Он держал в руках деревянный ящик, сел на него и сказал с усмешкой:
– Очнулась? На всякий случай хочу предупредить: поблизости нет никого, кто бы мог тебя услышать, поэтому я и не стал заклеивать тебе рот. Если хочешь, можешь кричать.
– Если захочу – крикну, – кивнула я.
Слова дались с трудом. Во рту пересохло, голова нещадно болела.
– Чего не спросишь: кто я? – с некоторой обидой спросил он.
– Ты психопат и убийца. А твое имя мне по барабану.
– Если будешь хамить, твоя смерть окажется долгой и мучительной. Ты ведь этого не хочешь?
– Я вообще умирать не хочу.
– Твоя наглость вряд ли тебя спасет, – хохотнув, сказал он. Он здорово злился. Его просто распирало от самодовольства. Он считал себя гением, владыкой мира, хотя был обычным психом. Но мне это вряд ли поможет.
– Зачем тебе этот маскарад? – спросила я, тщеславные люди обычно болтливы, потяну время, авось в моей судьбе что-то изменится к лучшему.
– Жду гостя. Пусть в последние секунды своей жизни он думает, что лучший друг его предал. Вы ведь считаете Бергмана другом?
– Я – нет.
– Вот как? – засмеялся он. – Впрочем, это не имеет значения.
– За что ты его ненавидишь? – вновь задала я вопрос.
– Он уничтожил мою жизнь. Лишил меня единственного друга.
– Такого же психа?
– Что ты понимаешь, маленькое ничтожество.
– Само собой, маленькое, куда мне до тебя.
– Почему ты пытаешься меня разозлить? – удивился он.
– Да ничего я не пытаюсь. Ты мне действуешь на нервы, вот и все. Это ты птичек мучил?
Он как-то странно дернулся. Мой вопрос вызвал смятение, может, это было связано с какими-то воспоминаниями?
– Птичек? – переспросил он.
– Вороны под окнами Бергмана.
– Это было эффектно, правда?
– В психушке оценят. Значит, ты начал с птичек, а потом появился труп. И кто этот бедолага?
– Когда-то он был моим другом. Пока не вмешался Бергман.
– Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Бергман отправил тебя… в тюрьму? Или в психушку?
– Бергман отправится на кладбище, – глядя на меня исподлобья, произнес он. – Но не сразу. Я сумею превратить его жизнь в ад. – Тут я вспомнила записку во рту трупа рыжего, обнаруженного в клубе. «Око за око…». Криво усмехнувшись, он продолжил: – Как думаешь, твой дружок Дима прибежит на выручку, узнав, в каком дерьме ты оказалась? Думаю, прибежит. Я звонил ему, назначил встречу. Не здесь, конечно. Ты не увидишь, как он умрет, но не беда: вы скоро соединитесь на небесах.
– Может, и нет. Вдруг его любовь ко мне не такая уж сильная. Значит, его девушку ты соблазнил?
– Девушку? Я ее даже никогда не видел. Но к встрече с вами готовился и о разбитом сердце твоего дружка знал. А дальше совсем просто. Познакомился с Вероникой и внушил ей нужные мысли, а она поспешила убедить твоего Диму, что в смерти девицы виновен Бергман. Я хочу, чтобы друзья отвернулись от него. Стали врагами, и, знаешь, мне это почти удалось. К сожалению, здоровяк оказался упрямым, а вот вы порадовали. Кстати, по-моему, здоровяк в тебя влюблен. Нет? Но в беде тебя вряд ли оставит. Поспешит на помощь. И окажется в ловушке, – он засмеялся, а я сказала:
– И чему ты радуешься, Эдуард? Вдруг он и вправду явится?
Я назвала его Эдуардом наудачу и угадала. Лицо его сморщилось, точно он съел кислое, я даже подумала, что он сейчас заплачет.
– Какой еще Эдуард? – фыркнул он.
– Эдуард Терещенко. Жил когда-то в доме, который сейчас принадлежит Бергману. Ты должен это знать, раз сам меня туда и отправил. Кстати, что стало с учительницей? Она ведь, кажется, неплохо к тебе относилась?
– Она хотела соблазнить меня. Мерзкая шлюха.
– А что бабуля? Все еще жива или ты решил, что она тебе без надобности?
– Заткнись! – заорал он, вскочил и затопал ногой, как капризный ребенок. – Заткнись, заткнись!
А я засмеялась, желая разозлить его еще больше, потому что почувствовала присутствие еще одного человека. А потом и увидела его. Абсолютно бесшумно за спиной Эдуарда возник Бергман. Но Терещенко, должно быть, тоже что-то почувствовал, не оборачиваясь, бросился ко мне, рывком поднял с пола, загораживаясь мною, точно щитом.
– Не могу сказать, что рад тебя видеть, – сказал Бергман, устраиваясь на ящике.
– Я ее убью! – крикнул Эдуард, тыча пистолетом мне в шею.
– Ты всерьез думаешь, что меня это огорчит?
– Конечно. Не прикидывайся. Ты меня не проведешь. Как ты меня нашел? – вдруг спросил он с обидой.
– Ты довольно предсказуем. Это место кое-что значит для тебя, верно? Что ты спрятал вот здесь, за каменной кладкой? Вчера я заглянул сюда и обнаружил, что кто-то вынимал кирпичи. Хотел убедиться, на месте ли бабушка? Тебе стоит меня поблагодарить, все это время я следил за тем, чтобы старушку не тревожили. А теперь, будь любезен, отпусти девушку.
– Нет, – засмеялся Эдуард. – Нет…
– Если ты этого не сделаешь, мне придется тебя убить. Подумай… Не скажу, что твоя жизнь после нашей предыдущей встречи была особенно приятной, но это жизнь… Ее так легко лишиться. Ты это знаешь лучше, чем я.
– Ты отнял у меня единственного друга! – брызжа слюной, завопил Терещенко. – А теперь увидишь, как мозги этой твари разлетятся…
Он не успел договорить. Грохнул выстрел, меня обдало жаром, а потом что-то липкое брызнуло в лицо. Из сумрака вышел Вадим с винтовкой в руке, а Бергман оказался рядом со мной, поднял и прижал к себе. Очень своевременно, на ногах я бы точно не смогла устоять.
– Ты поторопился, – поворачиваясь к Вадиму, сказал Бергман.
– В самый раз, – ответил тот. – Задолбали эти психи. Ты как? – отставив винтовку в сторону, спросил он, обращаясь ко мне и готовясь принять меня в объятия.
– Развяжи меня, – заикаясь, попросила я. – Я сейчас описаюсь.
– Да ладно. Ты молодец. Я бы даже сказал – героическая девчонка. – Он достал нож и разрезал скотч, которым были стянуты мои руки и ноги. – Ты только назад не смотри, ладно? А то стошнит. Хочешь водички?
– Где Димка? – старательно избегая смотреть на труп Терещенко, спросила я.
– В машине сидит. Толку от него в таких делах немного, а дело-то серьезное, рисковать нельзя. Ты ж у нас одна девушка-красавица на троих мужиков в самом пристойном смысле. Должны беречь.
– Бедняга наверняка весь извелся, – заметил Бергман, набирая номер на мобильном, а я бросилась в темноту, не разбирая дороги, потому что в самом деле боялась описаться.
Через пять минут я уже возвращалась, вертя головой во все стороны и пытаясь понять, где нахожусь. К моему величайшему облегчению, мужчины шли мне навстречу, тем самым избавив меня от необходимости еще раз оказаться рядом с трупом. Димка был с ними и, тут же заключив меня в объятия, спросил: