Усопье же было для рамона Землей Неизведанной. Здесь могло случиться все что угодно. Опасность могла таиться повсюду. И не предсказать, не предугадать ее было невозможно. Но он чувствовал, вернее, какой-то потаенный инстинкт нашептывал ему, что другого выхода, кроме как попытаться укрыться в темноте, слиться с ней, затаиться, сделаться невидимыми и неслышимыми, у них не было. Ясно, что местные хищники огня не боятся. Напротив, огонь их привлекает. Почему? Да кто ж их разберет! Но факт оставался фактом. А тот, кто не желает считаться с фактами, рискует сам оказаться в игноре. Вот так-то. Факты, они, стать их, ловкие живчики. Пренебрежительного к себе отношения не терпят.
Рыжая прошла не более семи шагов.
А она рассчитывала сделать больше?
Хамерхаузен так точно был уверен, что до машины она не дойдет. Ну, не могло быть так, что только одна хищная тварь решила попробовать их на вкус. Просто мешок с щупальцами оказался проворнее остальных. Если бы он давно уже висел на этом дереве, то схватил бы кого-нибудь из них сразу, как только рамон притащил под сень его бесчувственную Регину. Тот, что в панцире, почувствовал приближение черного мешка и вовремя протрубил тревогу. Вот только люди его не поняли.
Так что у Регины были все шансы напороться еще на какую-нибудь мерзкую тварь прежде, чем она окажется возле машины. Хамерхаузен ни секунды в этом не сомневался и не мог взять в толк, почему рыжая этого не понимает. Но Виир даже представить себе не мог, что за тварь встанет у нее на пути.
Встанет или…
А впрочем, какая разница.
В шаге от того места, где замерла ошарашенная Регина, вырвавшись из-под земли, вверх взметнулась толстая зеленая плеть, похожая не то на огромную змею, не то на ожившую лиану.
Хамерхаузен, хотя и ожидал какой-нибудь пакости, тоже растерялся. И потерял несколько драгоценных секунд.
Лиана взлетела вверх на высоту двух человеческих ростов и изогнулась, подобно танцующей на хвосте змее. Только хвост ее все еще прятался в земле. Секунда – и на конце лианы вздулся огромный пузырь. Который тут же начал падать вниз, на растерянно раскинувшую руки в стороны Регину, которая, будто зачарованная, не двигаясь, наблюдала за происходящим.
Шар лопнул, распался на несколько секторов, раскрылся, подобно впервые поймавшему луч света бутону цветка…
– Регина!
Хамерхаузен сорвался с места.
Огромный бутон наделся сверху на Регину. Лепестки упали вниз, плотно обхватив тело девушки, так, что она даже рукой двинуть не могла. Из-под зеленых мясистых лепестков начала медленно сочиться густая желтоватая слизь.
Оказавшись рядом с девушкой, рамон с ходу рубанул лиану ножом.
Он жестоко просчитался, рассчитывая с одного удара перерубить зеленую плеть. Лиана оказалась плотная и прочная, как садовый шланг.
Поймав лиану в кулак, Хамерхаузен попытался резать ее. Но такая тактика также не принесла успеха. Остро заточенное лезвие оставляло на зеленом теле лишь едва заметные следы.
Пытаясь вывернуться из рук Хамерхаузена, лиана дергалась из стороны в сторону. Следом за ней моталось и упакованное в зеленый кокон тело девушки.
Обернув лиану вокруг запястья, Хамерхаузен потянул ее, коленом прижал к земле и с размаха всадил в тело пытающейся вывернуться твари острие ножа.
Из прокола брызнула мутная густая слизь вроде той, что вытекала из бутона.
Стиснув зубы, Хамерхаузен принялся резать лиану, двигая нож поперек ее тела и понемногу расширяя разрез.
Чем шире становился разрез, тем больше из него вытекало слизи.
Хамерхаузен опасался, что слизь окажется едкой. Боялся он не за себя, а за Регину, которая с головы и уже почти до самых ног была покрыта этим мерзким веществом. Но при контакте слизи с кожей возникало вовсе не жжение, а такое же чувство, как во рту от ментоловой пастилки – точно прохладный ветерок коснулся кожи. И легкое, едва ощутимое онемение. Как будто в слизи содержался слабый анестетик.
На все это можно было бы и вовсе не обращать внимания, если бы от слизи рукоятка ножа и пальцы не становились скользкими. Рукоятка уже трижды выскальзывала из руки Хамерхаузена. Он тихо ругался сквозь зубы, вытирал ладонь о штаны и снова брался за нож.
Рамон перерезал лиану почти наполовину, когда та внезапно изогнулась с такой силой, что он едва не упал. Раскинув лепестки в стороны, уродливый бутон отпустил, будто выплюнул, девушку. Брызжа слизью, бутон с распахнутым зевом метнулся в сторону рамона. Но к этому Хамерхаузен был готов. Воткнув нож в землю, рамон вдавил кулак правой руки к ладони левой и, не оборачиваясь, в нужный момент резко ударил нацеленный на него бутон локтем.
Захлебываясь слизью, будто кровью, бутон отлетел в сторону. А Хамерхаузен выдернул из земли нож, рывком поднялся на ноги и кинулся к стоящей с раскинутыми в стороны руками Регине.
Девушка вся была перемазана слизью. Волосы ее слиплись и обвисли подтаявшими сосульками. Выделения плотоядной лианы густым слоем покрывали ее лицо. Слизь капала с ушей, с носа, с подбородка, стекала за воротник. Глаза ее были плотно закрыты. Тело, словно в ознобе, сотрясала мелкая нервная дрожь.
– Гадость какая… Гадость… – без остановки повторяла рыжая.
В иной ситуации столь комичный вид заносчивой девицы наверняка бы порадовал Хамерхаузена. Сейчас же он лишь предупредил ее:
– Глаза не открывай.
После чего схватил за руку и потащил за собой.
Надо отдать девчонке должное – несмотря на шоковое состояние, она не стала упираться, визжать и жаловаться на то, что потеряла косметичку, а, полностью доверившись Хамерхаузену, побежала за ним.
Бутон метнулся было за ними следом. Но, едва волнообразное движение лианы дошло до того места, где оставил свою засечку Хамерхаузен, как зеленая плеть содрогнулась, свернулась кольцом и упала на землю.
Хамерхаузен остановился и посмотрел на медленно сдувающийся бутон.
– Сдохни, тварь, – зло процедил он сквозь зубы.
Регина ладонью попыталась стереть слизь с нижней части лица. Но у нее ничего не вышло, поскольку руки тоже были перемазаны слизью. Тогда она просто несколько раз резко сплюнула, чтобы хотя бы губы освободить.
– Что происходит? – тяжело выдохнула она.
– Сейчас. Подожди.
Хамерхаузен сначала вытер ей ладони полами своей куртки. Затем достал из кармана упаковку влажных гигиенических салфеток и осторожно стер слизь с глаз.
– Открывай.
Регина осторожно приоткрыла глаза.
– Видишь? Все нормально?
Не очень уверенно Регина все же кивнула.
– Действуй, – рамон вложил ей в руку вскрытую упаковку с салфетками.
Лиана меж тем вместо того, чтобы тихо завянуть и высохнуть, как только бутон на конце ее сдулся, скрылась под землей. Видимо, рана, нанесенная Хамерхаузеном, оказалась не смертельной.