Хозяева дома, по всей видимости, и сами жутко заинтересовались невероятной возможностью пушистого зверька телепортировать звуки и были готовы теперь говорить и прислушиваться круглые сутки.
– Только вот что мы будем говорить конкретно? – вопрошала старушка.
Самые секретные данные Семену разглашать не хотелось, поэтому он заранее составил текст, в котором лишь напирал на скорейшее нахождение железного корабля и просил, если получится, прислать ему как можно больше специальных болтов для подаренного арбалета. Отдавая листок бумаги, где сообщение было специально написано крупными буквами, он напоследок попросил:
– Ну а то, что передаст для меня Виктор, старайтесь запомнить, частично записать, а потом передать моему атташе, тому самому воину, который приезжал сюда со мной в первый день. А то у меня столько дел, что сам вряд ли соберусь с визитом. Разве что, если все удачно получится, сам Федор к вам явится с благодарностями.
При расставании, когда он попросил никому не говорить о существовании тумблона, старики даже обиделись:
– За кого вы нас принимаете?
– Болтовня только век укорачивает!
Когда Загребной вернулся в посольство, его там терпеливо дожидалась очередная посетительница. И как ни хотелось лечь и выспаться перед решающими ночными событиями, пришлось потратить время на длинный, но весьма познавательный разговор. Да и не стала бы графиня Бонекью беспокоить по пустякам. За время, прошедшее с их последней встречи, она еще больше похудела, но теперь ее глаза горели каким-то неудержимым сиянием надежды.
– У меня очень важные новости, и мне кажется, вы тоже ими заинтересуетесь, – начала она беседу с деловой сосредоточенностью. – Ищу вас с самого утра, в «Ембадуре» мне дали ваш новый адрес.
– Да, мы просили служащих гостиницы отправлять всех к нам.
– Как продвигаются поиски? И что с освобождением Федора?
– Несколько затянулись, но, кажется, близятся к завершению, – несколько туманно ответил Семен. И сразу заверил: – Но как только сын окажется на свободе и у него появится возможность, он займется вашими больными.
– Мы очень на это надеемся. Поэтому именно с вами я хочу поделиться одним разысканным секретом и посоветоваться по поводу его использования.
– Очень внимательно слушаю.
– Мы ведь постоянно ищем способ излечения от сечевицы. – Графиня тяжело вздохнула, глаза ее повлажнели. Но сразу собралась, решительно повела плечами и продолжила: – И наши настойчивые усилия принесли вчера некоторые обнадеживающие результаты. Одни наши дальние родственники отыскали в своей библиотеке небольшой рукописный фолиант, в котором неизвестный исследователь рассказывает, как и кто именно может попасть в подземелья древней империи. Те самые подземелья, где обитают духи и хранятся самые грандиозные тайны древности, могучие артефакты и, что самое для нас важное, панацеи и лекарства от всех болезней.
– Речь идет о тех самых местах, где ваших близких и поразила сечевица?
– Вот именно. Хотя конкретно о каком-то месте говорить не стоит. К опасным пространствам относится все, что находится ниже земли на территории всех древних пригородов Хаюкави, да и в самом центре столицы. Если смотреть на подземелья с точки зрения магической науки, то там с момента гибели империи царит хаос из неуправляемых духов, их консистенций и метаморфных образований. Средства для руководства этими исчадиями эфирных слоев или разрушены или утеряны, или находятся рядом с ними. Понятно, что завладеть оставшимися средствами невозможно по многим причинам. Остается только удивляться возможности нашей правящей династии хоть как-то воздействовать на духов и заставлять их работать в определенных случаях. Но не об этом сейчас речь, да и тайны свои королева никому не откроет, даже собственной дочери.
– Между ними такие напряженные отношения?
– Скорее наоборот, слишком уж приторно-слащавые. О неискренности к собственной матери можно судить хотя бы по той плохой славе, которая в последнее время все плотнее окутывает наследницу короны. Те, кто знает о мерзостной и коварной натуре принцессы, стараются теперь заблаговременно уступать ей дорогу. Такая аферистка и циничная особа, как Бинала, просто не может любить свою родительницу, исходя из сути творимых ею преступлений.
– Хм! – Граф Сефаур удивленно подвигал бровями. – А мне она во время аудиенции показалась довольно симпатичной, общительной и даже до приятности откровенной.
– Да, играть она умеет великолепно! Причем когда ей надо, то почти моментально подбирает ключики к каждому собеседнику и безошибочно выбирает нужный тон, тему и уровень доверительности. Но я вернусь, с вашего позволения, к найденному рукописному фолианту.
– Да-да, конечно…
– Так вот, писавший его около двухсот лет назад исследователь с полным убеждением утверждает, что в подземелья может безбоязненно проникнуть лишь человек, который серьезно болен… – она сделала короткую паузу, – сечевицей!
Загребной, конечно, пока и понятия не имел о страшных подземельях и относился ко всем будоражащим воображение пересказам с изрядной долей здорового скепсиса. Даже пораженные неизлечимой болезнью граф и его сыновья заставляли лишь думать о каких-то случайностях или совпадениях. Да и небезосновательные надежды на свои высокие умения Шабена самому Загребному позволяли легко защищаться от многих порождений эфирных слоев. Только вот недавнее знакомство с неуничтожимым духом Земерь да воспоминание о почерневшей от гнили коже родственников графини Бонекью заставили его отбросить недоверие и бесшабашность. Тем более что в свете предстоящей ночной операции любая подсказка или конкретный совет могли пригодиться. Поэтому он заинтересовался еще больше:
– То есть вы хотите сказать, что…
– Совершенно верно! Обитатели подземелий по какой-то причине начинают считать больного «своим» и совершенно не трогают. Вот мой муж и рискнул сегодня ночью туда пройтись…
– Вот как! Отважный поступок! Но может, не стоило так поспешно рисковать?
– Стоило! Мой супруг уже давно готов к чему угодно. Да он и до болезни считался одним из самых отважных воинов королевства. Только одно упоминание, что там можно отыскать панацею для лечения сечевицы, заставило его отбросить последние сомнения.
– И у него получилось?
– Да! – Некоторое время графиня испытующе смотрела прямо в глаза Загребного, а потом призналась: – Не сомневаюсь, что вам можно доверять во всем. Да и любую нашу находку мы готовы отдать Федору за помощь. Поэтому для вас не будет секретом: мы теперь очень богаты и имеем средства для возмещения любого, в том числе и морального ущерба вашему сыну.
– Оставьте! – резко оборвал ее Семен. – Мы ведь уже обо всем договорились, и я не собираюсь торговаться. Повторяю в который раз: если сумеем, то и так поможем без всяких дополнительных условий.
– Спасибо… – голос посетительницы дрогнул, – что не дали усомниться в ваших человеческих качествах. Поэтому я повторяю: все наши силы, секреты и средства в вашем полном распоряжении. А теперь сразу продолжу главную тему нашего разговора.