— Мне кажется, Энтони появляется именно тогда, когда его меньше всего ждут.
— Ты нервничаешь?
Розлинн издала короткий смешок, больше похожий на стон, и сделав большой глоток, подсела к Френсис на новую софу, купленную у Адамса.
— Да нет, нет, разве я нервничаю? В конце концов он не выкинет ничего эдакого. Но я его предупредила, что ты придешь.
— И что же?
Розлинн наконец улыбнулась, хотя эта улыбка походила скорей на гримасу.
— Он поражает меня, Френ, он бывает таким разным. Я никогда не знаю, чего от него ждать.
— Ну, в этом нет ничего необычного, дорогая. У нас у всех бывают разные настроения, не так ли? Перестань наконец беспокоиться. Лучше скажи мне, как ему новая обстановка?
Розлинн усмехнулась:
— Он ее еще не видел. Глаза Френсис расширились:
— Ты хочешь сказать, что не посоветовалась с ним, прежде чем все менять? Но это все такое… такое…
— Нежное, дамское?
По хитрому блеску в светло-карих глазах подруги Френсис вдруг поняла, что она сделала это нарочно, чтобы ее муж просто возненавидел всю новую обстановку.
Розлинн окинула взглядом некогда простую комнату, по которой явно можно было сказать, что в доме живут одни мужчины, до неузнаваемости преображенную мебелью атласного дерева. Теперь она выглядела, как и полагается выглядеть гостиной, сугубо женскому владению. Адаме славится своим исключительно утонченным стилем и великолепными орнаментами. Но ей больше всего нравились позолоченные резные каркасы стульев и две софы с атласно-парчовой обивкой: серебряные цветы на оливково-зеленом фоне. Цвета не были типично женскими. Здесь она пошла на компромисс. Но орнамент… Относительно новых обоев она еще ничего не решила.
— Я не думаю, что Энтони это ужасно не понравится, Френсис, а если и так, он об этом не скажет. — Она пожала плечами. — А если все-таки скажет, я от всего этого избавлюсь и куплю что-нибудь другое.
Френсис нахмурилась:
— Мне кажется, ты слишком привыкла тратить деньги, не думая о цене. Ты забываешь, что твой муж не так богат, как ты.
— Как раз об этом я и не забываю. Френсис вздохнула:
— Что ж, пусть так. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Мужчины иной раз так остро реагируют на то, что касается их денег. Один потеряет двадцать тысяч фунтов — и ничего, а другой пойдет и застрелится.
— Не волнуйся, Френсис. Энтони не из таких.
— Ты не можешь сказать мне, Роз, что не заботишься о его реакции. Скажи, он был очень… неприятен, когда у вас был этот разговор, о котором ты не хочешь рассказывать?
— Это был не разговор, — замешкалась, не зная, как отвертеться от прямого ответа Розлинн. — Он был неприятным, пока я не вышла за него замуж.
— У тебя был вовсе не сияющий вид, когда мы виделись в последний раз. Я предполагаю, что его настроения прямо тождественны твоим, моя дорогая.
Розлинн сделала гримаску на это мудрое замечание:
— Раз он не собирается с нами обедать, а его брата и племянника тоже нет, значит, мы с тобой будем вдвоем. Надеюсь, мы с тобой можем найти более приятную тему для разговора.
Френсис сдалась и усмехнулась:
— Конечно, мы можем попробовать прямо сейчас. Розлинн тоже улыбнулась, чувствуя, что ее напряжение ослабевает. Ей все-таки было хорошо с Френсис, особенно если не слушать некоторые ее советы.
Они взялись за руки и вышли из гостиной, чтобы перебраться в маленькую столовую, которая прежде была комнатой для завтрака, поскольку Энтони редко обедал дома до женитьбы. Но Розлинн остановилась на полпути, заметив, что Добсон открывает входную дверь. Энтони пришел — и не один. Как он посмел?! Он нарочно привел с собой Джорджа Амхерста, прекрасно зная, что здесь будет Френсис. Судя по тому, что Джордж буквально окаменел, увидев Френсис, он не был ни о чем предупрежден. Секундная пауза выдала общее замешательство.
— Превосходно, — сказал Энтони, отдавая шляпу и перчатки невозмутимому дворецкому. — Я вижу, мы успели как раз к обеду, Джордж.
У Розлинн прямо дыхание перехватило от гнева. Френсис, побледнев, вскрикнула и бросилась обратно в гостиную. Энтони хлопнул своего друга по плечу, выводя его из оцепенения:
— Ну же, что ты стоишь, как осел, Джордж? Иди за ней.
— Нет! — крикнула Розлинн, не успел Джордж сделать и шагу. — С нее довольно!
Розлинн метнулась к гостиной, чтобы успеть захлопнуть дверь перед его носом. Но она никак не ожидала вмешательства Энтони. Не успела она добежать до двери гостиной, как он оказался возле нее и, крепко обхватив ее за талию, увлек к лестнице.
Она была страшно оскорблена таким произволом. — Отпусти меня, ты… — Сейчас, сейчас, дорогая, — как ни в чем не бывало ответил он. — Надеюсь, мы не будем устраивать эту довольно неприятную сцену прямо здесь, на глазах у слуг?
Розлинн перестала вырываться, но хотела как следует отчитать его за выходку. Он приложил палец к ее губам.
— Имей терпение, дорогая. Она отказывается выслушать его — пришлось ее заставить. Наконец Джордж сможет объясниться с ней.
— Нет! — противилась Розлинн. — Я не верю тебе!
— Маленькая упрямица, — ласково ответил он. — Ну ладно, пойдем со мной, я переоденусь к обеду.
Энтони буквально втащил ее в свою комнату и только тут ей удалось вырваться из его крепких объятий.
— Это самый отвратительный из твоих поступков! — воскликнула она, даже не заметив, что в комнате Энтони стоит его камердинер Виллис.
— Рад это слышать, — весело ответил он. — А я думал, что самый отвратительный из моих поступков, это…
— Замолчи! Сейчас же замолчи!
Она рванулась к двери. Он снова схватил ее за талию и силой посадил на стул рядом с камином. Опершись одной рукой о камин, он наклонился над ней так, что она вынуждена была вжаться в стул, чтобы сохранить расстояние между ними. В нем не осталось ни капли веселья. Он был убийственно серьезен.
— Ты останешься здесь, моя дорогая жена, иначе я привяжу тебя к стулу. Ты поняла меня?
— Ты не сделаешь этого!
— Можешь быть абсолютно уверена, что сделаю. Губы Розлинн задрожали от обиды. Но поскольку Энтони не двигался и по-прежнему угрожающе стоял рядом с ней, она решила, что благоразумнее пока будет подчиниться. В знак покорности она опустила глаза и, подняв ноги на стул, устроилась поудобнее. Энтони отметил это и выпрямился, но не отошел.
Он понимал, что помогая Джорджу, осложняет жизнь себе. Все усилия, приложенные им ранее, чтобы смягчить гнев Розлинн, пропали теперь даром. Пусть так. Джордж заслужил этот шанс. Правда, теперь Энтони грозили, вероятно, еще несколько недель плохого настроения Розлинн. Пытка.
Он отвернулся от стула. И тут камердинер шагнул к нему, чем, наконец, обратил на себя внимание.