу машину, молясь про себя всем, кто слышит нас на небесах, чтобы меня не остановили по дороге в аэропорт.
– Боюсь, если она услышит твой голос, ей станет только хуже, – отвечает Лэндон. Я переключаюсь на громкую связь и, прибавив звук до максимума, кладу телефон на центральную консоль.
– Твою мать, Лэндон!
Я ударяю гипсом по рулю. С этой штуковиной на руке и так непросто вести машину.
– Сейчас же приложи телефон к ее уху. Пожалуйста. – Я пытаюсь говорить спокойно, несмотря на бурю эмоций, раздирающую меня на части.
– Ладно, только не говори ей ничего, что может ее расстроить. С нее уже хватит.
– Не разговаривай со мной так, будто знаешь ее лучше меня! – Злость к моему сводному братцу-всезнайке достигает новых высот, и я, срываясь на крик, едва не врезаюсь в разделительную полосу.
– Может, я и не знаю ее так, как ты, но я точно знаю, что ты тупой идиот, что бы ты ни натворил в этот раз, и знаешь, что еще? Если бы ты не был таким проклятым эгоистом, то сидел бы сейчас рядом с ней, а она не была бы в таком состоянии, – срывается он. – Да, и вот еще что…
– Хватит! – Я снова ударяю гипсом по рулю. – Просто приложи телефон к ее уху. Если будешь вести себя как придурок, ничем не поможешь. А сейчас передай ей гребаный телефон.
После непродолжительного молчания я слышу тихий голос Лэндона:
– Тесса? Ты меня слышишь? Конечно, слышишь, – пытается пошутить он. Я различаю в его голосе боль, когда он пытается заставить ее произнести хоть слово. – Хардин хочет поговорить с тобой, и он…
Через громкоговоритель доносится какое-то бормотание, и я наклоняюсь к телефону, пытаясь разобрать, что это за звук.
«Что там у них происходит?»
Бормотание продолжается еще несколько секунд, глухое и неразборчивое, и я наконец понимаю, что это голос Тессы.
– Нет-нет-нет, – монотонно и без пауз повторяет она, – нет-нет-нет-нет-нет…
Все, что еще осталось от моего сердца, разлетается вдребезги на бессчетное число осколков.
– Нет, пожалуйста, нет! – плачет она на другом конце линии.
«О боже».
– Ладно, все хорошо. Тебе необязательно говорить с ним…
Лэндон кладет трубку. Я перезваниваю, но знаю, что никто не ответит.
– Сейчас я тебя подниму, – успокаивающе произносит знакомый голос, которого я не слышала уже очень давно. Сильные руки отрывают меня от пола и баюкают, словно ребенка.
Я прячу голову на крепкой груди Ноя и закрываю глаза.
Моя мать тоже здесь, я не вижу ее, но слышу ее голос.
– Что с ней? Почему она не разговаривает?
– Она в шоке, – поясняет Кен. – Но скоро придет в себя…
– Хорошо, и что мне с ней делать, если она даже не разговаривает? – язвительно спрашивает она.
Ной, способный общаться с моей бесчувственной матерью так, как может только он, тихо отвечает:
– Кэрол, пару дней назад она обнаружила тело отца. Полегче.
Никогда в жизни я не чувствовала такого облегчения от того, что Ной рядом. Я очень люблю Лэндона и благодарна его семье, но сейчас мне нужно покинуть этот дом. Мне нужен кто-то из старых друзей. Тот, кто знал меня прежней.
Я схожу с ума и знаю это. Мой разум отказывается работать с того дня, как я споткнулась о такое твердое и такое неподвижное тело отца. Ни одной здравой мысли не возникло у меня в голове с тех пор, как я выкрикивала его имя и трясла так сильно, что приоткрылась его челюсть, а игла выскочила из руки и, звякнув, упала на пол. Этот звук до сих пор стоит у меня в ушах. Такой простой звук. И в то же время такой страшный.
Помню, как внутри у меня что-то словно лопнуло, когда рука отца дернулась в моей. Наверное, это было непроизвольное сокращение мышц, но мне по-прежнему не удается понять, случилось ли это на самом деле или просто разыгралось мое воображение, подарив ложную надежду. Когда я проверила его пульс, надежда угасла, и мне не осталось ничего иного, кроме как сидеть, не испытывая ни одной эмоции, и смотреть в его безжизненные глаза.
Ной несет меня к выходу, и я мягко покачиваюсь в такт его шагам.
– Позже я позвоню ей узнать, как дела. Пожалуйста, возьми трубку, чтобы я знал, как она себя чувствует, – тихо просит Лэндон. Я хочу узнать, как дела у него самого. Надеюсь, он не видел то, что видела я, но точно вспомнить не получается.
Знаю, что держала голову отца в своих руках, и, наверное, плакала или кричала, а может, и то и другое, когда Лэндон вошел в квартиру. Помню, как он заставлял меня отпустить человека, которого я только начала узнавать. Следующее воспоминание: приехала «Скорая». Затем еще один пробел в памяти, и вот я сижу на полу в доме Скоттов.
– Я отвечу, – заверяет его Ной, и мне слышно, как открывается дверь. Холодные капли дождя падают на мое лицо, смывая многодневную грязь и слезы.