— Нет, утром он спокойно выпил кофе и пошёл на работу. Папа всегда очень рано встает и некоторое время работает. У него лаборатория в… — она осеклась, неожиданно снова побледнев, но тут же продолжила: — в доме. И он работает и там, и в своём институте. Он вообще много работает, а сейчас ещё и в больнице, и… — она замолчала, — очень устаёт.
Поезд снова остановился. На этой станции они вышли и вскоре вновь оказались на улице, под мелким колючим снегом. Карл и Сильва шагали молча, девочка иногда тревожно оглядывалась — Ларкрайт догадывался, что она боится встретить отца. Но вскоре фройляйн Леонгард указала пальцем на большой особняк:
— Это мой. И отсюда вам лучше идти назад. Не хочу, чтоб вас видели. Если увидят меня, я всегда смогу сказать, что мне захотелось прогуляться.
— Хорошо, — Карл послушно остановился. — Но я дождусь, пока ты войдёшь в дом. Когда будешь в своей комнате, — зажги свет. Я буду знать, что всё в порядке.
— Почему вы волнуетесь обо мне? — девочка удивленно взглянула на него. — Я же отказалась вам помогать.
— И что? Это не значит, что я хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — просто ответил инспектор.
Девочка молча кивнула. Пройдя несколько шагов, обернулась и сказала:
— Будьте осторожнее.
Вскоре она скрылась. Через десять минут в маленьком окошке второго этажа вспыхнул свет. Ларкрайт развернулся и пошёл в сторону метро.
Он достиг своего дома уже через полчаса. Поднялся по ступеням и под радостный лай Спайка вошел в квартиру. Невольно он поймал себя на том, что идёт осторожно, внимательно вглядываясь в каждую тень и силуэт. Мысль о Котах не давала ему покоя. Конечно, он не боялся, но всё же лучше было проявить внимательность. Заперев дверь, Карл подошёл к своему дивану и, не раздеваясь, рухнул на него. Чтобы хотя бы немного поспать до прихода Ланна. И как-то очень быстро, кажется, меньше чем за минуту, он провалился в забытье.
[Восточная Жeлeзнодорожная Колeя, 20:40]
Эта ночь была холодной — ветер так и свистел. Воздух леденел, вдыхать его становилось невыносимо тяжело. И в который раз я подумал, что заброшенный поезд — не самое надёжное убежище… детей нужно было уводить отсюда. Ближе к городу, в нормальное место. Там, где не придётся выставлять дозорного, как сделали сегодня: первую половину ночи дежурить вызвался Робин.
Мой сон был тревожным — я снова видел прошлое, и на этот раз намного отчётливее… Люди в серых деловых костюмах обрели лица. Я различил и точёные носы маленьких самолётов — во сне я знал название и даже имя каждого из них. Эти самолеты были совсем новыми, только что сошедшие с конвейера, и предназначались… разведчикам. Исходившие от них сигналы глушили любые радары, даже приграничные, и…
Я медленно открыл глаза. Боль, расколовшая голову, была такой сильной, что спазм сковал и мое горло, я даже не мог кричать…
Самолёты. Маленькие блестяще самолёты, о таких мы мечтали во времена Медленной Войны, ведь эти чёртовы красные нещадно сбивали наши машины. Их система наблюдения была универсальной, и… откуда же я всё это помню?
Боль терзала мой мозг, отдаваясь в висках. Я перевернулся на бок, уткнулся лбом в жёсткую деревянную спинку. Нет, нет, нет. Не может быть…
Стоило зажмуриться — и уже не во сне я совершенно отчётливо увидел полутёмный кабинет. Несколько человек рядом со мной.
…Мы сидели за круглым столом, заваленным досье, фотографиями, списками. Там же была и географическая карта, по которой намечали маршрут — через глубокий синий океан… красная цепь булавочных головок — от города с названием Н. и до города с названием В., уже на другом континенте. Люди смеялись. Переговаривались. Постукивали по столу пальцами и много курили, дым поднимался к потолку и уходил через вытяжку. Орёл с эмблемы на стене равнодушно смотрел на меня пустыми жёлтыми глазами. Потом…
Вдруг все погасло. Тихие шаги раздались с улицы. Знакомые. Крадущиеся, осторожные… я приподнялся на локте и шепотом позвал:
— Принцесса?
Заскрипела дверь. Маленькая фигурка в темноте была едва различима. Вэрди подошла и села на край моей скамьи.
— Ты не спишь?
— Нет, — ответил я, стараясь различить в темноте её лицо. — А ты?
И почему я спросил это… Раз она здесь, то уж точно не спит. Принцесса не ответила. Всё так же встревожено глядя, прошептала:
— У тебя болит голова?
— Нет, — выдохнул я, надеясь, что она поверит.
— Не ври мне, — пальцы осторожно коснулись моего лба. — Я всегда знаю, когда мне врут. Болит?
— Сильно, — устало признался я, задерживая её ладонь в своей — пылающей, будто обожженной. — Я не знаю, что с этим делать, Вэрди. Мне показалось, что только что вспомнил кое-что, но…
— Что ты вспомнил? У тебя была жена? Семья?
Три вопроса прозвучали очень быстро. И два последних были заданы испуганным, дрожащим голосом. Я промолчал, снова зажмуриваясь.
…Потом мне дали в руки снимок. На нём была женщина с невероятно длинными волосами и гордым профилем. У женщины была старая кожа, но молодые глаза — пронзительные, внимательные, хищные.
— Вот, Ник. Это она. Гертруда Шённ…
Я видел эту женщину. Она улыбалась с больших рекламных щитов в городе. А теперь я знал, кто это и что я должен был с ней сделать. Я знал, зачем. И чем всё должно было закончиться для этой страны и этих детей. Для Принцессы. А ещё теперь я знал, что Красная Гроза никогда не выполнит своё последнее задание.
— Скай! — худенькие пальцы сжали мои плечи и попытались встряхнуть.
— Нет, Вэрди, — я покачал головой. — Не было. Я вспомнил, что… — поколебавшись, я продолжил: — умел летать на самолёте. И часто это делал.
Она неожиданно рассмеялась:
— Какое открытие, учитывая, что я вытащила тебя именно из самолёта!
Я натянуто улыбнулся.
— Почему ты пришла?
Вэрди смущённо отвернулась:
— Мне стало холодно. И…
— Хочешь лечь со мной? — тихо спросил я, находя в темноте её вторую руку и слегка сжимая. — Не бойся, принцесса… у меня нет меча, чтобы положить его между нами, но я обещаю тебя не трогать.
По словам о мече она могла догадаться… но она не догадалась. Кажется, и её усталость давала о себе знать. Она больше не была осторожной, не хотела быть. Она легла, позволив мне прижать её к себе. Вдвоём здесь было так тесно… но холодного ветра я больше не ощущал. Вэрди смотрела на меня внимательно, без улыбки:
— Обними меня покрепче.
Я улыбнулся, проводя рукой по худым плечам. Она забралась ладонями мне под свитер. Так просто и доверчиво, совершенно естественно. Странно… но я всё время забывал, сколько ей, для меня она просто была Принцессой. Без возраста, без имени, без замашек девушек, к которым я привык в своём прошлом. Просто Принцессой. И я, кажется, любил её…