Загребной тоже встал и пожал руку графу.
– Как можно?! – сказал он. – Нет дружбы крепче, чем дружба, возникшая после совместного боя.
Повторное рукопожатие закрепило временный союз.
– Выпивки у нас немного, – сообщил граф, – но зато она самого высшего качества. Победители просто не имеют права отказаться от угощения, которое предлагают им спасенные.
Его сын Ярке тут же подхватил:
– Хочу уточнить: благодарные спасенные! А так как ваш путь в княжество Макдор будет проходить мимо нашего графства, приглашаем вас…
Юноша замолчал и многозначительно посмотрел на отца. Тот с улыбкой продолжил:
– …на праздничный бал в вашу честь. А чтобы все было готово к нашему приезду, мы отправим туда гонца.
– Да, но у нас довольно жесткий график движения, – попробовала отговориться Виктория.
Наследник графа, юный Ярке Тайдек напыщенно воскликнул:
– Зато удивительный яркий праздник навсегда останется в вашей памяти!
Загребной кивнул:
– Ну, если уж такой удивительный и яркий, то грех отказываться. И если действительно окажемся в ваших краях…
– Никаких «если», – насупился граф. – Тем более что в наш город, – он махнул рукой на восток, – одна дорога.
Причем сделал это с такой знакомой интонацией, что Семен усмехнулся и пояснил детям:
– Фильм «Бриллиантовая рука».
Младший сын с дочерью еще помнили лучшие советские кинокомедии, но такой памятью на мелкие детали, как старшие братья и отец, не обладали. Но сейчас они тоже припомнили нужный эпизод и улыбнулись. Это почему-то насторожило озалийцев. А граф Тайдек даже внимательно посмотрел на свою правую руку: вдруг она и вправду стала бриллиантовой?
Следующие четыре дня из-за тяжелораненых пришлось ехать не очень быстро. В пути семейство подолгу беседовало с союзниками, обменивалось знаниями с Бенидами и выслушивало длинные монологи демонов Аньюли и Гнатана. На семейном совете было решено не форсировать продвижение вперед, а в случае очередных непредвиденных задержек все равно расстаться ровно на двадцатый день после отъезда от Кариандены. Тем более что рыцари из Жармарини были готовы повернуть на юг в любую минуту и только из-за данного слова не покидали отряд до границы с княжеством Макдор.
Так как карета была отдана в распоряжение раненых, все женщины продолжили путешествие верхом, чему сами и радовались, в отличие от обеспокоенного командира. Но ему пришлось с этим смириться.
Но если Нимим с Хазрой далеко от кареты не отлучались, то Виктория носилась везде словно угорелая. Путешественникам попадалось все больше купцов и крестьян, да и поселки и городки вдоль тракта шли один за другим.
Именно по ним, словно небольшая пылевая буря, и мчалась вскачь Виктория с личной гвардией. Понятно, что Семен не хотел, чтобы дочь ездила невесть где в одиночку, и приставил к ней самого сильного воина, Савазина. За Савой словно тень всегда следовал племянник Торрекса, так что группа уже состояла из трех всадников. Сын графа Тайдека, Ярке, тоже не особо рвался находиться среди остальных воинов отряда, поэтому и он все время крутился возле Виктории. Мало того, от него не отставали и два его ближайших друга, которые, помимо того что были баронетами, приходились Ярке дальними родственниками. В общем, компашка та еще подобралась. К ним, по настоянию отца, иногда присоединялся и Виктор, хотя делал это с большой неохотой и как можно быстрей пытался вернуться в компанию рыцарей. Так что вся надежда только и была на степенного, абсолютно невозмутимого Савазина. Только он умудрялся вовремя вставленным словом или обозначением новой цели подавить перепалки между новыми друзьями.
Споры в пятерке молодых сорвиголов возникали постоянно. Основными спорщиками были молодой граф Ярке и больше похожий на поэта, чем на воина, Теодоро. На какие темы они только не спорили! И прерывались лишь тогда, когда довольная Виктория начинала хохотать или читать им нравоучения. Тогда они оба замолкали и выглядели словно два глупых щенка, которым хозяйка показала кусок колбасы. Но лишь только девушка задавала очередной вопрос, как оба парня тут же наперебой принимались отстаивать свою точку зрения.
Порой крики и хохот со стороны молодой компании доносились такие, что остальные члены отряда менялись в лице от различных обуревающих их чувств. Старшие по возрасту наемники немного завидовали юношеской беззаботности и вспоминали свои, давно ушедшие времена. Торрекс почему-то кривился от непонятной досады. Граф Тайдек улыбался так высокомерно и снисходительно, словно его сын оказал честь своим вниманием самым несчастным крестьянским сиротам. Бениды при звуках молодых голосов часто поворачивались к Семену и смотрели на него с умильным одобрением. Порой еще и подмигивая при этом. А вот сам Загребной не знал, что и думать и как реагировать на то, что вокруг дочери вдруг стали увиваться сразу два ухажера. Потому что тусклых баронетов можно было не принимать в расчет – их сразу потеснили более колоритные ловеласы.
Оба откровенно ухаживали за молодой дочерью командира отряда. Их не смущали ни ее простота в одежде, ни растрепанные волосы, ни беззубая улыбка, ни легкая шепелявость. Как и возраст: всего семнадцать лет. Но это для отца она оставалась еще ребенком. А здесь женщинам полагалось выходить замуж в период от пятнадцати до восемнадцати лет. Парни не замечали хмурых взглядов Загребного. Они просто наперебой пытались девушке понравиться. Хотя им и самим не было еще восемнадцати.
Теодоро декламировал мелодичные стихи и пел старинные песни. Ярке был прекрасным рассказчиком древних воинских баллад и слаженно орал с друзьями-баронетами походные песни. Умением танцевать хвастались оба.
Молодой граф вытворял чудеса джигитовки на скачущем во всю прыть коне и показывал невероятное умение в метании копья. А племянник Торрекса мог нарисовать прутиком на земле такую замечательную картину, что взглянуть на нее спешили все наемники отряда. Умением сражаться на мечах оба юных воина собирали возле себя орущий круг болельщиков.
Ярке очень впечатляюще расписывал красоты собственного графства, которое располагалось в благодатной долине среди сказочных гор. Теодоро умел интересно поведать о морских штормах, штиле, беге волн под солнечными лучами и просто о бескрайних голубых просторах океана. И оба парня могли долго перечислять изысканные блюда, которые им довелось попробовать.
Загребной, как-то раз услышав это, удивился и подошел к Торрексу:
– Странно! Ладно там Ярке. Он все-таки граф, воспитан в роскоши, вырос среди балов и пиров. Может быть… Но ваш-то племянник откуда знает о таких изысканных блюдах?
Салламбаюрский майор тяжело вздохнул, покосился на пристроившуюся к ним Нимим и ответил вопросом на вопрос:
– Вы помните того повара из трактира, которому даровали все огромное хозяйство?
– Такого специалиста не скоро забудешь.